— Простите, благородный барон Густав, мы, наверное, пойдем домой, — выразил Денис общее мнение. — А то как бы чего с Колей не случилось…

— Что?.. Ах, да… Пожалуй, вы правы… Знаете что? Мы вас проводим. Рутгер, Руперт, за мной!

По дороге они дослушали рассказанную Густавом второпях историю про морского лемура, вздумавшего утащить заливного осетра прямо с обеденного стола капитана.

И про то, как ван дер Страхен поймал воришку.

И про то, как капитан обещал сварить из пленника лемурью уху.

И про то, как в конце концов дал ему пару золотых на пропитание в приморских тавернах и отпустил с миром.

Но вот и их дом. Окна не светятся.

Где Коля? Прячется в кустах или уже изловлен членами команды?

Ребята с замиранием сердца вошли в гостиную.

Сразу же вспыхнул свет — лампы здесь реагировали на появление человека.

Их взорам предстала достойная умиления картина.

На софе, раскинув руки и тихонько посапывая, лежал Коля. Толстая книжка, раскрытая на середине, валялась рядом с ним на полу вверх обложкой. А из недр шкафа с горшочком-самоваром доносилась тихая, баюкающая мелодия.

— «География и народонаселение Архипелага», — прочел Максим вслух название книги. — Ха, неудивительно, что он заснул! В жизни не встречал ничего скучнее географии!

Густав подошел к спящему Коле и деликатно его обнюхал.

Потом отошел назад и некоторое время молча разглядывал его, наклоняя голову то вправо, то влево.

Наконец Густав сел.

— Ничего не понимаю, — вздохнул он. — Более того: я отказываюсь что бы то ни было понимать! И запах, и внешний вид существа, которое на моих глазах пробралось на ходовой мостик, были в точности такими же, как у этого мальчика. И в то же время этот мальчик, благородный Коля, в последний час явно никуда не выходил! И тем более не прыгал вниз с ходового мостика! Я не чувствую запаха свежей земли и сломанных веток сирени… Вдобавок у него чистая, совершенно целая одежда… Он, в конце концов, действительно спит, а вовсе не притворяется спящим! Уж мы-то, волки, толк в таких вещах знаем, клянусь Доброй Охотой!

Тут Руперт и Рутгер — волки, сопровождавшие барона Густава — к великому изумлению Дениса наконец-то тоже заговорили.

— Дрыхнет, как убитый, — поддакнул Руперт.

— И уже давно, — кивнул Рутгер. Густав обернулся к ним.

— А что же мы, умники, видели тогда возле ходового мостика?

— Этого мальчишку! — рявкнул Рутгер.

— И никакого другого! — рьяно мотнул головой Руперт.

— Может, у него есть брат-близнец? — поинтересовался Густав.

— Не видали, — сказал Руперт.

— И не слыхали, — добавил Рутгер.

— Да не у вас спрашивают! Благородная Влада, что скажете?

— Нет у него никакого брата-близнеца, — решительно ответила та.

— По крайней мере, если брат-близнец и есть, то остался дома, — уточнил осторожный Максим. — Вообще, никого даже отдаленно похожего на Колю в нашей группе не было.

— Загадка! — резюмировал Денис.

— Совершенно с вами согласен, — степенно кивнул Густав, присаживаясь на пол возле беззаботно посапывающего Коли. — Загадка. И притом дурно пахнущая. Клянусь Доброй Охотой, на «Веселом Голландце» творится что-то неладное. Внешность негодяя полностью совпадала с внешностью вашего друга. Но теперь мы точно знаем, что благородный Коля тут совершенно ни при чем. А кто же при чем? Мы не знаем… — Густав вздохнул и понурился.

Вслед за ним вздохнули и понурились Рутгер с Рупертом.

— Меня вот что удивило, — сказал Денис после минутного размышления. — Высота башни ходового мостика не такая и маленькая, верно? Может ли обычный мальчик спрыгнуть с пяти метров? Да так.: чтобы ничего себе не сломать и даже не заработать вывиха ступни? По-моему, нет. А если нет — значит, это был никакой не мальчик. И, может быть, вообще не человек, а кто-то, переодетый и загримированный под Колю. Злоумышленник хотел пустить капитана ван дер Страхена по ложному следу! — заключил Денис и обвел всех победным взглядом.

— И это злоумышленнику удалось, триста дохлых морских лемуров ему в перечницу! — донесся из прихожей голос ван дер Страхена.

Еле слышно проскрипели половицы, и в гостиной объявился капитан «Веселого Голландца» собственной персоной.

