ками и удилами уздечки. Скворцы услыхали и вспом-

нили:

— Царь царей дуралей! Вельможа жулик, жулик!

Скворцы кричали на чужом языке, и никто их не

понял. Старому Берендею чудилось в их криках сов-

сем другое: «Будь здоров, царь Берендей, под горячим

оком бога Ярилы! Выдирай пеньки, засевай землю,

расти жито и семью, люби все живое на свете!»

Целую неделю распевали скворцы по утрам над

избой Берендея, улетая в полдень покормиться на

проталинах. Потом стали хлопотливо подыскивать

местечко для гнезда. Они заглядывали во все укром-

ные уголки под крышей, в щели избы, забирались в

глазницы конских черепов над воротами и на идоли-

ще. И Берендей сообразил: «Это они место для гнез-

дышка ищут. Надо им помочь!» И сделал из кряжа

дуплистой осины дуплянку-скворечницу. Это была

самая первая скворечница на всей земле, на всем бе-

лом свете, сделанная руками человека. Проворные

берендята быстро подвесили дуплянку на березе, а

Берендей выдолбил на всякий случай другую и под-

нял ее на шесте над воротами. Обе дублянки сквор-

цам понравились, и они не знали, какую выбрать.

Долго без устали ныряли они то в одну, то в другую.

Окна-летки Берендей второпях сделал тесноватыми,

впору только пролезть, и вот, пока скворцы лазили

взад-вперед, краска с их перышек постепенно стира-

лась. И никак новоселы не могли выбрать себе домик.

Скворец настаивал на первой дуплянке, потому что

на березе ему слаще было петь и не так жарко, а

скворчихе понравилась дуплянка на шесте, потому

что она летком была к солнышку, просторнее и свет-

лее. Так вот, пока скворцы, выбирая домик-дуплян-

ку, шныряли то в одну, то в другую, краски и позо-

лота с них почти начисто осыпались. Наконец свили

они гнездышко там, где хотелось скворчихе, — в дуп-

лянке над воротами.

На досуге любили скворцы посидеть на крыше

своего домика, пели и махали крылышками. И золо-

тистой пыльцой слетали с их перьев остатки красок и

позолоты. К тому времени как вывести детей, оста-

лись на скворцах только желтые крапинки да зелено-

ватый отлив. Повадились они летать на поляну, где

Берендеи пеньки да коренья выдирали и землю под,

просо копали. Прилетят и давай вредных гусениц да

жучков выклевывать. Так и норовят из-под рук лю-

дей червячка схватить. И опять подивился царь Бе-

рендей :

— Какие ведь ловкие! Недаром посерели, чай, от

работы да заботы краса-то вылиняла!

— И ведомо! — подстала Берендеиха. — Дом вес-

ти — не гузном трясти!

А шесть молодых скворцов, вылетевших из дуп-

лянки, были еще серее. Когда детки поумнели и ок-

репли, старые скворцы их оставили и к середине лета

вывели еще шесть скворчат. И стало в Берендеевом

царстве четырнадцать серых скворцов, первых таких

скворцов на всем белом свете. Все лето трудились

скворцы, очищая владения Берендеев от вредных на-

секомых. Наперегонки бегали они по пашне, по бо-

розде за пахарем, подбирая жучков и личинок. От

сытой пищи молодые скворцы быстро выросли, вы-

ровнялись, и их трудно стало отличить от родителей.

И с каждым днем они все больше привыкали к лес-

ному царству Выдирай Пеньки, к труженикам Берен-

деям.

Но осенью, когда с полуночной стороны полетели

на полдень первые стайки перелетных птиц, старые

скворцы забеспокоились, собрали молодых и сказали:

— Скоро сюда придут холода. Надо улетать от них

на нашу родину, туда, где всегда тепло!

И все четырнадцать серых скворцов улетели к теп-

лому синему морю. Они спокойно прозимовали в

стране царя Лежи-Полеживай, потому что среди стай-

ки серых скворцов никто не мог теперь признать двух

озорных золоченых скворцов. Но с приближением

жаркой южной весны забеспокоились молодые сквор-

цы. Они заскучали вдруг по стране Берендеев, где

родились и выросли. Это был зов их родины, и, под-

чиняясь этому зову, они сказали старикам:

— А теперь полетим на нашу родину!

