Оба матроса улыбнулись Митту, а Дженро еще и подмигнул, хотя Митт не понял почему. А потом оба побежали обратно к лодке. Митт остался стоять, все еще моргая, а они тем временем оттолкнули лодку от берега, развернули ее умелыми движениями весел и быстро поплыли прочь, стремительно уменьшаясь на фоне зелени соседнего острова. Ему показалось, что они плывут по крайней мере вдвое быстрее, чем по дороге сюда.

Митт почувствовал полную безнадежность.

Ближайший остров был слишком далеко, чтобы он мог попробовать до него доплыть. Святой остров над ним уходил вверх грудами камней и зарослями зеленой травы. Высоко у него над головой висели деревца и вереск. Остров был дикий, невозделанный и пустынный. Судя по свежему, торфянистому запаху, где-то имелась пресная вода, но из еды были только ягоды. Митт не понимал, почему Дженро ему подмигнул. Ему предстоит умереть с голода!

Митт попытался вспомнить, как Святой остров выглядел с другой стороны, когда они плыли мимо него на «Дороге ветров». Он решил, что оттуда остров казался более низким и зеленым, а еще (хотя он мог и ошибиться), что с той стороны близко от него находились другие острова. В любом случае это следовало проверить.

Митт пошел вокруг острова. Тропинки тут не оказалось. Ему пришлось то подниматься вверх, то спускаться между скалами и по скользкому дерну. Иногда он оказывался у самой воды, иногда поднимался довольно высоко на холмы, и, пока он шел, все его беды снова к нему вернулись. Он ненавидел себя, и Ала, и Нависа, все и вся. Ненавидел настолько, что даже жалел, что его не утопили. Он больше не удивлялся, почему Хильди заявляла, что ненавидит жизнь. Жить действительно не стоило.

Солнце уже садилось. Митт вспотел, вокруг него кружило облако комаров. И тут оказалось, что путь вокруг острова преградил огромный обломок гранита. Мрачно ворча себе под нос, Митт вскарабкался на него. С верхушки валуна взгляду его открылась зеленая долина, залитая ярким вечерним солнцем. За ней расстилалось море, катившее невысокие волны. Митт посмотрел за их золотистую рябь — и увидел, что до двух ближайших островов остается всего примерно триста шагов. Такое расстояние переплыть будет легко. Неудивительно, что Дженро ему подмигнул! А потом Митт посмотрел вниз, в долину.

На ней пасся бык. Это было огромное животное, казавшееся почти красным в лучах садящегося солнца. Пока Митт смотрел на него, бык поднял свою треугольную голову, вооруженную острыми рогами, и уставился на Митта. Хвост с кисточкой начал качаться. Не спуская с Митта глаз, бык пошел к скале. Митт почувствовал, как под его шагами сотрясается гранит.

«И что мне теперь делать?» — растерянно подумал мальчик, скорчившись на скале.

Из-за скалы вышла женщина и взглянула вверх, на Митта.

— Тебе лучше туда не ходить, — сказала она Митту, кивая на быка.

На ней было зеленое островное платье с красной вышивкой, но Митт решил, что она не островитянка. Женщина была высокая, и волосы у нее были рыжие, развевающиеся на ветру. Лицо у нее было очень красивое — и довольно серьезное.

— Иди в ту сторону,— посоветовала она, указывая выше скалы.

Митт посмотрел туда и увидел среди камней утоптанную земляную дорожку. Он оглянулся на быка, который неприветливо встретил его взгляд.

— Э-э... пожалуй, я пойду,— пробормотал Митт и начал подниматься по тропинке.

Через несколько шагов он сообразил, что женщина стоит на лугу, всего в нескольких ярдах от быка.

— А вам там не опасно? — спросил он. Женщина улыбнулась. Это напомнило Митту улыбку Мильды, когда складка тревоги исчезала с ее лица, а вместо нее появлялась ямочка.

— Спасибо. Я умею с ним управляться, — ответила незнакомка.

Карабкаясь по крутой тропинке, Митт увидел, как она подошла к быку, протягивая руку. Бык ткнулся носом в ее ладонь.

«Ну, я бы с ней местами не стал меняться», — подумал Митт.

Тропинка вилась по склону холма, ныряя между кривыми деревьями и круто огибая валуны. Митт карабкался вверх, вдыхая глубокий запах земли и острый запах торфа. В его ушах шум и шорох прибоя становился более громким... и в то же время более далеким. Митт гадал, куда он идет и что изменится, когда он туда попадет. А потом тропа завернула за камень и вывела в очень узкую долину, одним концом выходившую к морю и сильно заросшую. Митт остановился, чтобы отдышаться. Отсюда открывался прекрасный вид на острова, залитые золотистым светом. По одну сторону от него острова плавали в серовато-голубом море, а по другую казались иссиня-черными на фоне солнца и парили в золоте и серебре, словно облака на закатном небе.

