Сказано — сделано. Но вот и серебра поднакопилось столько, что не знает Валошек, куда его складывать. А Бася все говорит, говорит с утра до ночи. Ото всего от этого стал рыбак прихварывать. «Хоть совсем помирай!» — говорит. И опять пошел к русалке.

— Хорошо, — говорит русалка. — Сделаем так: если она весь день промолчит, то под вечер при первом слове выпадет у нее изо рта золотой.

Тогда Бася-болтушка захворала. Не жизнь ей была без разговора. Расстроился рыбак, пошел опять к русалке, а та и говорит:

— Давай устроим так: будет у нее изо рта выпадать двойной золотой, но только за умное слово.

И вот это оказалось в самую точку! Насчет умных слов было у Баси туговато, так что на жизнь им с Валошеком хватало, но безо всякой роскоши.

Перевод А. Щербакова

Очень любили тушковяне селедку, даже песня у них была такая:

Как по будням ешь картошку,

А на праздничек — селедку.

Одна беда — дорого стоит селедка, так они все считали. И вот по совету трех умников: Кубы, Мацека и Войтека — решили они сами селедку разводить. Озеро-то под боком. Купили бочку селедки, вывернули в озеро, подождали немного и вышли на лов. Ловили, ловили — ничего не поймали. Еще подождали — опять ничего не ловится. Решили спустить озеро. Спустили и нашли одни кости и здоровенного угря.

— Вот кто всю селедку съел, — кричат. — Ах, паскуда!

Пришли они в ярость, всем миром взялись судить угря. Судили, судили и решили покарать его страшной смертью через утопление.

То же самое про гнеждевян рассказывают. Но те угриную казнь продумали до тонкости: заковали угря в цепи и утопили его в море под Пуцком. Их угорь уж точно потонул. До сих пор никому не попадался.

Перевод Э. Меркуловой

Ходил пан Иисус со святым Петром по белу свету, и попали они в один дом на свадьбу. Хозяин принял их радушно, угощения было через край. Вечером постелили им в сенях. Пан Иисус лег к стене, а святой Петр — с краю. А парни на свадьбе перепились, кулаки у них зачесались, выкатились они в сени, увидали святого Петра и давай его тормошить! Угостили его пинками да тумаками, а пан Иисус даже ни о чем не догадывался, спал себе спокойно.

Побили парни святого Петра, во двор пошли, а святой Петр тихонько перелез через пана Иисуса и лег к стеночке.

А тут вся ватага назад валит.

— Тот, что с краю, — кричат, — свое получил! Сыпь тому, кто у стеночки!

И всыпали святому Петру во второй раз. Не всегда, видно, и святым уловки помогают.

Перевод Л. Пивоваровой

Встретились как-то раз господь бог с антихристом, или, как в народе попросту говорится, с дьяволом. Поклонился дьявол и говорит:

— Добрый день, господи,

— Здравствуй, черт.

— Скажи мне, господи, почему тебя все господином величают, а меня просто чертом зовут?

Отвечает ему бог:

— Потому что я людей добру научил, а ты им вечно козни строишь, глаза бы их на тебя не глядели.

Вот идут они, идут, беседуют, вдруг видят — на лугу корова пасется. Говорит лукавый:

— А давайте-ка посмотрим, как эта тварь нас встретит!

Согласился господь:

— Ладно, ступай ты к корове первый, увидим, что она с тобою сделает.

Подошел черт к корове поближе, наставила она рога, вот-вот бодаться начнет.

Господь бог и говорит:

— Ну, видишь, черт, — корова и та тебя не любит.

Отвечает черт:

— Теперь, боже, твоя очередь. Ты к корове подойди.

Приблизился господь бог к корове, испугалась та светлого божьего сияния, и в овраг! А на дне оврага — топь. Увязла корова, и никак ей оттуда не выбраться.

Дьявол и говорит:

— Что ж ты, господи, наделал? Как теперь быть?

На счастье заметил пастух, что корова в овраге увязла, побежал в деревню, позвал хозяина. Прибежал хозяин, поглядел и говорит:

— И какой черт тебя туда занес?

Черт толкует:

— Видишь, боже? Твоих рук дело, а клянут меня.

Чует мужик — самому не справиться, пошел за подмогой. Привел подмогу, все кричат, а все равно корову вытянуть не могут.

Черт и молвит:

— Недаром люди говорят: «Силен черт!»

Пошел и помог мужику. Обрадовались люди, начали его благодарить.

— Слава тебе, господи, помог нам!

А черт и говорит богу:

— Видишь, господи! Я помог, а благодарят тебя. Но ты уж прости им, ибо они сами не ведают, что говорят.

