Распростился с хлебосольными хозяевами и пошел своей дорогой.

Перевод М. Крылова

Проголодался простачок в пути и решил подкрепиться кашей. В это время он как раз подходил к лесу. Ну что ж, развел простачок костер, подвесил котелок с замерзшей кашей над огнем, она живо и разогрелась.

Только хотел он приняться за горячую кашу, видит — далеко в поле по свежему снежку скачет на коне охотник, за охотником — доезжачий с борзыми. Это был пан из соседнего имения, известный скряга и притеснитель своих крестьян. Узнал его простачок и решил сыграть с ним шутку.

Снял он котелок с огня, поставил на пень, что из снега торчал. Костер затоптал, засыпал свежим снегом. Встал спиной к пню, подбоченился и давай прыгать вокруг пня да приговаривать:

— Что это там мужик выделывает? — обратился пан к доезжачему. — Ну-ка, узнай.

Поскакал доезжачий и, вскоре вернувшись, доложил, что какой-то шалопут на сухом и мерзлом пне без огня кашу варит.

Не поверил пан доезжачему. Подъехал к кашевару и видит — в самом деле стоит на пне котелок с горячей кашей. Попробовал — обжегся даже.

— Слушай, мужичок, — обратился охотник к простачку, уплетавшему кашу. — Для охотника такой котелок, что кашу сам без огня варит в чистом поле или в глухом лесу, — цены не имеет! Научи-ка меня этой премудрости, я тебя награжу щедро…

От слов — к делу, и пан за большие деньги купил чудесный котелок. Простачок научил пана, как надо прыгать и что напевать, деньги спрятал в мошну, поклонился и без оглядки зашагал большаком.

Вернулся охотник домой, не терпится ему показать всем удивительную штуку. Собрал он своих гостей, жене велел захватить все, что нужно для каши, и отправился в поле. Через полчаса вся компания стояла у того же самого пня. Пан спрашивает:

— Господа! Может быть, вам угодно отведать чего-нибудь горячего? Я нарочно пригласил вас сюда, чтобы сделать вам приятный сюрприз. На этом пне я сейчас сварю вам кашу.

Поставил он котелок с крупой на пень, заправил салом, посолил, насыпал снегу, повернулся спиной к пню, подбоченился и давай прыгать вокруг пня да выкрикивать:

Гости с недоумением смотрели па пана и терялись в догадках, что это значит.

Танцор весь взмок и охрип от прыжков и пения на морозе, но когда он оглянулся и увидел, что котелок не кипит, то еще усерднее запрыгал и заорал припевку сиплым голосом. Встревоженная жена подумала, что ее благоверный рехнулся. Подбежала к нему и схватила за руку, пытаясь удержать от чудачества, но он оттолкнул ее. Она кинулась к гостям, умоляя их остановить мужа, чтоб не схватил он от пляски на морозе воспаления легких.

Вмешались гости, и обман выяснился. Одураченный пан опомнился. Вскочил на коня и понесся догонять простачка.

Но тот заранее умом раскинул, как погоню встретить: едва услышал позади топот копыт, поднял с дороги палку и забросил на липу. Вывернул наизнанку полушубок и шапку, скривил нос в одну сторону, а рот — в другую, сморщился, зажмурил один глаз, подогнул ногу, встал под липу и хнычет.

На взмыленном коне подскакал к нему охотник, посмотрел и, не узнав шутника, спрашивает:

— Ты не видел, проходил здесь мужик в новой шубе в бараньей шапке?

— Еще бы не видеть, — плачущим голосом ответил простачок. — Он, разбойник, напал на меня, несчастного калеку, вырвал костыль из рук и вон куда закинул, а сам побежал дальше, как угорелый. Пан его мигом догонит, Сделай милость, пане, пожалей старика, достань мой костыль с дерева. Без него мне смерть! А ему, подлецу, все равно от вас не скрыться.

Спрыгнул охотник с коня, бросил поводья мнимому калеке, а сам стал карабкаться на дерево.

Этого только и ждал простачок. Увидел, что паи, залез высоко, вскочил на коня, подобрал поводья и стрелой помчался по дороге. Скорехонько скрылся от обалдевшего охотника.

Панский дом стоял у дороги. Простачок осадил коня у ворот, пустил его во двор, а сам узкой тропинкой пошел дальше через лес.

Вот так два раза посмеялся мужик над паном, от мести его ушел и показал, что он не вор.

