— Ай-ай-ай! — верещала она. — Кто-то ползёт по моей спине!

Изогнувшись, она запустила руку в вырез на платье и извлекла оттуда что-то длинное, золотистое и мокрое. Глаза её наполнились ужасом.

— Липкое, скользкое… Фу, мерзость какая!

Паддингтон повнимательнее вгляделся в непонятную закорючку, которую миссис Смит-Чомли брезгливо держала двумя пальцами.

— Это не кто-то, миссис Смит-Чомли, — вдруг сообразил он. — Это апельсинная корочка. Я, кажется, случайно уронил булку с мармеладом в ваше платье.

Мистер Браун, который и не подозревал, какая драма разыгрывается за спиной у хозяйки бала, подтолкнул жену:

— Гляди-ка, Мэри! Вот это пара! Глаз не отвести!

Миссис Браун повернулась в дальний конец зала.

— Ну и ну! — изумилась она. — Кто бы мог подумать?

А остальные танцоры, глядя на стремительно кружащуюся пару, испытывали не столько изумление, сколько восторг.

Одна за другой пары покидали круг, чтобы насладиться видом Паддингтона и миссис Смит-Чомли, которые, точно слившись воедино, изгибались, кружились и подпрыгивали в такт музыке.

По знаку мистера Чёрча луч прожектера поймал танцующую пару; Альф Фейдерзейн старательней прежнего замахал дирижёрской палочкой, и вскоре зал заходил ходуном от аплодисментов, криков одобрения и ободряющего топота.

Паддингтон, намертво прикованный к своей партнёрше, запутывался всё сильнее и сильнее и уже не раз пожалел, что принес будильник, а не компас — тогда бы хоть можно было разобраться, в какую же всё-таки сторону они крутятся.

А в зале никто уже и не сомневался, кому достанется Великанская Корзина с лакомствами. Если бы кто и попытался возразить, его всё равно заглушили бы вопли восторга, поднявшиеся, когда музыка смолкла.

Ко всеобщему удивлению, едва чьи-то сострадательные руки отцепили Паддингтона от бальных туфель миссис Смит-Чомли, она вихрем умчалась прочь. Впрочем, вскоре она возвратилась, в другом платье, но в суматохе почти никто не обратил на это внимания.

— Великолепно! — возгласил Норман Чёрч, вручая медвежонку приз. — Какая слаженность движений! Не могли бы вы с вашей очаровательной дамой поучаствовать в заключительном выступлении моей балетной группы?

Миссис Смит-Чомли содрогнулась.

— Боюсь, мы с мистером Брауном вынуждены будем отклонить ваше предложение, — поспешно закрыла она тему, заметив, как блеснули у медвежонка глаза.

Паддингтон кивнул.

— У меня и булки с мармеладом больше нет, — сообщил он.

— А, вот оно что… — озадаченно протянул мистер Чёрч. — Кстати, о булке с мармеладом. Что вы собираетесь делать со всеми этими лакомствами?

Паддингтон поглядел на свой приз. Корзина и правда была огромная. Трудно было даже себе представить, сколько в неё помещается всяких вкусных вещей.

— Я хотел бы отправить свою половину в Дом для престарелых медведей в Лиме, если только она успеет дойти до Рождества. Видите ли, им очень редко удаётся полакомиться, — ответил медвежонок, и все захлопали.

— Это будет сделано, — пообещал мистер Чёрч. — Даже если мне придётся самому лететь туда и делить её прямо на месте!

— Делить незачем, — вмешалась миссис Смит-Чомли, и аплодисменты стали ещё громче. — Пусть полакомятся и моей половиной. В конце концов, времени в обрез, а дело того стоит. В особенности, — тут она с улыбкой поглядела на своего партнёра, — если все медведи там такие, как Паддингтон. Разве можно оставлять их без мармелада?

— Интересно, что она имела в виду? — недоумевал мистер Браун, когда они ехали домой, усталые, но довольные. Он покосился на сидящего рядом Паддингтона: — Не знаешь, а, мишутка?

Паддингтон протёр лапой запотевшее стекло и поглядел в темноту.

— Это всё корочки, мистер Браун, — туманно пояснил он.

Миссис Браун вздохнула. Сколько ни живи в одном доме с медведем, всех загадок никогда не разгадаешь.

— Одно точно, — проговорила она. — Хотя я и уверена, что все обитатели Дома престарелых, в особенности тётя Люси, — достойные, почтенные медведи, вряд ли среди них найдётся хоть один такой медведь, как Паддингтон.

