— Воды! Кому холодной воды?

Тут и там пестрели расшитые золотом ткани. Расписная звонкая посуда из обожженной глины, горы сочных фруктов лежали прямо на земле.

Слепой, сидя на старом коврике, ударял костлявыми пальцами в тугой бубен с медными кольцами и, тряся ветхой бородкой, пел заунывную песню.

Егор обвел взглядом базарную площадь, но подойти к шумной толпе, где его могли затоптать насмерть, не решался.

У мечети, в тени абрикосового дерева, собралась группа оборванцев. Нет преступления, на которое они не согласились бы ради куска хлеба. Но как и что сделать, никто из них не знал.

Они молча курили надтреснутые трубки из букового корня с длинными тростниковыми мундштуками и слушали старика, подсевшего к ним.

Голос рассказчика показался Егору знакомым. Он подобрался, ближе, прячась за камнями, и узнал Бен-Али-Баба. Тот брезгливо смотрел на окружающих и медленно говорил:

— Воля аллаха, дети мои, нерушима. И да несчетно продлятся дни того, кто сумеет постоять за бога, себя и свой дом.

— А если у меня нет своего дома и я забыл, что такое хлеб, — чем продлить свои печальные дни? — спросил юноша-нищий.

— Юноша задал дельный вопрос, — поддержал его другой собеседник. — Ответь ему.

— У кинжала два лезвия, — понизив голос, продолжал Бен-Али-Баб. — Одно для того, чтобы добыть себе богатство, а другое — чтобы его охранять…

— Это старый закон… — вставил кто-то из присутствующих.

— Это вечный закон! — не глядя на него, вновь повысил голос Бен-Али-Баб. — У языка тоже две стороны: одна — для того чтобы славить аллаха, другая — чтобы скрывать правду.

— Мы умеем молчать, — ответил за всех высокий оборванец, прислонившийся к дереву. — Выкладывай: что ты хочешь от нас?

— Кто желает иметь деньги, пусть возьмет оружие, завтра утром пойдет в горы и сделает то, что я прикажу.

— А если нет оружия?

— Я дам его.

— Я согласен, — крикнул юноша-нищий.

— И я! И я… — раздалось несколько голосов.

Бен-Али-Баб внимательно оглядел всех и заговорил так тихо, что Егору пришлось перебежать за другой камень, поближе.

— Солнце освещает только деяния аллаха, поэтому мы должны сделать свое дело в темноте. Есть в горах Чинар-бек. Вы знаете это старое дерево. Завтра, перед восходом солнца, мимо него по Столетней дороге пройдет караван… Какие-то ученые ищут в горах целебный воздух, чтобы потом продавать его в консервных банках больным людям. Но это вас не касается. Ограбите караван и разобьете все их приборы и инструменты, а я вам за это плачу деньги.

Услышав о готовящемся ограблении, Егор решил предупредить тех, кого Бен-Али-Баб наметил себе в жертву.

В небе повисла серебристая тучка. Бледный месяц спрятал в нее, как в муфту, свои лучи. Еле видная в полумраке серая лента дороги изгибалась между скал, то сбегая в трещину, то взбираясь на крутой склон.

Скрытый тенью гор, по дороге двигался караван верблюдов. Предрассветный прохладный ветерок посвистывал в кустарнике и уносил в ущелье дорожную пыль. Впереди каравана шел проводник и в длинной песне воспевал все, что видел вокруг.

Караван недавно вышел из города и держал путь к горному перевалу. За поворотом дороги показался Чинар-бек. Под его ветвями могли укрыться сто человек.

Продолжая напевать, проводник вытащил из-за пояса пистолет и оглянулся. Его товарищи сделали то же. Потом проводник набил табаком трубку и зажег спичку. Ярко вспыхнул огонек, осветил его напряженное лицо: видно было, он ожидал чего-то недоброго и зорко осматривался.

Едва он поднес огонь к трубке, как из-за скалы выбежал широкоплечий человек. В руке нападавшего блеснул нож…

Караван остановился.

Из засады выскочили бандиты и с воем и криками кинулись к нагруженным верблюдам. Они не знали, что караван сопровождала сильная охрана.

Поднялась беспорядочная перестрелка. С первой же минуты стало ясно, что перевес на стороне охраны. Бандиты обратились в бегство.

А в стороне летал Егор на своем вертолете. Это он предупредил караван еще в городе, и ученые успели вызвать охрану.

Егор наблюдал за короткой схваткой и радовался поражению бандитов. Но где Бен-Али-Баб? Неужели ему удалось бежать?

В лучах восходящего солнца Егор увидел роскошно одетого бородача, взбирающегося на холм, где рос Чинар-бек. Вот уже ему удалось взобраться на вершину, и он во весь дух побежал к дереву. Конечно же, это был Бен-Али-Баб!

