Кэт вскочила с кровати, опрокинув стопку книг, и выругалась под нос.

– Но в том-то и дело, мам. Я не думаю, что когда-нибудь захочу замуж. Особенно когда ты, папа и Блейк давите на меня.

Глаза Трины расширились от удивления.

– Он сделал тебе предложение? Почему ты мне не сказала?

Кэт усмехнулась.

– Он ничего не делал, мам. Он просто уверен, что мы поженимся после школы, и, честно говоря, в этом-то и проблема. Все в этом уверены. Я никогда не бывала за пределами Сонной Лощины, ни разу. Не ездила даже в соседний город. Вы с папой мне не разрешаете. Вы верите, что в Сонной Лощине обитают привидения, мама, привидения; насколько опаснее может быть Нью-Йорк? Все здесь считают, что в лощине живёт призрак, который отрубает людям головы, но вы боитесь отпустить меня в колледж. В этом нет никакой логики.

– Кэт, ты наследница великого рода. У тебя есть ответственность не только перед своей семьёй, но и перед жителями этого городка. Перед самой легендой Сонной Лощины!

– Мам, ты ведёшь себя так, будто я наследница престола или кто-то в этом роде и это мой королевский долг. Ты хоть понимаешь, какой сейчас век? Ты должна побуждать меня поступить в колледж, а не давить на меня, заставляя выйти замуж. Я знаю, что здесь люди женятся сразу после окончания школы, но я не хочу торчать тут вечно.

Трина встала и подошла к изножью кровати, где стоял большой сундук. Кэт никогда его не открывала – предполагалось, что она должна подождать до свадьбы, – но её мать открыла его сейчас.

– Что ты делаешь? Мы ни разу его не открывали, – забеспокоилась Кэт.

Её мать не ответила, увлечённая поисками.

– Вот, – сказала она наконец и вытащила книгу. – Кэт, я хочу, чтобы ты это прочитала.

– Ты только что говорила, что у меня слишком много книг.

– Это дневник первой Катрины. Сегодня вечером ты пропустила церемонию и почти испортила ужин; меньшее, что ты можешь сделать, это прочитать о великой женщине, в честь которой тебя назвали. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне, как только закончишь читать историю Катрины, и сказала, считаешь ли ты, что наши традиции и истории – как ты их назвала? – массовое помешательство.

Кэт улыбнулась маме. Она отвратительно вела себя за ужином, но её мама отнеслась к этому довольно спокойно. Трина была права; прочесть дневник – меньшее, что Кэт могла сделать, чтобы загладить вину, хотя она не оставила намерения когда-нибудь жить так, как хотелось ей самой. Кэт не потрудилась объяснить матери, что с образованием, полученным в колледже, она бы лучше справлялась с делами, если бы у неё появилось желание остаться в Сонной Лощине. Спорить с родителями на эту тему было бесполезно, и Кэт не хотела, чтобы мама питала надежду на то, что она останется здесь. Девушка собиралась уйти так или иначе.

– Спасибо, мам. Я его прочту. – Кэт положила книгу на кровать и встала. – Извини за ужин. Может, спустимся? Папа ждёт нас совсем один.

– Ты останешься здесь и будешь читать дневник Катрины. Позже я принесу тебе чего-нибудь поесть. Давай дадим вам с отцом немного времени остыть. – Трина игриво подмигнула, прежде чем уйти. Мама Кэт любила подмигивать; это была её фишка, и Кэт считала это милым. На самом деле в Трине было много того, что ей нравилось. Кэт снова ощущала вину за то, что испортила Самые долгие сумерки, даже если она считала, что у неё есть веская причина обижаться и злиться на родителей.

Кэт вздохнула и посмотрела на книгу, лежащую на кровати. Это был толстый томик в коричневом кожаном переплёте. На обложке золотыми буквами было написано: «Катрина Ван Тассел». Тиснение местами начало отслаиваться, из-за чего казалось, что на обложке написано «Кэт Ван Тассел». Кэт невольно улыбнулась, потому что в первой же записи дневника, которую она прочитала, оригинальная Катрина сидела на её любимом месте, под Старейшим деревом.

