– Можно в море закуток отгородить, – снова подала голос печальная женщина, – И рыбу туда живой складывать. А когда нужно – брать.

– Скоро хлеб убирать, – подал голос худенький мужичок плутоватого вида, – а наше зернохранилище годится только для замачивания зерна и разведения мышей. Хорошо бы новое построить…

Количество проблем росло как снежный ком. Девочка растерялась. Горожане с охотой пришли на помощь. Они были неплохие и очень трудолюбивые люди. Вот только все городские дела оказались страшно запущены.

Через неделю люди начали возвращаться в город. Ирмуна чуть не расплакалась. Вернулось чуть больше половины. Впрочем, вскоре выяснилось, что многие решили остаться на природе подольше. На всякий случай. Но те, кто вернулись, были настроены решительно и готовы работать. Девочка не вмешивалась. Всё стало налаживаться само собой. Эпидемия пошла на убыль.

Усатого поставили градоначальником. К первым холодам было построено и спущено на воду три рыболовных шхуны. Все были довольны. Только старый правитель, схватив большую жестяную коробку, в которой что-то бренчало, бегал по городу и истошно кричал, что он здесь самый главный и что он всем ещё покажет. С наступлением морозов сумасшедший правитель сгинул куда-то вместе с коробкой.

Чума до осени ещё косила людей. Умерла печальная женщина. Не выжил и плутоватый мужичок, который построил новое зернохранилище. Он умер одним из последних, в день окончания строительства.

Все старые колодцы было решено засыпать. Вырыли новые. Теперь в городе всегда было вдоволь чистой воды. Ирмуна зря опасалась, что жители ближайших сёл и деревень будут бояться горожан. Ожила торговля. Неподалёку от города, у самых городских ворот, построили специальный рыбный рынок. Снова открылись лавки ремесленников, неподалёку от главной площади начала работать школа.

– Какая неприятная это работа, оказывается, – произнесла Ирмуна однажды днём, с тоской глядя в окно.

– Какая работа? – удивился усатый.

Ирмуна вздрогнула. Она считала, что её никто не слышит.

– Помогать людям.

– Не понял… – брови усатого взлетели на лоб.

– Город хорошеет день ото дня. А мне нужно уходить.

– Зачем тебе уходить? Оставайся. Мы благодарны тебе. Это ты спасла город.

– Вы сами спасли его.

– Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Если бы не ты, мы были бы обречены.

– Но теперь-то всё нормально? – спросила девушка.

– Теперь – да!

– Значит, мне пора идти, – вздохнула Ирмуна.

– Кто ты? – встревожился усатый, – Мы совсем не знаем тебя. Ты не волшебница, но то, что ты сотворила – настоящее чудо. Ты ещё совсем девочка. Но взрослые люди верили тебе как легендарным Стражам.

– Я – Ирмуна. Никакая я не легендарная. Я – просто Страж.

Усатый засмеялся.

– Ну да! “Просто Страж”. Просто Стражи бывают в просто сказках. Это могучие великаны с огненными мечами. Я в детстве картинку видел. Ири-Тао. Стоит огромная женщина с ве… – усатый ещё говорил, но его глаза уже вылезали из орбит, – …нцом на голове… не может быть…

– Ири-Тао – мой наставник. Она погибла этим летом. Я сама спаслась чудом. С того момента я – Верховный Страж. Ирмуна-Тао. А этот Венец, который ты когда-то назвал диадемой, то самое украшение, которое ты видел в детской книжке. Прости, но мне действительно нужно уходить.

– A-а… а-а-а… – усатый не сразу пришёл в себя, – A-а мы хотели тебе памятник поставить…

Ирмуна прыснула со смеху.

– Лучше поставьте памятник кошкам. Они крыс уничтожили. Значит, они и чуму победили. А я… – Девушка пожала плечами, – Я ухожу. И, чем меньше шума, тем лучше.

– Ладно, – опомнился усатый, – Кошкам тоже поставим.

Нос лодки мягко ткнулся в прибрежный песок. Юноша ловко спрыгнул на берег, вытащил судёнышко на отмель.

– На, – старик протянул ему сомкнутую ладонь, – Вот, возьми… это бубенчик. Не потеряй, всегда носи его с собой.

– Зачем?

– Помни, даже Великий может стать Смешным. Смотри на него чаще. Смотри на него всякий раз, когда кто-нибудь назовёт тебя Героем или Освободителем…

Не говоря больше ни слова, отшельник столкнул нос лодки на воду и сел за вёсла.

Юноша смотрел в море, пока лодка не стала маленькой тёмной точкой, едва различимой на горизонте. Вот и всё… осталось только нацепить на спину длинный узкий предмет, замотанный в тряпки, да подхватить котомку с провизией.

