Порой в ясную ночь, подняв голову к звёздному небу, можно разглядеть в свете полной луны, как среди созвездий и сосновых вершин по чёрному небу с восточной стороны на запад скачет во весь опор отважный князь Всеслав со своею свитой – Верной Охотой. Под ним белый статный конь, его копыта высекают снопы искр, а из ноздрей валит пар. На плече витязя – тот самый верный ворон, на груди мерцает кольчуга, глядь, а на остром шлеме отражаясь, горит сама Полярная звезда.
В вышине, насколько хватает взгляда, обгоняя друг друга, парят соколы и орлы, лебеди и гуси, сотни преданных птиц. Не отставая от князя, во весь опор несутся львы и медведи, волки и лисы, кабаны и рыси, олени и лоси, зайцы и горностаи…
И так все ночи напролёт, не уставая, без остановки небесные странники гонят невидимого зверя по земле и по небу. Под ними проносятся залитые лунным светом поля и дубравы, поймы рек и луга…
Редкие счастливцы, лицезревшие ночную Охоту князя Всеслава, шёпотом передают о виданном чуде…
А ещё поведали мне старики: коль настанет на матушке-Руси тяжёлая пора, ослабеет мужская сила, дрогнут перед врагом наши витязи и ополченцы, то сызнова объявится княже Всеслав, а с ним и его Верная Охота, легка как на помине! Клык к клыку, крыло к крылу, коготь к когтю – так ощетинится непреодолимой засекой легендарная Охота, ведь за ними родная земля!
А ещё обрушатся с небес на недругов молния за молнией! Вспыхнут леса и степи, заполыхают земля и небо! Следом разольются реки и набухнет земля. Придёт черёд – холодные ветра пригонят на сотни вражьих языков стада туч с колючим снегом, и всё скуёт первобытный мороз!
За извечным князем Всеславом, за Верной Охотой поспешат по земле полк за полком, дружина за дружиной. И много прольётся крови, и не устоит враг, дрогнет и в отчаянье упрекнёт себя и спросит: «Зачем я пришёл на эти земли, глупец?»
И вновь возвратится мир и воцарится покой… Да не покинут нас во веки веков княже Всеслав и его Верная Охота!
Волшебная дудочка
В стародавние времена, когда вода была еще мокрой, а снег совсем холодным, жил князь богатый и сильный правитель многих земель и народов, подданные величали его Великим. Он был крепок, в плечах косая сажень, а множество кровавых битв навечно отпечатались шрамами на его лице. В седле он проводил времени больше, чем на земле, и только когда разменял пятый десяток, снял кольчугу и шлем.
Столица княжества стояла на высоком берегу в удивительном месте – там, где соединялись в единый поток две полноводные реки. Берега давно украсили прекрасные здания из белого камня, спорившие, кто из них величавее и наряднее. Князь был известный и, главное удачный полководец, и соседи боялись нападать на страну, а крепостные стены редко обновлялись в городах и усадьбах. Подвластные земли славились урожаями пшеницы, бесчисленными стадами, крепким железом и храбрыми воинами – надёжей и опорой князя.
Размеренную жизнь князя в последнее время омрачало только одно обстоятельство – он старел.
Его постоянно преследовало желание, которое он не мог исполнить, – стать бессмертным. Теперь при виде кладбищ и похоронных процессий он хмурился, терял мужество и, пришпорив коня, поскорее старался миновать печальные обители мертвых.
Никто из верных бояр-советников не мог подсказать Великому князю путь к вечной жизни.
Да что там вечная жизнь, он даже не мог приостановить процесс старения. Каждое утро он рассматривал в зеркале свое лицо и находил новые морщины.
Не первый год княжеские послы упорно посещали ближние и дальние страны с единственной целью – выведать хотя бы крупицу знаний о продлении жизни. Но пока все было тщетно…
Нефрит, как и икра, вместе с другими заморскими советами не помогали, а годы бежали своим чередом.
Однажды князь со свитой охотился в глухих лесах. Дни выдались хмурые и неудачные – зверя не было. Как-то вечером в охотничью избушку, где отдыхал князь, забрел старый отшельник в истертой обуви и мокром плаще.
Согревшись у огня, старец неожиданно молвил Великому князю:
– Князь, ведома мне твоя кручина, я помогу тебе. Только обещай все исполнить, как скажу.
– Даю слово, – пообещал князь.
Старец склонился к нему и что-то зашептал на ухо.
В избушке замерли придворные, стало слышно, как поет комар за стеклом, но ничего не узнали посторонние. Только огонь в печи пожирал полено за поленом, и ничто не могло остановить рыжие языки. Князь слушал и кивал головою в знак согласия, а княжеское чело прорезали глубокие морщины от горьких дум.
– Так вот, – уже громко объявил отшельник, – когда вернетесь во дворец, немедля позови боярина, что ведает младшей дружиной, и прикажи привести самого молодого дружинника, он последним пришел в войско, когда ты был здесь на охоте. Снаряди и отправь отрока на Север, только там есть то, о чем я говорил.