У Митта, вспотевшего, запыхавшегося и несчастного, это зрелище вызвало только чувство горечи. Когда-то давно, маленьким мальчиком, он грезил именно о таком месте. И вот теперь он его нашел — и какой от этого толк?

Он повернулся и вошел в долину. Там было влажно и прохладно. К радости Митта, из-под скалы вытекал родник. Он опустил в воду сначала руки, а потом и лицо, а когда выпрямился, с них капала вода. Тут он заметил, что рядом с ним находится каменная колонна, вроде тех, что он видел на острове Гард. Она была примерно такой же высоты, какой делают солнечные часы, но шире. На ней стояли две фигурки: одна из зеленого винограда и ягод рябины, а вторая — из переплетенных стеблей пшеницы.

— Ого! — воскликнул Митт. — Либби Бражка и Старина Аммет!

Он протянул было руку, чтобы приветственно дотронуться до Старины Аммета, когда почувствовал, как долина сотрясается под ногами крупного существа. Он стремительно обернулся, ожидая снова увидеть быка.

Серо-белый конь остановился чуть ниже в долине, и с него слезал высокий светловолосый мужчина. Митт поспешно вытер мокрое лицо ладонями и попятился к низкой каменной колонне. Мужчина был Амметом. Он направился к Митту, чуть заметно улыбаясь. Его длинные волосы развевались, словно в долине дул почти штормовой ветер. Но ветра не было вовсе. Взгляд у Аммета был прямой и серьезный, что немного напомнило Митту отчима, хотя на лицо они были совсем не похожи. Такого лица Митт еще никогда не видел. Старина Аммет казался то величественным старцем, то красивым юношей. И, видя эти странные перемены, Митт испугался так, как не боялся даже в кошмарных снах. С каждым шагом Старины Аммета мальчик чувствовал новую волну страха, так что в конце концов он пришел в такой же ужас, какой испытал в Холанде, когда притворился, будто играет в камушки. Он дрожал от страха... до тех пор, пока Старина Аммет с ним не заговорил. После этого все стало казаться совершенно естественным.

— Мне нужно было с тобой повидаться, Алхаммитт, — сказал Старина Аммет. Его голос напомнил Митту голос Сириоля, хотя и был совсем-совсем другим. — Чтобы задать тебе один вопрос.

— Ты мог поговорить со мной когда угодно, — ответил Митт, чувствуя себя немного обиженным. — Почему это надо делать сейчас, когда я совершенно расклеился?

Молодое лицо Старины Аммета заискрилось смехом, а старое ответило:

— Потому что до этой минуты не было сомнений в том, что ты станешь делать.

— Я хочу только выбраться отсюда и уехать на Север, — отозвался Митт. — Какие тут могут быть сомнения?

— Никаких, — согласился Старина Аммет, лицо его при этом было серьезным и старым. — Жители островов помогут тебе уехать на Север. — А потом его лицо вдруг засияло молодостью, радостью и любопытством, и он добавил: — Нет никаких сомнений и в том, что ты вернешься.

— Откуда вы это знаете? — спросил Митт, хотя сердцем чувствовал, что это правда. Ему обязательно надо будет вернуться на Святые острова. — Когда я приеду?

— Это тебе решать, — ответил Аммет, одновременно и старый и молодой. — И когда ты вернешься, мы отдадим эти острова в твое владение, это уже решено. Мой вопрос к тебе вот какой: ты возьмешь их как друг или как враг?

— Как враг кому? Тебе? Вам? — переспросил Митт, немало озадаченный этим вопросом.

Молодое лицо Старины Аммета снова смеялось.

— Мы — не из тех, кто бывает друзьями или врагами, Алхаммитт. Может, лучше будет, если я спрошу так: ты придешь как завоеватель или с миром?

— Откуда мне знать? — возмутился Митт. — Зачем вы задаете мне такие вопросы? Зачем вы приходите и мной помыкаете. Я уверен, что вы помыкали мной все это время, вы и Либби Бражка. А я не люблю, когда мной помыкают!

— Никто тобой не помыкал, — ответил Старина Аммет, который теперь казался древним, как сами острова. — Ты выбрал свой путь, а мы тебе помогли, как нам и положено было. И мы снова будем тебе помогать. Мне только нужно было узнать, какую помощь мы должны будем оказывать тебе в будущем.

И, словно Митт уже дал ему ответ на это, Старина Аммет повернулся и направился к своему коню. Пшеничный цвет его одежды и волос поймал солнце и словно начал в нем плавиться.

— Эй, погоди! — крикнул Митт. Старина Аммет его ужасно раздосадовал и разочаровал. Почему-то он ожидал от него большего. — Ну что я должен был сказать? Ты мог хотя бы немного помочь мне в этом! — добавил он, спешно бросаясь за туманной фигурой.