Рене тяжело вздохнул и забросил котомку на плечо. Аккуратно проверил узел. Этому узлу его научил старик. Юноша счёл разумным до поры – до времени скрыть своё умение владеть оружием. На это было несколько причин. Во-первых, хрустальный меч в руках одинокого путника будет привлекать внимание разбойников. Нет, подобных встреч Рене не боялся: теперь он хорошо знал силу своего двуручника. Просто он понимал, что, выставляя хрустальный меч напоказ, будет провоцировать все шайки в округе без малейших шансов на успех.

Конечно, одинокий путник в одежде цвета луговых колокольчиков и сам по себе может привлечь внимание разного рода мерзавцев и негодяев. Особенно, если на этой одежде золотые пуговицы с королевским вензелем, срезанные с шутовского камзола. Но в этом случае совесть юноши была бы чиста.

Во-вторых, ему придётся переходить границу владений. По рассказам Ири-Тао он помнил, что границу эту охраняют. Конечно, такой предмет, как меч, на границе вряд ли скроешь. И всё-таки…

В любом случае, прорываться к дворцу Иверта, устилая свой путь ранеными и убитыми, Рене не собирался.

В-третьих, Рене помнил слова, которые проступили на пергаменте после бури. Хрустальный меч ещё только предстояло обратить к Свету. Юноша не до конца уразумел их смысл, особенно про высшие силы. Но он прекрасно представлял себе последствия применения этого меча: часть острова, осевшая в море и породившая гигантскую волну, была наглядным примером. Что станет твориться вокруг, вздумай он решать все проблемы при помощи силы, он прекрасно понимал.

Поэтому длинный свёрток из старых серых тряпок ничем не выдавал своего содержимого. Но стоило дёрнуть шнурок около лямки, как тотчас же кажущийся крепким узел распадался и, увлекая обёртку вниз, обнажал рукоять меча.

Давненько он не путешествовал один. Рене прикинул в памяти: получалось, что сегодня ровно год, как он покинул Сарский приют. Пожалуй, это событие. Вот только праздновать его придётся позже. Если придётся. Сколько же всего случилось за этот год! Прежде всего, он повзрослел. Между тем, старым Рене, который прятался на чердаке от старших воспитанников приюта, и Рене нынешним – целая пропасть. Пожалуй, встреть его сейчас Храп со своей сворой – убежал бы, испугался.

Да… работа в кузнице и тренировки на острове не прошли даром. Плюс меч… вот только что с ним сейчас делать? Ключ от меча он нашёл на Дороге Времени. Такие вещи просто так не даются. Судьба дала ему шанс, избрала для решения какой-то задачи. Какой?

Куда идти? Вернуться на запад, искать Архота? Пожалуй, разумно. Теперь есть шанс победить. Отомстить за Ири-Тао и Сайку. Вот только можно ли хрустальный меч использовать для мести? Можно, но тогда, как написано в Приговоре, Вселенная рухнет в Хаос. Ничего себе, перспективочка!

Или идти на восток, к Иверту? Зачем? “За великой любовью каменного истукана. А она мне нужна, чужая любовь? – задумался Рене, – Пожалуй, нет. Тогда что мне делать на востоке?”

Время шло, а Рене всё топтался на пустынном берегу. Он никак не мог выбрать, куда же свернуть. Что-то подсказывало ему, что этот выбор – не просто выбор направления. Это – выбор судьбы. Поиск предназначения.

“Иверт, конечно, зло. Поэтому и не смог её взять, любовь эту. Но, по рассказам той же Ири-Тао, он её, вроде, и не прячет. Бери – не хочу! Желающих поначалу было немало. Никто не вернулся! Они что, тоже зло? Нет, конечно. Значит, тут какая-то тайна”.

– Ох уж мне эти тайны! – вслух воскликнул Рене и зашагал на восток.

Они полоскались на горизонте, как волны. Алые стяги на высоких мачтах. Солнце только что зашло, и вся земля оделась в лёгкий сумрак. Но там, на невообразимой высоте, ещё царил свет, и они купались в нём, сверкали всеми оттенками красного цвета. Звали. Манили. Как будто горело небо.

Релина поняла, что близка к цели своего путешествия.

Вот она, граница. Маленькая полосатая будочка около дороги. Выкрашенная в столь яркие красные и жёлтые цвета, что казалась игрушкой на фоне блёклых красок поздней осени. Часовой. Молодой парень с радостными лучистыми глазами. Без оружия. Шлагбаум поперёк тропинки. Яркий, красивый. Тоже как будто игрушечный. Поле вокруг. И лес на горизонте.

Релина опешила. Всё это было похоже на какой-то глупый фарс. Это – граница? Граница чего? Начала конца середины тропинки? Это – пограничник? Да его обойти – раз плюнуть. Вон, уже дорожка протоптана. Однако, парень, похоже, серьёзен.