Более ничего не сказал отшельник, благословил князя и ушел, и никто не посмел его остановить.
Не дожидаясь окончания охоты и даже рассвета, князь решил вернуться в столицу. Спешил, ох да торопился князь, аж трех коней загнал! Собрались ближние бояре и воеводы, и перед хмурыми очами Великого князя предстал деревенский детина – кровь с молоком, волосы, как солома, торчат в разные стороны, силы в нем – лошадь не нужна, сам поле вспашет, да только двух слов связать не может.
– Как твое имя, отрок? – строго спросил князь.
– Иваном родители кличут, а соседи Ванькой, – робко ответил новобранец, не зная, куда деть руки: то за пояс сунет, то под мышки спрячет.
– Да ты в деревне, наверно, был самый распоследний дурень?
– Кажись, так, отец и мать сказали, что меня сможет исправить только дружина. Вот я и пришел. Не гоните меня, а то, пока шел, две пары лаптей истрепал, обратно идти не в чем. Да и вся деревня будет смеяться надо мной, я лучше утоплюсь, чем с позором вертаться.
Расстроился князь, уж больно ум убогий у новобранца оказался: сила есть – ума не надо, какой-то шут гороховый. Видно, посмеялся отшельник, ничего у парня не получится, хорошо, если живой вернется, а то, глядишь, сразу за городом выклюет ему ворон глаза. Но князь вслух не обмолвился, а судьбу решил все же испытать. Выполнил все, как велел старец.
– Ваня, ты знаешь, где Север?
– Кажись, против юга те севера-то будут, али ошибаюсь?
– Ну слава Богу пойдешь туда, и больше никуда – слышишь? – не сворачивай и не поворачивай. Там добудешь то, что сделает меня бессмертным. И поторапливайся, я ждать долго не люблю. Никому не болтай, зачем идешь. Коли выполнишь задание, то отдам тебе в жены младшую дочь да сделаю воеводой, а коли вернешься с пустыми руками, то будешь до смерти чистить навоз в моем свинарнике.
– Все уразумел, а насчет болтовни, то я ни-ни, я молчун, вся деревня подтвердит, у меня не забалуешь…
– Иди, Ваня, иди. Верю тебе, не сомневайся.
– Батя говорил, на таких, как я, все и держится.
– Истинно так, не врал батя твой.
Великий князь насыпал парню полную ладонь медяков, а воевода в придачу выдал драный тулуп, ношеные сапоги да мешок ржаных сухарей и привел старую кобылу под седлом.
Сборы закончились быстро, практически не начинаясь. Ваня еле-еле держался в седле, и для верности привязал себя веревкой к лошади, рассмешив до слез всю дружину.
Рано утром, миновав заспанных стражников, из столицы без оглядки выехал всадник и поспешил по северному тракту. За плечами путника болтался мешок с сухарями, за поясом торчал топор, а в рубахе в потайном месте были зашиты медные монетки. Никто не провожал парня, ведь родня жила далеко, в глухой деревне, а невесты у дурня отродясь не было, не считая младшей дочери Великого князя, которую, кстати, Ваня еще и не видел. Да и не хотел он на нее смотреть: ведь окажись девушка красавицей, помирать будет страшно, мечты заслонят все мысли, а безобразный вид обесценит будущий подвиг… Да-да, оказывается, Ваня-то был не так и глуп. Как же его деревня называется, уж не Академия ли?
Первый день пути миновал спокойно, затем второй и третий… Дорога была почти пустой, зимник растаял, а для телег земля еще не просохла, только редкий пешеход пугался и обходил Ваню стороной, от греха подальше, принимая юношу то за умалишенного, то за беглого дружинника. Иван ночевал в стогах сена, трактиры и постоялые дворы объезжал стороной – берег деньги, а яйца и мясо покупал у крестьян, так выходило дешевле. Эх, зря смеялся князь – деревенская хватка была у парня. Только и сам он не знал, для чего берег гроши, возможности вернуться, да еще с каким-нибудь молодильным яблоком, практически не было, это только в детских сказках за забором растут волшебные яблони…
Едет Ваня, головой крутит – родная земля справа, слева и сзади, а что ждет впереди – неизвестно. Квадраты полей, зеленые сады раскинулись вдоль дороги, вдалеке темнели рощи и леса, через реки перекинулись добротные мосты. Но с каждым переходом жилья с огородами становилось меньше, а оврагов и лесов больше. Вскоре широкий тракт превратился в разбитую проселочную дорогу, ведущую через глухой лес, мосты исчезли, а вместо них – глухой перевозчик с внешностью разбойника того и гляди пихнет в воду. Вскоре ехать верхом стало невозможно из за острых сучьев и веток, и Ваня пошел пешком, а кобылу вел под уздцы, но мешок с сухарями ей не доверил: вдруг подведет.