Первой на него посмотрела Влада. Посмотрела — и, тихо охнув, рухнула в обморок. Максим — сам насмерть перепуганный — еле успел подхватить ее на руки.

Денис тоже посмотрел на Страхена и… чуть было не упал без чувств вслед за Владой.

Он впервые видел капитана вблизи и при ярком свете.

Ван дер Страхен носил отбеленный солеными ветрами и солнцем камзол такого же старомодного покроя, что и Кубеллан.

На его ногах были когда-то красные, а теперь кирпично-коричневые панталоны до колена, чулки и на совесть сшитые кожаные туфли с квадратными носами и большими медными пряжками.

От времени медь на пряжках позеленела и местами перепачкала туфли, так что выглядели они, мягко говоря, не вполне пригодными для королевских приемов.

На боку у капитана на кожаной перевязи висели ножны, из которых задиристо торчал эфес шпаги, украшенный фигурками дельфинов.

Треуголка Страхена производила более пристойное впечатление, чем остальные детали его туалета. По крайней мере, она смотрелась просто как малость потрепанный театральный реквизит, а не как экспонат выставки «Что можно найти на свалках нашего города».

Впрочем, такую отважную девушку как Влада шокировала явно не экстравагантно дряхлая одежда капитана.

Страшней всего были лицо и руки ван дер Страхена.

Костяк, а не лицо, два черных провала, а не глаза.

Два рентгеновских снимка ладоней — кости, костяшки, остатки сухожилий, — а вовсе не руки из плоти и крови.

И хотя капитан ван дер Страхен закрывал нижнюю часть лица шейным платком, повязывая его по моде грабителей банков из ковбойских фильмов, это не могло утаить главного: капитан ван дер Страхен был… скелетом!

— А… хм… — капитан смущенно покосился на бесчувственную Владу. — Э… прошу прощения, друзья… С тех пор как, хм, естественным образом отпала необходимость бриться, ухаживать за бородой и закручивать усы, я довольно редко смотрюсь в зеркало. Из-за этого постоянно забываю, что моя внешность кажется многим людям… э… незаурядной.

— С чем пожаловали, почтенный? — недовольно спросил Густав. — Вы уже приготовили подходящую рею, чтобы повесить благородного Колю?

Капитан засмущался еще больше.

— Я пришел увериться в своих наихудших опасениях.

— Это в каких же?

— Погромщика отыскать будет посложнее, чем мне представилось поначалу.

— Еще бы! — хмыкнул Густав.

— Да-да. Сомнения возникли у меня еще несколько минут назад, когда я обдумывал воровское покушение на мореходный магический кристалл. Дело в том, что в суматохе действительно было легко принять того негодяя за этого вот мальчика, — капитан указал кивком на спящего Колю. — Легко, да. Потому что они, черт возьми, похожи как две капли воды!

— Но Коля тут совершенно ни при чем, — на всякий случай ввернул Денис. Голос его немного дрожал — чересчур жуткой была внешность капитана.

— Не спорю. Пока я искал в списках пассажиров ваше место проживания и шел сюда, намереваясь арестовать плута и судить его по морским законам, на ум мне пришло кое-что важное. Во-первых, я вспомнил одну подробность, которую вы уже вспомнили и назвали — ее я нечаянно подслушал еще из прихожей. Я имею в виду ту удивительную легкость, с которой нашему ночному визитеру удалось спрыгнуть с вершины ходового мостика и, не повредив себе ни единой косточки, дать деру. Вторая подробность пострашнее: вор не отбрасывал тени. Даже после того, как разбился мореходный кристалл.

— Так это кристалл вспыхнул так ярко? — сообразил Денис.

К этому моменту ему удалось кое-как справиться с дрожью в голосе и коленях, которую вызывала у него милейшая физиономия добряка ван дер Страхена: восково-желтые костяные скулы и черный треугольник вместо носа.

— Да, мальчик, — подтвердил капитан. — Вор покушался на мореходный кристалл. Но удостоверившись в том, что утащить его с собой не удастся, этот дикарь попросту разбил его! Разбил вещь, ценность которой выше, чем у галеона, доверху груженного кайенским перцем и эбеновым деревом!

— А что, перец в Архипелаге такой дорогой? — простодушно спросил Максим.

— Что?.. А, забудь, — капитан махнул рукой. — Здесь-то перец дешевле песка, да и спрос на него невелик. Но в те времена, на которые пришлась моя молодость…

— Не будем отвлекаться, — рассудительно предложил Густав. — Иными словами, капитан, первый же визит прохиндея на ваш плохо охраняемый ходовой мостик имел столь печальные последствия, как вывод из строя главного мореходного прибора левиафан-каравеллы?