И всей стайкой полетели на север. Радостно встре-

тили серых скворцов в Берендеевом царстве. Много

новых дуплянок появилось на шестах и на деревьях:

выбирайте, гости дорогие, любой домик, кому что

мило! Босые, худые и вихрастые царята-берендята

зорко охраняли гнезда скворцов от сорок и ворон, от

котов и кровожадных ласочек. И забота их не про-

пала даром. К середине лета около сотни серых сквор-

цов трудились на земле Берендеев, помогая урожаю.

А осенью, когда все скворчиное племя тронулось

в дальний путь, на зимовку к теплому синему морю,

сам царь Берендей, по прозвищу Выдирай Пеньки,

помахал им вслед своей старенькой войлочной шап-

чонкой :

— Доброй дороги вам, бесценные пичужки! При-

летайте опять!

Здесь конец сказки о том, как появились на лес-

ной Руси серые скворцы. Племя их потом так раз-

рослось, что заселило все равнины далеко на север

от теплого синего моря.

Вырос у нижегород-

ского богача сынок, рябой да конопатый. Годов ему

было много, а борода не росла. За такого и девки за-

муж не шли. Вот и женили парня на бедной девке,,

лицом тоже неказистой, с родимым пятном во всю

щеку. За этот изъян ее Родинкой кликали. Чтобы по-

скорее разбогатеть, откупил молодой мужик на боль-

шой дороге постоялый двор и на житье туда с женой

перебрался. И дело сразу к богатству пошло. От по-

стоялого двора в любой конец до жилья много верст

глухим лесом. Путникам поневоле было тут ночевать

и платить за постой, сколь хозяин назначит. А по ста-

ринным приметам шадровитый да рябой — человек

неуступчивый, скупой. Вот и этот конопатый моло-

дец что больше богател, то пуще жадничал. Богатство

прибывало, а борода не росла. Три волосинки — на

смех людям! Так и прозвали: безбородый да без-

бородый.

Вот среди зимы в праздники выпала морозная не-

деля, путников не было, всяк дома отсиживался, мо-

розы пережидал да Новый год встречал. Досадно

было безбородому, что дни без барыша пропадали. На

крыльцо выходил да прислушивался, не едет ли кто

откуда. Вот услыхал он, что в лесу бубенец звенит,

топоток да скрип по снегу. «Кто-то знатный да бо-

гатый едет!» — подумал мужик и приказал бабенке

печку топить, лежанку греть. Вот слышно: совсем

рядом скрипит да позванивает. И вышла из леса ста-

рушоночка с посошком, с подойником на локотке.

-Лапотки скрип-скрип, посошок стук-стук. За старой

девчоночка лет, чай, семи, тоже в лапотках, в шу-

беночке, веревочкой подпоясана. А за ней белая ко-

зочка с бубенцом на шее, топы-топ, топы-топ, да еще

норовит вприскочку, играючи! Вошла старая с девчо-

ночкой да козочкой в избу и спрашивает:

— Чай, пустите ночевать, люди добрые?

Хозяин ответить не успел, как Родинка приве-

тила :

— Ночуй, ночуй, матушка! И тебе, и внучке, и

зсозочке места хватит, изба просторная!

Обогрелась старушка и, перед тем как спать, при»

села козочку подоить. Под струйками молока зазве-

нел подойник, словно песенку запел, заговорил, как

.живой. Подивился хозяин:

— Какой звонкий! Чай, не серебряный?

— Кто его знает, — ответила бабка, — от роди-

телей достался!

Подоила козочку, кружку молока внучке налила,

остатки в хозяйские крынки слила, подойник на сте-

ну повесила. И уснула возле внучки на лежанке. А

хозяину не спалось, все по избе ходил да на по-

дойник завидовал: «Ох, много тут серебра поло-

жено!»

Вот ночевала старая и утром в дорогу засобира-