Глава вторая

ДНЕВНИК КАТРИНЫ ВАН ТАССЕЛ

– Катрина, тебе правда нужно столько книг? Ни один мужчина не захочет жениться на девушке, которая умнее него.

Катрина ненавидела, когда её мать говорила подобные вещи. Она стояла в дверном проёме, держа в руках огромную стопку книг и желая поскорее закончить разговор и уйти из дома. Мать Катрины, казалось, поднимала тему замужества почти каждый день, и этим утром она сделала это снова. К тому же Катрина ненавидела саму идею того, что женщины должны притворяться невежественными ради окружающих мужчин. Будто она каким-то образом могла стать непривлекательной из-за любви к чтению. Это было просто бессмысленно. Разве не лучше иметь рядом умного, начитанного, состоявшегося как личность партнёра, который сможет привнести в разговор что-то ценное? Катрине казалось нелепым мнение о том, что интересы женщины должны ограничиваться содержанием дома, мужа и детей, но, что бы она ни говорила, мать отказывалась понимать её мысли по этому поводу.

– Кто сказал, что я собираюсь замуж, мама? И я не виновата, что Бром иногда ведёт себя как дурак. – Руки Катрины оттягивали книги, и ей не терпелось поскорее выйти за дверь. Больше всего она хотела, чтобы мать перестала её донимать и она могла пойти почитать в тишине.

– Катрина! Не говори таких вещей. Абрахам Ван Брант – достойный молодой человек. – Катрину всегда забавляло, когда мама называла Брома полным именем. Конечно, её мать была права; он был достойным молодым человеком, по крайней мере по стандартам Сонной Лощины и, конечно, по стандартам её родителей. На самом деле Бром считался кем-то вроде городского героя, хотя Катрина не понимала почему. Конечно, он выигрывал всевозможные спортивные соревнования, был прекрасным охотником, собирал больше урожая, чем любой другой юноша, работавший на её отца, и отлично рассказывал истории о привидениях – этот талант старались развить большинство Людей в Сонной Лощине. Но герой? Это, по мнению Катрины, было преувеличением.

Её родители и родители Брома сводили их вместе с тех пор, как они были маленькими, но Катрина начала сомневаться, что любит его так же, как в детстве. Раньше они вместе проводили дни под Старейшим деревом, читая истории и обсуждая персонажей любимых книг. Они блуждали по старым кладбищам и смеялись над именами на надгробиях. Они подолгу гуляли по Сонной Лощине опасно близко к сумеркам в надежде мельком увидеть Всадника без головы. Они мечтали о том, чтобы поступить на учёбу в Нью-Йорке и повидать мир. Но, становясь старше, Бром постепенно терял любовь к книгам и авантюрный дух. Теперь он больше внимания уделял работе на ферме её отца и прогулкам с парнями Сонной Лощины. Казалось, теперь его полностью устраивала перспектива прожить всю жизнь в одном маленьком городке, как и всех остальных в Сонной Лощине.

Усевшись под Старейшим деревом, Катрина наконец ощутила покой. Она любила дубовую рощу, её высокие и густые деревья, тянущиеся друг к другу, как возлюбленные. Это было священное место Катрины, куда она приходила почитать, подумать и побыть самой собой. Но как бы сильно ей ни нравилась сама роща Сонной Лощины, больше всего Катрина любила Старейшее дерево с его искривлёнными замшелыми ветвями, под которыми она чувствовала себя в безопасности. Катрине казалось, что дерево знает все её секреты, все страхи и самые счастливые моменты, потому что она писала о них, сидя под этим дубом.

Девушка невольно снова вспомнила разговор, который состоялся у них с матерью. Он заставил Катрину затосковать по человеку, которым Бром был раньше, и осознать причину, по которой она была так зла на мать в это утро. Катрина чувствовала себя словно запертой в западне жизни, которой она не могла управлять. Ей было суждено выйти замуж за человека, которого, как Катрина боялась, она начинает презирать. Все считали очевидным, что они с Бромом поженятся. Это была данность, которую никто не потрудился с ней обсудить. Катрина часто задумывалась, не окажется ли она замужем за Бромом незаметно для себя, даже не успев осознать, что произошло. Она чувствовала себя так, словно угодила в поток, который мчал её всё дальше и дальше от неё самой. Каждая волна уносила Катрину прочь от её мечты.