Перевод М. Крылова

Около полудня пришел простачок в незнакомое село. Видит — на улице толпа: тут и староста, и десятские, и старики, — все галдят, руками машут. Подошел простачок к толпе и увидел двух тяжущихся: жалобщика и ответчика, обиженного и обидчика.

— Что тут у вас случилось? — спрашивает простачок. — О чем спорите? Может, я вам помогу?

— Да вот эти два мужика, что держат за повод, обвиняют друг друга в воровстве, — объясняет ему один старик. — А дело было так: наш сосед вчера на ярмарке в городе купил коня, а сегодня поймал на нем в своем сарае вот этого цыгана. Цыган божится, что это-де его собственный конь, что он сам его выходил и ездил па нем шесть лет, а неделю назад у него, мол, украли коня. И вот сегодня он будто бы нашел своего коня у этого мужика в конюшне. Он требует коня себе да еще соседа моего обвиняет в конокрадстве. Как их рассудить?

— Шила в мешке не утаишь, сейчас дело выведем на чистую воду, — сказал простачок, скинул шубу и накрыл ею голову коня. — Ну, цыган! Ты, говоришь, узнал своего коня в чужой конюшне. Раз ты его сам выходил и шесть лет у себя держал, отвечай, только сразу и без запивки: на какой глаз он косит?

— На какой глаз, спрашиваешь?

— Да, да! Сразу отвечай, а не ответишь, — стало быть, конь не твой.

— Отвечу, отвечу! Только он косит-то самую малость.

— Ты зубы не заговаривай! Ты говори, на какой глаз он косит.

— На правый.

Простачок откинул шубу и показал всем правый глаз коня. Все увидели, что глаз вовсе не косит.

— Ой, я же оговорился! — застонал цыган, махнув рукой и ударяя шапкой оземь. — Оговорился я! Да ведь конь о четырех ногах, и то спотыкается. Голова одно думает, а язык свое городит! На левый глаз он косит! Конечно, на левый!

Снял простачок шубу с лошадиной головы и объявил:

— Врешь, цыган! Ни стыда у тебя, ни совести! Это хозяйский конь, а ты конокрад. Смотрите, у коня вовсе глаза и не косят.

Цыган понял, что попался, хотел задать стрекача, но его изловили и связали.

Все благодарили простачка, угостили его, да еще и на дорожку кое-чего дали.

Перевод М. Крылова

Вернулся домой простачок, отдохнул от долгого пути, а тут и праздник подоспел. Запряг он свою лошаденку, взвалил на телегу откормленного борова и поехал в город на базар.

Стоит около своего воза и ждет покупателя.

Вдруг откуда ни возьмись — четверка лихих коней, запряженных в бричку, а в бричке сидит, подбоченясь, какой-то ясновельможный, а может, просто вельможный пан; в зубах — сигара, бичом хлопает, как из пистолета стреляет, давит бедных мужичков, что с дороги убраться не успели.

Остановился пан перед возом простачка и кричит:

— Эй ты, хам! Где тут пшеница, не слыхал?

Обиделся простачок на грубость и ответил:

— Где пшеница, я не слышу, а вижу. Обзывать меня хамом вы сколько угодно можете, ваша панская воля, да ведь что мужик на дорогу бросит, то пан в кармане носит. Вот так-то!

— Врешь! — заорал пан.

— А вот и не вру, ваша милость. Выньте носовой платок из кармана, разверните и увидите, что я правду говорю.

Побагровел пан от ярости, решил проучить дерзкого мужика.

— Что продаешь?

— Свинью, ваша милость.

— Лжешь, хам! Это коза! — заорал пан, да как даст простачку оплеуху — у того искры из глаз посыпались. Но мужик и виду не подал, поклонился папу и говорит:

— Теперь я в долгу у вас, ваша милость. Ужо втройне отплачу.

Продал простачок свинью, вернулся домой, но обещания своего не забыл.

Через неделю нарядился мастеровым, взял аршин под мышку и отправился в путь.

Пришел в корчму, что была поблизости от имения того пана, и говорит важно:

— Слушай, хозяин! Дай-ка мне доброго медку, за ценой я не постою. Мне добрый мед нужен, чтоб работа спорилась, я ведь не какая-нибудь мелюзга, я мельницы ставлю.

— Что я слышу?! Вы мельничный мастер?

— Он самый. Прошлым летом две водяные мельницы поставил и один ветряк. Знаешь, сколько денег огреб! Могу себе позволить кружку доброго медку.

— Вот удача! Наш пан давно мельницу хочет поставить, да все мастера никак не найти. Хотите, я вас порекомендую? А уж вы потом меня отблагодарите. Могу сей же час к пану сбегать.