Сделав круг и убедившись, что нападение отбито окончательно, Егор полетел к Чинар-беку. К его удивлению, Бен-Али-Баба там не оказалось!

Может быть, негодяй спрятался в густых ветвях? Егор увеличил высоту полета и со всех сторон осмотрел дерево: бандита не было и там…

Не провалился же он сквозь землю?

Сбавив обороты ротора, Егор пошел на посадку и приземлился у самого ствола. Он хотел во что бы то ни стало выследить бандита.

Отстегнув ремни, Егор вылез из вертолета. Почему-то солнце заметно померкло. Удивленный Егор поднял голову: крепкие ветви чинара сами собой быстро клонились к земле, и вскоре стало темно.

Егор понял, что попал в западню.

Елочка была в отчаянии.

В субботу рано утром Егор улетел и больше не возвращался, хотя прошло уже больше суток. Девочка похудела и побледнела за это время. Она подолгу стояла на маленьком аэродроме, возле чердачного окошка, и со слезами на глазах смотрела на следы колес, оставленные вертолетом в последний вылет.

Малютка совсем пала духом. И вдруг она вспомнила: Чарус! Она засмеялась и громко крикнула:

— Чи-чи-чи, прискачи. Чарус, Чарус, Чарус!

В темном углу чердака послышался шорох, и перед Елочкой появилась старая знакомая — Белая мышь.

— Здравствуй, Елочка, — поздоровалась она. — Что произошло? Где Егор?

— Я сама не знаю, где он, — ответила девочка. — Может, ты поможешь моему горю? В этой жаркой стране мое волшебство не имеет силы…

И она рассказала, как все случилось.

— Печальные вести…

— Разыщи его, Чарус, ты же все умеешь!

— Увы, Елочка, это далеко не так. Мы с тобой одни и можем говорить откровенно… Когда-то очень давно среди мышей — белых и обыкновенных — появилось несколько волшебниц. Они были наделены только одной способностью — исчезать в одном месте и быстро появляться в другом… От этих необыкновенных путешественниц пошли поколения. Вот почему люди иногда: удивляются: «Только вывели мышей в доме, а они: снова появились! Откуда?..»

— И ты одна из таких путешественниц?

— Да, Елочка. Но я считала, что ты-то все можешь…

— Нет, Чарус. Я могу превращаться в девочку только под Новый год, и всего лишь на десять дней. Я кое-что умею делать, но только там, где лежит снег и есть мороз: моя родина Север. Не говоря уже о том, что в последнее время все волшебники захирели и постепенно теряют свою силу. А почему? — и Елочка развела руками.

— Я тоже слышала такие жалобы, — подтвердила Чарус. — Ну ладно, что ж теперь горевать, надо искать Егора.

— И я хочу с тобой!

Чарус подумала и согласилась:

— Ладно, будем искать вдвоем.

Обрадованная Елочка написала Егору записку (на всякий случай) и приготовила узелок с продуктами.

— Все? — спросила Чарус. — Садись ко мне на спину.

Елочка взобралась на белую мышь, и они тронулись в путь. Проскользнув на улицу, Чарус незаметно прокралась мимо людей, сидевших у входа в дом, и вдоль арыка направилась к окраине города.

Она сама еще не знала, кто сумеет указать ей, где Егор, и решила спрашивать всех.

Первой им встретилась гусеница Пяденица. Она висела на паутинке, прикрепленной к ветке тутового дерева, и, как заправский акробат, выделывала отчаянные цирковые номера над землей.

— Здравствуй, Пяденица, — сказала Чарус, с уважением смотря на нее.

Пяденица чуть кивнула головой, изогнулась в вопросительный знак, затем — в бублик, выпрямилась, но не ответила.

— Чего же ты молчишь, когда с тобой здороваются? — обиделась Чарус. — Это невежливо.

— Я занимаюсь гимнастикой, — пискнула гусеница, — и не хочу нарушать дыхание. И вообще не следует мешать, когда другие заняты. Подожди, я еще часок поупражняюсь, и побеседуем. За месяц я съедаю пищи в шесть тысяч раз больше своего веса, и мне нужно сохранить гибкость…

— Ешь себе на здоровье, сколько хочешь, — сказала Елочка, — только скажи: неужели ты не видела, как пролетел вертолет?

— И слышала, и видела.

— А в каком направлении? — спросила Чарус.

— Не запомнила. Я же всегда верчусь во все стороны!

— Ну что ж, — задумчиво произнесла Чарус, — для начала и это хорошо. Я часто бываю на кораблях и кое-что смыслю в морском деле. У моряков есть восемь основных румбов, то есть курсов: Север, Восток, Юг, Запад и промежуточные. Чтобы наверняка найти Егора, будем придерживаться этих направлений и мы.