Перевод А. Щербакова

Одному мельнику чертяка все запруду портил. Тот починит, а чертяка опять течь устроит — воды нет, молоть нельзя. Пришла к мельнику одна бабка, мельник ей и говорит:

— Помогли бы вы мне, отвадили бы черта, я бы вам меру муки отсыпал.

— Помогу, — согласилась бабка.

Велела она мельнику справить новый плуг железный, упряжь, хомут, постромки, уздечку, вожжи, кнут — все железное.

Вот справил мельник снаряжение, бабка разложила его, поколдовала над ним и кричит:

— Выходь!

И вышел к ней черт.

Запрягла она черта, погнала его на вырубку, на пни, и пахал он там до самого полдня. В полдень пошла бабка на мельницу обедать, а его так в упряжи и оставила.

Стоит он, стоит, а тут идет из лесу мужик с хворостом. Мужик был бедный, дров купить ему не на что было, так он хворост собирал. Черт ему и говорит:

— Запрягись, потягай плуг вместо меня. Не будешь больше за хворостом бегать, я тебе кучу денег дам, поле купишь.

Подумал мужик и говорит:

— Давай!

Вылез черт из упряжи, мужика запряг, а сам бегом па сенокос, к девкам, чтобы косточки расправить. Эта бабка его здорово уходила кнутом-то железным!

Вот пришла бабка с обеда, давай дальше пахать. Мужик дерг плуг— ан ни с места. А бабка его — кнутом! Железным.

Заорал мужик: помогите, мол, спасите!

А ведьма и молвит:

— Что-то ты до обеда не вопил, дружочек! Будешь запруду портить?

— Не буду! — кричит мужик. — Да я сюда ни ногой!

А черт издали мужиковы вопли слушает, по сену со смеху катается.

Выпрягла бабка мужика.

— Ступай, — говорит.

И ушла на мельницу. Вылез черт из сена, говорит мужику:

— Пошли в лес.

Пошли они в лес, и черт дал там мужику кучу денег Больше он за хворостом в лес не бегал. Черт запруду портить бросил, а бабке мельник меру муки отсыпал.

Перевод П. Глинкина

У одной помещицы на фольварке была скотница, она же всей челяди начальница. Скотница эта была ведьма, только о том никто не догадывался. Каждый четверг на новолунье она о полуночи натирала себе подмышки можжевеловой мазью, садилась на кочергу, словно верхом на коня, и отправлялась на Лысую гору веселиться с чертями. А под утро возвращалась, как ни в чем не бывало, бралась за работу. Помещица была очень довольна этой бабой: коровы молока давали помногу, и телята у ней росли хорошо.

Среди дворовой челяди, за которой присматривала ведьма, был один батрак посмелей прочих, спознался он с ней и как-то раз углядел, что она ночью пропадает. Любопытно ему стало, куда же это она девается. И вот в четверг на новолунье пришел он к ней вечерком и притворился, что заснул. А она, думая, что дружок спит, постучала в полночь три раза о печь и заклинание пробормотала. Выехал из печи горшок с мазью, она ею подмышки помазала, схватила кочергу и вылетела в окошко. Батрак смекнул, что к чему, три раза постучал о печь и сказал те же слова. И к нему горшок выехал, намазал он мазью подмышки, схватил пест и — фр-р-р! — за нею в окно.

Прилетел на Лысую гору, а там — веселье вовсю, ведьмы с чертями танцуют, и все разодеты, словно прекрасные паны и пани. Столы заставлены серебром и золотом, и полно на них всякой еды и питья. Черти гостя потчуют, ведьмы с ним любезничают, наелся, напился он до отвала. И вот подошел шабаш к концу, пора им домой ехать, кони их стоят в стойлах сытые. Вышел самый старший черт, каждому из гостей подал красную шапку да велел не снимать ее с головы, пока дома не окажутся. Только надели гости те красные колпаки — мигом оказались дома, а кони их опять превратились в песты, кочерги да метлы. Батрак со скотницей тоже до дому добрались благополучно и с утра за работу принялись. Батрак, однако, не удержался и давай похваляться перед другими, где был, что видел и что слышал. Особенно расписывал, как их там угощали, что за выпивка была и какая закуска. Но вся челядь над ним посмеялась, никто ему не поверил.

В следующий четверг на новолунье он опять за скотницей потянулся на дьявольское веселье. Опять гулянка пошла, а батрак и думает: «Теперь-то я не оплошаю. Мало поесть да попить, надо что-нибудь и с собой прихватить». С толком выбирал: тащил не то, что под руку попало, а одно серебро да золото — стаканы, ложки, ножи.