Ковнацкая уже усвоила, что для храбрости Володя во время ответа всегда держал за пазухой учебник. Ничего странного она в этом не находила. У знаменитостей должны быть свои причуды. Не животом же читает он учебник!

- Пора, - решительно сказала Ковнацкая, толкая Володю в спину. И он покорно поднял руку.

Дальше произошло все, как обычно. И никто не удивился, что Володя опять занемог. Ведь для ребят это было впервые, прочие разы они начисто забыли. Всякий раз обратный ход времени возвращал Володю на место, а из их памяти исчезали ненужные подробности. Володя, как ни в чем не бывало, выходил к доске, отвечал и получал очередную пятерку.

За дверью Володя вздохнул спокойно. Обошлось. Ковнацкая вызвалась проводить его в медпункт, но учительница ее не пустила. Зажав в кулаке двушку, он побрел к автомату.

За углом Володя нехотя достал учебник и стал листать его. Как все это надоело! Стоп! А где же бумажка с новым телефоном? Володя еще раз перелистал учебник от корки до корки. Пропала! Ведь он точно клал бумажку в учебник. Потом Ковнацкая стала его торопить, толкуя про свою Аннабелу. Искать! Скорее искать!

Володя быстро вернулся обратно к двери класса, внимательно просматривая каждый метр своего пути. Кажется, он шел именно так и никуда не сворачивал. Но нигде бумажки не было.

Он топтался возле двери своего класса. Очень хотелось открыть ее и поискать бумажку под партой. Но...

В класс возвращаться нельзя: вдруг учительница опять вызовет его и задаст совершенно другой вопрос. Без ремдня он не сможет ничего ответить. Ужас!..

Володя побежал по лестнице наверх: там был темный уголок у входа на чердак. Он спрятался, ожидая конца урока. Проверил все карманы, надеясь, что злополучная бумажка найдется, но тщетно. Может, он потерял телефон в классе?

Прозвенел звонок, и сразу раздался топот, закричали сотни голосов. Казалось, что учителя не просто идут в учительскую, а отступают на заранее подготовленные позиции, чтобы как следует там забаррикадироваться. Шум был такой, будто в школе разразился бешеный ураган или началось землетрясение. На самом деле это просто была переменка.

Володя осторожно двинулся сквозь эти ребячьи бурлящие потоки. Скорее в класс! Лицо его покрылось красными пятнами. Что теперь будет? Бумажки с телефоном не было нигде...

Ребята обступили его, не зная, чем помочь.

- Что с тобой? - волновалась Ковнацкая. - Ты заболел? Да ты же весь горишь! Опять этот Остапущенко со своими проветриваниями. Ты добился своего, ты простудил нашу гордость! Отправляйся домой. Володенька, попей чаю с малиной. Все пройдет. Должно пройти.

Володя быстро собрался, оделся и двинулся домой. По дороге он прочитывал снизу доверху каждую доску объявлений, надеясь снова найти ниточку, которая опять связала бы его с ремднем. Безуспешно!

Надо срочно переводиться в другую школу, в другой район, где никто не знает, что он отличник. Но как объяснить это родителям? А табель? Ведь по нему все будет видно, куда бы он ни пришел. Все пропало.

Дома он забился в угол и в оцепенении просидел там несколько часов, даже не раздеваясь. Ничего не хотелось. Так хорошо начавшаяся новая жизнь внезапно оборвалась. Зря он понадеялся на этот ремдень.

Вдруг раздался звонок в дверь. Володя не шевельнулся. Звонок зазвонил энергичнее. Володя молчал. Заколотили ногами. Кто-то определенно знал, что он дома. Пришлось подняться и открыть.

- Он жив! - облегченно воскликнула Ковнацкая. - А мы уже думали...

- Проведать пришли, - будто извиняясь за настойчивость, сказал Витя.

- Общественность волнуется, - объяснила Ковнацкая.

Ребята разделись и прошли в комнату. Ковнацкая взглядом профессионала осмотрела квартиру, прикидывая, что отсюда можно будет забрать для школьного музея. Она была убеждена, что такой музей обязательно создадут после окончательной победы над леонийцем.

- Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался Витя.

- Да так, - неопределенно развел руками Володя. - Сижу вот.

- Как?! Мы не лечимся?! - возмутилась Ковнацкая и снова принялась руководить. Она стремительно забегала по квартире. Закрыла форточку, поставила на плиту чайник. - Когда родители вернутся с работы, ты должен быть уже здоров. Общественность тебя спасет.

На столе появилась банка с малиной, и все втроем уселись пить чай.

