Он попросил фермера дать ему меч до утра, на что тот с легкостью согласился.
Придя домой, священник достал с полки много ученых книг, над которыми и просидел до глубокой ночи. Наутро он узнал, что дракон подобрался совсем близко к деревне. Жители заперлись на засовы и задернули шторы, а те, у кого были погреба, спустились туда и сидели при свечах, дрожа от страха…
Священник же незаметно выскользнул из дому и отправился в обход по деревне. Он стучался во все двери и тем, кто слушал его через щель и замочную скважину, сообщал, что ему удалось узнать из книг:
– Haш добрый Эгидиус, по милости короля, владеет знаменитым мечом Каудимордаксом. Этот меч в народных песнях зовется попросту Хвосторуб.
Заслышав это, люди, как правило, отпирали двери. Кто не знал о прославленном Хвосторубе? Меч принадлежал Белломариусу, величайшему истребителю драконов. Если верить некоторым источникам, Белломариус приходился королю прапрадедом по материнской линии. В свое время о его подвигах сложили множество песен и сказаний. Забытые при дворе песни были все еще живы в деревнях.
– Меч не удержать в ножнах, если в пяти милях дракон, — рассказывал священник. — А уж если он попадет в руки смельчака, можете не сомневаться, никакому дракону не сдобровать.
Тут к жителям Хэма вновь стала возвращаться храбрость. Некоторые даже решились раздвинуть шторы и высунуть головы. В конце концов священнику удалось уговорить несколько человек выйти на улицу и присоединиться к нему. Только мельника не пришлось долго уговаривать. Стоило рискнуть жизнью, чтобы посмотреть, как выкрутится фермер из создавшегося положения.
Они поднялись на холм, то и дело бросая беспокойные взгляды за реку, в сторону севера. Дракона не было ни видно, ни слышно. Он, очевидно, отсыпался, вдоволь поживившись на Рождество.
Священник, а вслед за ним и мельник изо всех сил стали колотить в дверь фермерского дома. Им никто не открыл. Они заколотили еще громче. Наконец к ним вышел Джайлз. Лицо его было багровым. Он тоже не спал до глубокой ночи и поглотил немало эля. Едва продрав глаза, он снова взялся за кружку.
Вся компания, во главе со священником, окружила фермера и стала осыпать его комплиментами. Его величали добрым Эгидиусом, храбрым Юлиусом, смелым Агенобарбусом, верным Агриколой, гордостью Хэма, Героем Округи. Все при этом восхваляли и Каудимордакс, меч–Хвосторуб, когда надо выскакивающий из ножен, несущий смерть врагу. Меч называли славой ратников, оплотом страны, ценнейшим достоянием королевства так громко и так долго, что у фермера голова пошла кругом.
– Не галдите! Не все сразу, — умоляюще сказал он, как только ему удалось вставить слово. — Что все это значит? О чем вы толкуете? У меня без вас полно забот. Я с утра на ногах.
Тогда священник взялся объяснить суть дела. Мельник мог торжествовать: Джайлз на сей раз попал в тугой переплет. Но дальше все события повернулись не совсем так, как ожидал мельник. Во–первых, он недооценил того, что Джайлз влил в себя не одну кружку крепчайшего эля. Во–вторых, узнав о том, что подаренный ему меч и есть знаменитый Хвосторуб, фермер испытал сложное чувство гордости и воодушевления. В детстве он очень любил истории про Белломариуса и совсем несмышленышем нередко мечтал о волшебном мече и героических подвигах. И вот теперь он мог взять меч и отправиться на охоту за драконом. Однако он привык всю жизнь торговаться и поэтому сделал еще одну попытку приостановить ход событий.
– Мне идти на поединок с драконом?! В этих старых опорках и в этом жилете?! Для того чтобы сражаться с драконом, нужны особые доспехи. Я не раз об этом слышал. В моем доме уж точно нет ничего подходящего, — заявил он.
Все согласились, что это серьезная помеха и тут же послали за кузнецом. Узнав, в чем дело, кузнец бурно запротестовал. Человек он был угрюмый и флегматичный. В деревне его все звали Сэмми Солнышко, хотя настоящее его имя было Фабрициус Кунктатор[7]. Он имел обыкновение весело насвистывать в своей кузне в тех случаях, когда сбывались его мрачные предсказания (например, мороз в мае). А поскольку он ежедневно предсказывал что–нибудь дурное, то редко случались беды, которых он заранее не предрекал. Поэтому он приписывал себе дар угадывать несчастья, и это составляло главный смысл его жизни. Неудивительно, что он не выразил желания предотвратить очередную беду. Еще раз протестующе помотав головой, он заявил:
– Не могу же я делать доспехи из воздуха. И вообще это не моя специальность. Вы бы лучше обратились к плотнику и попросили его вырезать из дерева щит. Впрочем, проку все равно не будет — дракон–то ведь огнедышащий.
