Вот едут они путем-дорогою; близко ли, далеко ль, скоро ли, коротко ль, приезжают на большой зеленый луг. На том лугу стоят два великана, друг дружку кулаками потчуют; избились-исколотились до крови, а ни один другого осилить не может; возле них лежат на траве помело да клюка. «Послушайте, братцы! – спрашивает их Иван крестьянский сын. – За что вы деретесь?» Великаны перестали драться и говорят ему: «Мы оба – родные братья; помер у нас отец, и осталось после него всего-навсего имения – вот это помело да клюка; стали мы делиться, да и поссорились: каждому, вишь, хочется все себе забрать! Ну, мы и решились драться не на живот, на смерть, кто в живых останется – тот обе вещи получит». – «А давно вы спорите?» – «Да вот уж три года, как друг дружку колотим, а толку все не добьемся!» – «Эх вы! Есть из-за чего смертным боем драться. Велика ли корысть – помело да клюка?» – «Не говори, брат, чего не ведаешь! С этим помелом да с клюкою хоть какую силу победить можно. Сколько б неприятель войска ни выставил, смело выезжай навстречу: где махнешь помелом – там будет улица, а перемахнешь – так и с переулочком. А клюка тоже надобна: сколько б ни захватил ею войска – все в плен заберешь!» – «Да, вещи хорошие! – думает Иван. – Пожалуй, пригодились бы и мне. Ну, братцы, – говорит, – хотите, я разделю вас поровну?» – «Раздели, добрый человек!» Иван крестьянский сын слез с своего богатырского коня, набрал горсть мелкого песку, завел великанов в лес и рассеял тот песок на все на четыре стороны. «Вот, – говорит, – собирайте песок; у кого больше будет, тому и клюка и помело достанутся». Великаны бросились собирать песок, а Иван тем временем схватил и клюку и помело, сел на коня – и поминай как звали!

Долго ли, коротко ли, подъезжает он к своему государству и видит, что его крестного отца постигла беда немалая: все царство повоевано, около стольного города стоит рать-сила несметная, грозит все огнем пожечь, самого царя злой смерти предать. Иван крестьянский сын оставил королевну в ближнем лесочке, а сам полетел на войско вражее; где помелом махнет – там улица, где перемахнет – там с переулочком! В короткое время перебил целые сотни, целые тысячи; а что от смерти уцелело, то зацепил клюкою и живьем приволок в стольный город. Царь встретил его с радостью, приказал в барабаны бить, в трубы трубить и пожаловал генеральским чином и несметной казною. Тут Иван крестьянский сын вспомнил про Настасью прекрасную королевну, отпросился на время и привез ее прямо во дворец. Похвалил его царь за удаль богатырскую, велел ему дом готовить да свадьбу справлять. Женился Иван крестьянский сын на прекрасной королевне, отпировал свадьбу богатую и стал себе жить, не тужить. Вот вам сказка, а мне бубликов связка.

Жила-была старуха, у ней был сын дурак. Вот однажды нашел дурак три гороховых зерна, пошел за село и посеял их там. Когда горох взошел, стал он его караулить; приходит раз на горох и увидал, что сидит на нем журавль и клюет. Дурак подкрался и поймал журавля. «О! – говорит. – Я тебя убью!» А журавль говорит ему: «Нет, не бей меня, я тебе гостинчик дам». – «Давай!» – сказал дурак, и журавль дал ему коня, говоря: «Если тебе захочется денег, скажи этому коню: стой! а как наберешь денег, скажи: но!» Вот дурак взял коня, стал садиться на него и сказал: стой! Конь и рассыпался в серебро. Дурак захохотал; потом сказал: но! – и серебро обратилось в коня. Распростился дурак с журавлем и повел коня домой, взвел на двор и прямо привел его к матери в избу, привел и дает ей строгий приказ: «Матушка! Не говори: стой! говори: но!» А сам тут же ушел на горох. Мать была долго в раздумье: «Для чего говорил он мне такие слова? Дай скажу: стой!» – и сказала. Вот конь и рассыпался в серебро. У старухи глаза разгорелись; поспешно начала она собирать деньги в свою коробью, и как удовольствовалась – сказала: но!

Меж тем дурак опять застал на своем горохе журавля, поймал его и грозил ему смертью. Но журавль сказал: «Не бей меня; я тебе гостинку дам», – и дал ему скатерть: «Вот как захочешь ты есть, скажи: развернись! а как поешь, скажи: свернись!» Дурак тут же сделал опыт, сказал: развернись! Скатерть развернулась. Он наелся-напился и говорит: свернись! Скатерть свернулась. Он взял ее и понес домой: «Вот смотри, матушка, не говори этой скатерти: развернись! а говори: свернись!» А сам дурак опять пошел на горох. Мать и со скатертью сделала то же, что с конем; сказала: развернись! и начала гулять, есть и пить все, что было на скатерти; потом сказала: свернись! Скатерть и свернулась.