Напившись чаю, ребята стали прощаться. Уже в дверях Витя хлопнул себя по лбу:

- Да, чуть не забыл, - он расстегнул портфель. - У меня почему-то твой учебник. А моего нет.

Володя обмер. Действительно, ведь они могли запросто обменяться учебниками. На месте ли телефон? Он выхватил у Вити учебник и стал лихорадочно листать его. Вот телефон!

- Что ты так волнуешься? - удивилась Ковнацкая. - Нет, ты определенно болен. Я, пожалуй, останусь, чтобы предупредить твоих родителей о щадящем режиме. Покой, покой и только покой. Чем скорее ты выздоровеешь, тем дальше мы оторвемся от леонийца. Когда родители с работы приходят?

- Я им сам скажу, - буркнул Володя. Глаза его лихорадочно блестели. Он хотел поскорее всех выпроводить, чтобы еще раз взглянуть на бумажку с номером.

Наконец дверь закрылась. Упирающуюся Ковнацкую за руку вытащил Витек. Молодец, настоящий друг! Володя достал бумажку с телефоном и закружился по комнате в каком-то сумасшедшем танце. Бумажка порхала над ним, словно белая птица.

Жизнь начиналась сызнова. Погоди, леониец! Ты рано начал радоваться. Да здравствует ремдень!

Теперь Володя решил немного перестроить свою жизнь. Чего это он должен каждый день получать пятерки? Вот возьмет и целую неделю не будет поднимать руки. Пусть привыкают, не обязан он каждый день надрываться из-за этого леонийца. И ремдню надо дать отдых, а то он им, наверное, надоел.

Больше всего Володя страшился Ковнацкой. Как она воспримет его пассивность? Но, к его удивлению, смирилась. Видно, решила дать своему отличнику передохнуть. Правда, по утрам она многозначительно сообщала своей соседке по парте, что в Леонии сегодня стоит прекрасная погода, и... Говорила она достаточно громко, чтобы Володя мог прочувствовать всю серьёзность положения и вовремя одуматься. Но Володя держался стойко и за всю неделю не получил ни единой пятерки.

Володя постепенно успокоился, чего нельзя было сказать о Ковнацкой.

Особенно ее выводило из себя, что в начале каждого урока Володя все равно прятал за пазуху учебник. А что ему оставалось делать? Ведь полной уверенности в том, что его не вызовут, не было.

Итак, Володя (а с ним и ремдень) целую неделю бездействовали, а Ковнацкая страдала. И именно эта неделя безмятежной жизни привела к тревожным событиям.

Внезапно слава всемирного отличника пошла на убыль. В школе вдруг стали появляться и другие круглые отличники. Учителя не могли нарадоваться.

- У меня уже трое новых круглых отличников, - говорил один классный руководитель.

- А у меня пятеро, - сообщал другой.

- И все бывшие двоечники и лентяи, вот что отрадно, дорогие коллеги, - подводил итоги завуч.

Ковнацкая была в растерянности. Одно дело, когда феномен учится только в твоем классе, совсем другое - если такой же появляется у твоих соперников. Она уже не вспоминала Леонию и то и дело бегала в соседние классы, чтобы узнать, сколько еще новых отличников появилось. Даже вырисовывалась закономерность: сколько было двоечников, столько появлялось круглых отличников.

Новые пятерочники ходили с гордо поднятыми головами и избегали смотреть друг другу в глаза. Особенно их пугало, когда кто-то обращался за помощью. Едва услышав: "Помоги разобраться", они убегали в коридор по каким-то неотложным делам. В класс они заходили только после звонка на урок и стремительно исчезали после уроков.

Володины успехи постепенно померкли. Стенгазету свернули и засунули за шкаф. Никто уже восхищенно не шептался у него за спиной.

Володина голова прояснилась, и он начал размышлять. Тут что-то не так. Почему вдруг отличники полезли, как грибы после дождя, именно тогда, когда он целую неделю бездействовал? Неужели ремдень в его отсутствие стал набирать новых участников эксперимента? Судите сами: все были двоечниками и вдруг стали отличниками. Уж очень все это напоминало его собственные молниеносные успехи. Даже в Володином классе появились новые отличники Суворин и Николаев. Оба они сидели за последней партой, причем второй год в этом классе. И на тебе - отличники.

Володя решил выяснить, что происходит. Он стал присматриваться к последней парте. Вот Суворин поднимает руку - хочет отвечать. И вдруг, не успев открыть рот, хватается за бок. Учитель его, конечно, отпускает, и Суворин уходит.

- Николай Федорович, можно мне выйти? - поднял руку Володя. - Мне надо домой позвонить, а то я утюг забыл выключить. Как бы чего не вышло.