Лица у всей честной компании вытянулись. Мельника, однако, не так–то просто было заставить расстаться с намерением послать фермера к дракону или же, на худой конец, подмочить его репутацию в деревне, если тот вдруг заупрямится.
– А как насчет кольчуги? — спросил мельник. — По–моему, это выход из положе ния. Кольчуга ведь не обязательно должна быть самой тонкой работы. В данном случае она нужна для дела, а не для того, чтобы красоваться при дворе. Где твоя старая кожаная куртка, дружище Эгидиус? В кузнице я видел кучу цепей и колец. Мастер Фабрициус, мне кажется, и сам толком не знает, что у него там валяется.
– Говорят невесть что, — сказал кузнец, заметно повеселев. — Если вы имеете в виду настоящую кольчугу, нам ее сроду не сделать. Только тролли с их мастерством могут пригнать крошечное колечко к четырем другим и все это скрепить вместе. Владей я таким искусством, мне все равно понадобилось бы несколько недель, а к этому времени мы будем уже в могиле или же в желудке у дракона.
Все стали в отчаянии заламывать руки, а на лице кузнеца появилась довольная улыбка. Люди были не на шутку встревожены — им не хотелось отказываться от спасительного плана мельника, и они все разом уставились на него.
– Ну, что ж, надо что–то придумать, — сказал он. — Я слыхал, что в старину те, кто не мог обзавестись дорогой кольчугой из стран полуденного солнца, нашивали стальные колечки на рубаху из кожи и это их вполне устраивало. Поглядим, может быть, и мы сумеем сделать что–нибудь в этом роде.
Джайлзу пришлось принести свою старую кожаную куртку, и вся компания последовала за кузнецом в кузницу. Пошарив по углам, они всем скопом выгребли кучу металлического лома, лежавшего там годами. В самом низу кучи они нашли много мелких, потемневших от ржавчины колец, которые некогда были нашиты на допотопную кольчугу вроде той, о которой говорил мельник. Кузнеца сразу же засадили выбирать, сортировать и очищать кольца, а когда он радостным голосом объявил, что колец явно не хватит на широкую спину и могучую грудь фермера, его попросили разбить цепи и, пустив в ход все свое умение, сделать из крупных колец мелкие.
Стальные колечки помельче пошли на перед куртки, а более крупные и грубые — на спину. Между тем бедняга Сэм уже не мог остановиться и делал все новые и новые кольца. Кому–то пришло в голову взять старые штаны фермера и нашить кольца и на них.
В темном дальнем углу кузницы на полке, заваленной всяким хламом, мельник отыскал железный остов шлема. Он тут же посадил за работу башмачника и велел ему, вложив все свое старание, обшить его кожей.
Они трудились, не покладая рук, остаток дня и весь следующий день в канун Крещения. О празднике никто не вспоминал. Один только фермер в честь такого события позволил себе двойную порцию эля.
Ранним крещенским утром вся компания поднялась на холм, торжественно неся диковинное произведение своего искусства. Фермер поджидал гостей. Теперь у него больше не было предлога оттягивать поход. Он безропотно облачился в кольчужные куртку и штаны. Мельник не мог скрыть довольной ухмылки. Затем Джайлз натянул высокие сапоги, пристегнул к ним старые шпоры, а на голову надел обшитый кожей шлем. В последний момент он нахлобучил поверх шлема свою видавшую виды фетровую шляпу, а поверх кольчуги набросил широкий серый плащ.
– Для чего ты это делаешь? — спросили его.
– По вашим понятиям, на драконью охоту ходят с бубенцами или под звон Кентерберийских колоколов. У меня на этот счет свое мнение. Какой смысл раньше времени оповещать дракона о своих планах? Шлем есть шлем, это — вызов на битву. Пусть дракон увидит над изгородью старую фетровую шляпу, и тогда мне, может быть, удастся подойти поближе до того, как грянет гром.
Кольца на кольчуге были нашиты так, что находили одно на другое. Ударяясь ряд о ряд, они при движении издавали звон. Плащ приглушил звук, но все равно фермер в своем одеянии являл весьма странное зрелище. Его друзья, разумеется, об этом ему не сказали. Они с трудом застегнули на нем пояс и подвесили ножны. Меч Джайлзу пришлось взять в руки, так как удержать его в ножнах нельзя было никакими силами.