Спрашивают Ивуля:

– Куда чум дел? Зачем оленей погубил?

– Вы сказали остановиться на реке. Чум начал ставить – вода жерди и ровдуги унесла. А олени в воду заходить не хотели, чтобы унты свои не замочить. Вот я и снял им унты.

Избили братья дурака Ивуля, да умнее не стал он от этого. Так они и жили: что они скажут Ивулю, а он все равно не так сделает.

Вот братья решили лодку сделать. Оленей своих пастись пустили. Сами за смолой отправились, чтоб лодку смолить. Ивулю сказали:

– Иди в тайгу и добудь ребра для лодки. В тайге зверей много. Вот тебе лук и стрелы. Как увидишь зверя живого – стреляй!

Ивуль взял лук и стрелы и пошел в тайгу.

Искал-искал для лодки ребра – нигде не может их найти. Увидел оленей, пострелял их, вытащил у них ребра и принес братьям.

Увидели братья оленьи ребра и говорят:

– Зачем принес оленьи ребра? Для лодки нужны деревянные ребра. Ты каких оленей пострелял?

Пошли братья в тайгу. Ивуль показал им оленей убитых.

– Ты погубил последних наших оленей! Как ездить будем? Как жить будем?

– Вы сами сказали: в тайге опасно, увидишь зверя – стреляй! И ребра добыть велели.

Хотели наказать Ивуля да передумали: все равно не поймет. Так решили: пусть сам себя накажет, если дурак.

Однажды они говорят Ивулю:

– На дне реки Таймень живет. В гости тебя звал. Давно ждет тебя. А чтоб до дна доплыть быстрее – камень большой возьми.

Дурак Ивуль нашел большой камень и с высокого берега прыгнул в воду. Так и утонул Ивуль в реке.

А его братья перекочевали в другое место и до сих пор там живут.

Это было давно. Тогда на нашей земле птицы еще не умели петь, а только кричали и разговаривали человеческим языком. Только один ворон думал, что он умет петь. Кричал: Кар! Кар! Кар! – и всем говорил, что его так петь научили люди.

Однажды на своем суглане птицы решили просить Хэвэки, чтобы он дал им песни. Пришли к Хэвэки и говорят:

– Мы тоже хотим петь. Вон как Северное сияние хорошо поет. Мы так же хотим петь.

Подумал Хэвэки и говорит:

– Я одинаковые песни дать не могу. Вы возьмите песни у Северного сияния. Его ночью люди не слушают. Все спят, когда оно поет. А вы дайте Северному сиянию часть своего оперенья.

Птицы полетели к Северному сиянию и попросили дать им песни, а себе взять их оперенье.

Обрадовалось Северное сияние, взяло у птиц самые разные перья, а птицам отдало свои песни.

С того дня Северное сияние по ночам разными цветами играет, а Птицы самые разные песни поют.

Никого не обидел Хэвэки. И человеку от этого хорошо. Радуется он, когда на Северное сияние смотрит и песни птиц слушает.

А ворон завидует и от злости еще громче каркает.

Давно это было, говорят. Большое стойбище рода Оёгир располагалось тогда в верховьях рек Вилюя и Оленек.

Жил в этом стойбище один мальчик. С утра до вечера он только и делал, что передразнивал своих родителей и всех других людей: что они скажут – он повторяет. Спрячется где-нибудь в лесу или на берегу и ждет. Он всех видит, а его никто не видит. Заплачет в стойбище ребенок или заговорит охотник с женщиной, или залает собака – он издали начинает передразнивать ихними голосами.

И птиц в тайге передразнивал, и зверей.

Поймать его хотели, на самых быстрых оленях гонялись за ним, но не смогли догнать: так быстро он убегал от людей.

Измучились с ним родители, а что делать, чтобы он не дразнил людей, они не знали.

Однажды Хэвэки узнал, как этот мальчик досаждает людям, и говорит:

– Пусть этот мальчик навсегда уйдет в тайгу. Пусть он там будет забавой для ребятишек и одиноких людей. И никогда к стойбищу близко пусть не подходит и людям не показывается.

Услышал мальчик такой наказ Хэвэки, убежал в тайгу и навсегда жить там остался. С того дня его никто не видел, а только издали слышат.

Он и сейчас живет в тайге или в скалах сидит, или на берегу в кустах прячется. И еще громче повторяет голоса людей, крики зверей и птиц.

Ребятишки очень любят с ним разговаривать. Подойдут к реке или к лесу и зовут его. Он сразу откликается, но близко не подходит.

За это люди прозвали его Ултан (Эхо).

Говорят, так у эвенков родилось эхо.

Жил в тайге на берегу большой реки один эвенк-охотник с женой и ребенком. Однажды вечером жена пошла далеко от чума рвать траву для стелек в олочи[36]. Рвала в темноте траву и чьи-то волосы дернула. Испугалась женщина, потом догадалась, что это человек лежит, затаившись.