Дурак опять поймал на горохе журавля, который дал ему в гостинец рожок и, поднимаясь от него кверху, сказал: «Дурак! Скажи: из рожка!» Дурак на свою беду и сказал это самое слово, вдруг из рожка выскочили два молодца с дубинами и начали утюжить дурака, и до того утюжили, что он, бедный, с ног свалился. Журавль сверху закричал: в рожок! – и молодцы спрятались. Вот дурак пришел к матери и говорит: «Матушка! Не говори: из рожка! а говори: в рожок!» Мать, как вышел дурак к соседям, заперла дверь на крючок и сказала: из рожка! Сейчас выскочили два молодца с дубинами и начали утюжить старуху; она кричит во все горло. Дурак услыхал крик, бежит со всех ног, прибег, хвать – дверь на крючке; он и закричал: в рожок, в рожок! Старуха, опомнившись от побоев, отперла дураку дверь. Дурак взошел и сказал: «То-то, матушка! Я тебе сказывал – не говори так-то».

Вот дурак задумал задать пир и созывает господ и бояр. Только они собрались и поселись, дурак и приводит в избу коня и говорит: «Стой, добрый конь!» Конь рассыпался в серебро. Гости удивились и почали грабить себе деньги да прятать по карманам. Дурак сказал: но! – и конь опять явился, только без хвоста. Видит дурак, что время гостей потчевать, вынул скатерть и сказал: развернись! Вдруг развернулась скатерть, и на ней всяких закусок и напитков наставлено великое множество. Гости начали пить, гулять и веселиться. Как все удовольствовались, дурак сказал: свернись! – и скатерть свернулась. Гости стали зевать и с насмешкой говорить: «Покажи нам, дурак, еще что-нибудь!» – «Изволь, – сказал дурак, – для вас можно!» – и приносит рожок. Гости прямо и закричали: из рожка! Откуда ни взялись два молодца с дубинками, начали колотить их изо всей мочи и до того били, что гости принуждены были отдать украденные деньги, а сами разбежались. А дурак с матерью, конем, скатертью и рожком стал жить да поживать да больше добра наживать.

Жил старик со старухой. Вот старуха на старика всегда бранится, что ни день – то помелом, то рогачом отваляет его; старику от старухи житья вовсе нет. И пошел он в поле, взял с собою тенеты и постановил их. И поймал он журавля и говорит ему: «Будь мне сыном! Я тебя отнесу своей старухе, авось она не будет теперь на меня ворчать». Журавль ему отвечает: «Батюшка! Пойдем со мною в дом». Вот он и пошел к нему в дом. Пришли; журавль взял со стены сумку и говорит: «двое из сумы!» Вот сейчас вылезли из сумы два молодца, стали становить столы дубовые, стлать скатерти шелковые, подавать ествы и питья разные. Старик видит такую сладость, что сроду никогда не видывал, и обрадовался оченно. Журавль и говорит ему: «Возьми эту суму себе и неси своей старухе». Вот он взял и пошел; шел путем дальним и зашел к куме ночевать; у кумы было три дочери. Собрали ему поужинать чем бог послал. Он ест – не ест и говорит куме: «Плоха твоя еда!» – «Какая есть, батюшка!» – отвечала кума. Вот он и говорит: «Собери свою еду-то»; а которая была у него сума, той говорит, как приказывал ему журавль: двое из сумы! В ту же минуту двое из сумы вылезли, зачали становить столы дубовые, стлать скатерти шелковые, подавать ествы и питья разные.

Кума с дочерьми своими удивилась, задумала унесть у старика эту суму и говорит дочерям: «Подите истопите баньку; может, куманек попарится в баньке-то». Вот только он вышел в баню-то, а кума сейчас приказала своим дочерям сшить точно такую же суму, какая у старика; они сшили и положили свою суму старику, а его суму себе взяли. Старик вышел из бани, взял обмененную суму и весело пошел в дом свой к старухе; приходит ко двору и кричит громким голосом: «Старуха, старуха! Встречай меня с журавлем-сыном». Старуха глядит на него быстро и ворчит промеж себя: «Поди-ка ты, старый кобель! Я тебя отваляю рогачом[277]». А старик свои слова говорит: «Старуха! Встречай меня с журавлем-сыном». Вошел в избу старик, повесил суму на крючок и кричит: двое из сумы! Из сумы нет никого. Вот он в другой раз: двое из сумы! Из сумы опять нет никого. Старуха видит, что он говорит бознать[278] что, ухватила помело мокро и ну старика гвоздить.[279]

Старик испугался, заплакал и пошел опять в поле. Отколь ни взялся прежний журавль, видит его несчастье и говорит: «Пойдем, батюшка, опять ко мне в дом». Вот он и пошел. У журавля опять сума висит такая же. Двое из сумы! – сказал журавль. Двое из сумы вылезли и поставили такой же обед, как и прежние. «Возьми себе эту суму», – говорит журавль старику. Вот он взял суму и пошел; шел-шел по дороге, и захотелось ему поесть, и говорит он, как приказывал журавль: двое из сумы! Двое из сумы вылезли – такие молодцы с большими колдашами[280] – и начали его бить, приговаривая: «Не заходи к куме, не парься в бане!» – и до тех пор били старика, пока он не выговорил кое-как: двое в суму! Как только изговорил эти слова, двое в суму и спрятались.