— Это уж точно, — кивнула миссис Бёрд.

— Ещё бы! — поддержала Джуди.

— На все сто! — подхватил Джонатан.

Но Паддингтон пропустил всё это мимо ушей. В воздухе кружились первые белые хлопья, предвещая снегопад, а с ним — Рождество и много-много новых приключений.

— Знаете что? — сказал он во всеуслышание. — Я, наверное, не буду снимать сегодня на ночь велосипедных зажимов. А то вдруг я без них замёрзну или мало ли что ещё приключится!

Вы помните, что в Букингемском дворце живет английская королева?.. (Здесь и далее прим. перев.)

В Англии нигде не встретишь табличек «По газонам не ходить». Да и вообще английский парк больше похож на лес, очень ухоженный и аккуратно прибранный, — ну и вести себя там нужно соответственно!

«Сквайр» по-английски значит примерно то же самое, что по-русски «помещик»: состоятельный человек, живущий в деревне, владелец земельного надела.

Крикет ни в коем случае не следует путать с крокетом, в который играют шарами и молотками. Для крикета нужны мяч, биты, воротца, большое поле, две команды по одиннадцать человек и хорошее знание довольно сложных правил. Впрочем, в Англии их знает каждый мальчишка, потому что крикет — любимая игра англичан.

Ноттинг-Хилл — это район Лондона, в котором живут Брауны.

Футы ни в коем случае не следует путать с фунтами: в фунтах измеряют вес (454 грамма) и деньги (тогда они полностью называются фунты стерлингов), а в футах — длину (30,5 сантиметра). На самом деле фут значит «ступня», то есть имеется в виду длина ступни. Правда, придумали эту меру в старину, но здоровые же у них были ноги!

Вот вам и ещё одна нерушимая традиция: каждое утро к каждому английскому дому подъезжает молочный фургон, забирает пустые бутылки и заменяет их полными.

«Возить уголь в Ньюкасл» — примерно то же самое, что «ездить в Тулу со своим самоваром», то есть привозить с собою то, чего вокруг и так очень много. В Ньюкасле издавна добывали уголь — ну а в Туле, как известно, делали самовары!

Такая традиция и у нас существует — скажем, когда какая-нибудь знаменитость кладёт кирпич в фундамент здания. Ну а англичанам больше нравится, когда это делает кино- или поп-звезда: ведь потом можно написать в газете, что ваш цех открыл сам… — и все сразу поймут, что и вы не лыком шиты!

В английских домах, Как правило, нет центрального отопления. В морозное утро первое дело — затопить камин, а чаще — просто нажать на кнопку, потому что, хотя и теперь камины есть в каждом английском доме, они всё больше газовые или электрические. Вот уж, что называется, и традицию соблюсти, и заботу отвести!

Смог — это смесь дыма, копоти и тумана, которая долгие годы была для Лондона настоящим бедствием: мало того, что под завесой смога ничего не видно, но даже и дышится с трудом. Избавились лондонцы от этой напасти только совсем недавно, когда из города были изгнаны все фабрики с дымными трубами и запрещено печное отопление.

Чёрную грифельную доску в Англии можно увидеть почти у каждого небольшого магазина или бюро. Немножко похоже на школу, зато удобно: можно каждый день писать мелом, какие особенные услуги или деликатесы предлагаются сегодня клиентам.

«Континентом» (с большой буквы!) англичане называют Европу. «Товары с Континента», «поехать на Континент» — такие фразы часто слышны в английской речи. Хотя теперь Англия и соединена с материком подземным туннелем, её жители никогда не забывают о том, что они — островитяне!

Музей восковых фигур появился в Лондоне в восемнадцатом веке и носит имя своей основательницы — мадам Тюссо. Сначала он находился на Бейкер-стрит, а потом переехал на Мэрилебон-роуд. Эта забавная и поучительная экспозиция пользуется колоссальным успехом, тем более что в том же здании находится ещё одна достопримечательность — лондонский Планетарий.

За такое сравнение не грех и обидеться. Чарли Пис — один из самых печально знаменитых английских преступников девятнадцатого века. На совести у него — и грабежи, и подлоги, и убийства, а поймать с поличным его не могли очень долго, несмотря на особую примету — отсутствие пальца на левой руке. Кстати, Пис отлично играл на скрипке и был талантливым изобретателем — изобрел, например, очень удобный набор воровских инструментов. Родился этот неправильный гений в 1832 году, а закончил свою жизнь в 1879-м, на виселице.