– Ой, какая крепкая трава у этой земли! – говорит. – Пойду в другом месте на-И ушла в свой чум. Мужу рассказала. Тот говорит:

– Чангиты[37], однако, в засаде. Ждут, когда мы уснем. Женщина начала щипать уши своего ребенка. Ребенок заплакал. Женщина кричит мужу:

– Ребенок обжегся. В лодке оленью кровь имеем. Пойди принеси!

Ребенок плачет, а мужчина носит вещи на берег и в лодку складывает. Вот уже чум разобрал и перенес в лодку.

– Где кровь оленью в лодке найти? Иди, однако, сама ищи! – кричит он.

Женщина с ребенком побежала к лодке искать кровь оленью. Прибежала, сели втроем в лодку и поплыли.

Когда отплыли далеко от берега, женщина запела:

– Чангиты, обманула я вас. Никогда вы нас не найдете!

Услышали чангиты и начали в темноте стрелы пускать в сторону реки. А как попадешь в темноте?

Так эвенки уплыли, и чангиты остались ни с чем. Поэтому старики говорят: Эвенки всегда били и обманывали чангитов. Сильнее и хитрее эвенков в тайге никого нет.

Зайцы человека встретили – испугались.

В лес убежали. Там оленя встретили.

Опять перепугались.

Стороной обежали.

К медведю в лапы чуть не попали.

От волка еле ускакали.

На горе собрались.

Говорят между собой:

– Всех мы боимся. Как жить будем? Лучше утопиться…

Все согласились. Побежали к озеру топиться. Только пятки мелькают.

В это время мышь пробегала. Увидела зайцев, в нору спряталась.

А зайцы кричат:

– Смотрите! Нас мышь боится…

Недалеко рябчик ягоды собирал. Голос заячий услышал. На дерево взлетел.

– Э-э-э! И рябчик испугался, – говорят зайцы. К озеру припрыгали. На берегу лягушка сидела.

На солнышке грелась. Зайцев увидала, в воду нырнула. Заяц кричит:

– Стойте! Не мы одни боимся. Нас тоже бояться! Жить, стало быть, можно. Не будем топиться.

Было это давно, очень давно. И когда это было, не упомнишь. Собрались у Большого озера все болотные птицы. Собрались и заспорили. Каждая хвалит себя:

– Я лучше всех птиц на земле, – кричит болотный кулик, – быстрее меня ни одна птица не летает!

– Глупый! – отвечает ему утка-нырок. – Скажи, кто лучше меня ныряет?

Из-за большой кочки вышел журавль:

– Жалкие вы птицы, взгляните на мои длинные ноги, и вы скажете, что журавль – самая лучшая птица!

Услышал это Лесной хозяин и сделал так, что утка стала обжорой, заплыла жиром и отяжелела, болотный кулик сжался – стал маленькой, незаметной птицей, а у журавля ноги высохли и не стали гнуться. Потому журавль-самка и высиживает птенцов на высокой кочке, а в другом месте сидеть не может: прямые и длинные ноги некуда девать.

Все болотные птицы присмирели. Лишь журавль рассердился на Лесного хозяина и пошел к нему за правдой. В это время Лесного хозяина со всех сторон окружили пташки-пичужки. Они просили Лесного хозяина:

– Помоги! Зимой холодно, а на юг лететь нам тяжело: малы у нас крылышки, устаем мы, падаем, умираем.

И как только показался длинноногий журавль, Лесной хозяин рассмеялся:

– Вот вам, пташки, хороший небесный олень, он будет возить вас на юг…

С той поры, как только поднимуться в небо журавли, чтоб лететь в теплые страны, их окружает тьма-тьмущая пташек. Они торопятся занять получше места на длинных ногах журавлей. Так каждую осень журавли отвозят от нас на юг пташек, а весной привозят их к нам обратно.

Жил на земле Крылатый, летал, как птица, и пожирал людей. Никто не мог победить Крылатого.

Однажды среди людей родился мальчик, которому дали имя Агды. Подрос Агды и сказал людям, что он не боится Крылатого, что сразится с ним и убьет его. Но никто не верил этому. Напротив, все отговаривали Агды: Крылатого никак не победить, он летает, как птица, а поэтому его не надо и трогать.

Агды никого не послушался. Пошел странствовать. Перебывал у восьми племен, переговорил с восьмью могущественными женщинами. Женщины обещали собраться и сделать для него большие железные крылья. Но это могло быть лишь через три года. С нетерпением ждал Агды этого срока.

Настало установленное время, и женщины сделали ему железные крылья. Агды надел их и через семь лёт научился летать. Ровно двадцатилетним полетел агды искать Крылатого.