— Назад, болваны! Не трусить! Назад и в бой!

Люси проснулась. В комнате было уже совсем светло. В листве вязов звонко раздавался воркующий зов лесного голубка, но Люси разбудил не он. Девочке послышался какой-то отчаянный вопль! Может быть, это было во сне и сон ее вдруг взял и испарился, как вода в тазике? Она прислушалась. Кругом царила тишина. Утро было чудесным! Интересно: появились ли грибы? Может быть, стоит сбегать и взглянуть, нет ли их уже в роще? Хотя, пожалуй, сейчас для грибов еще слишком жарко и сухо. Грибы ведь лучше всего идут после дождя.

Сегодня четверг, — значит, в Ньюбери будет базар и папа поедет туда, а к маме приедет доктор. Очки доктора смешно прищемляют его нос, так что на переносице с обеих сторон остаются красные полоски. Если доктор не очень спешит, Люси успевает с ним поболтать. Доктор кажется поначалу немного странным, но когда узнаешь его поближе, он прелесть что за человек!

Внезапно, нарушив тишину раннего утра, за окном послышался пронзительный вопль.

— Какой ужасный визг! Кто-то зовет на помощь!

Кричали где-то на дворе. Она вскочила и бросилась к окну. Перегнувшись через подоконник, так что ноги ее не доставали до пола, Люси обвела глазами двор. Рядом с собачьей конурой сидела Полосатая, придерживая лапами какого-то зверька.

— Полосатая, говори: кого ты поймала? — звонко крикнула Люси.

Кошка услышала ее и подняла усатую морду к окну, но не выпустила из лап добычи. Люси увидела, что Полосатая поймала кролика. Видно было, что ему приходится плохо.

Кролик отчаянно пищал. Не замечая, что на ней одна ночная рубашка, Люси скатилась с лестницы и открыла двери. По острой гальке, которой был вымощен двор, идти было больно, так что Люси сначала прыгала с ноги на ногу, а затем зашагала прямо по цветочной клумбе. Придерживая кролика одной лапой за шею, кошка злобно зашипела на подошедшую девочку.

— Отпусти беднягу, злыдня! — закричала Люси.

В ответ на это кошка прижала уши и царапнула ее по руке. Люси ударила кошку по морде и хотела поднять руку для следующего шлепка, но кошка уже бросила кролика и, отбежав в сторону, в бессильной ярости уселась на землю.

Люси подняла пострадавшего с земли. Кролик забился в ее руках, но, крепко стиснутый, вскоре затих.

— Не вертись! Я тебе ничего не сделаю! — сказала Люси.

Неся кролика на руках, она направилась в свою комнатку.

— Ты что это? — спросил ее отец, шаркая сапогами по каменным плитам у самого крыльца. — Сколько раз тебе говорить, чтоб не бегала босиком! Кого ты несешь?

— Кролика! — сказала готовая к отпору Люси.

— Кто тебе позволил носиться по двору в одной рубахе? Так и захворать недолго! А что ты собираешься делать с кроликом, скажи на милость?

— Пусть поживет у нас!

— Нет уж, дудки! Если посадить его в клетку, он подохнет! Диких кроликов никто не держит дома. А коли его выпустить, он набедокурит в огороде!

— Он ранен, пап! Его покусала кошка!

— Кошка знает свое дело!

— Мне хочется показать кролика доктору!

— У доктора есть дела поважнее! Станет он возиться с твоим дурацким кролем! А ну, давай его сюда!

Люси заплакала. Прожив всю свою коротенькую жизнь на ферме, она прекрасно понимала, что отец ее прав, но ее страшила мысль, что бедного кролика хладнокровно прикончат. Она сама не знала, что ей с ним делать, но сейчас ей больше всего хотелось показать его доктору. Доктор считал ее умной и хорошей девочкой, отлично знающей деревенскую жизнь. Она всегда показывала ему найденные в лесу диковины. Это было то яичко щегла, то ярко-красная в черных и белых крапинках бабочка под названием «красная дама», трепещущая крылышками в банке из-под варенья, то оранжевый гриб, точь-в-точь похожий на апельсиновую кожуру. Доктор принимал Люси всерьез и разговаривал с ней, как со взрослой. Спросить его совета насчет раненого кролика и обсудить с ним, куда его девать, будет куда как по-взрослому.

— Честное слово, папа, я не дам кролику безобразничать в огороде. А с доктором так интересно поговорить, — пробормотала Люси.

Отец очень гордился тем, как Люси умеет беседовать с доктором, но не желал в этом признаваться. «Недаром все говорят, что она шустрая девчонка! — подумал он. — Надо будет отдать ее учиться в старшие классы, когда она закончит начальную школу! Доктор не раз говорил, что Люси очень толковая и тащит из лесу всякую всячину!»

— Не реви, точно тебя режут! — сказал отец вслух. — Пойди в сарай и запрячь кролика в ту клетку, где раньше сидели те, что от нас удрали!

Немедленно перестав плакать, Люси поднялась к себе, держа кролика на руках. Спрятав его в ящик комода, она оделась и пошла за клеткой. Во дворе она снова встретила отца.

— Наш пес сорвался с привязи и удрал! Веревка была, видно, гнилая, — сказал отец. — Сейчас я еду на рынок в Ньюбери, там куплю новую.

Доктор Адамс приехал около десяти часов утра. Убирая свою комнату и застилая постель, Люси услышала, как машина доктора затормозила у входа в Вязовую Рощу. Она вышла из дома. Доктор стоял на дорожке, заложив руки за спину и глядя куда-то в сторону.

Люси весело побежала ему навстречу. Сняв пенсне, доктор спрятал его в жилетный карман.

— Посмотри: не ваша ли собака бежит сюда из лесу?

На дорожке появился пес лабрадорской породы. Он высунул от усталости язык и волочил за собой оборванную веревку. Люси поспешно ее схватила.

— Конечно, это наш Боб! Он сорвался и все утро где-то бегал!

Занявшись сапогами доктора, пес тщательно их обнюхал.

— Ваш Боб с кем-то дрался! — заметил доктор Адамс. — Кто-то поцарапал ему нос и укусил за лапу.

— Кто же мог его так покусать?

— Скорее всего крупная крыса или горностай!

— А я сегодня нашла дикого кролика, доктор! Я отняла его у кошки. Она его ранила. Может, вы посмотрите его?

— Хорошо, только я вперед взгляну на миссис Кейн. — Люси заметила, что он не сказал «взгляну на маму», а говорит с ней, как с совсем взрослой. — Затем я посмотрю твоего беднягу.

Вскоре доктор осматривал пойманного кролика, осторожно щупая его тельце, а Люси крепко держала зверька, не давая ему биться.

— Все кости у него целы, — сказал наконец доктор. — Задняя лапа не совсем в порядке, но она поранена давно и сейчас полностью зажила. Его слегка потрепала кошка, но это не страшно.

— А можно его держать в клетке?

— Нет! В неволе они не живут. Если вы не собираетесь его съесть, я бы выпустил его на свободу!

— Папа страшно рассердится, если выпустить его поблизости от огорода! Он твердит, что там, где один кролик, скоро станет еще сто один!

Доктор вынул из кармана маленькие часы и, глядя на них издалека, как это обычно делают дальнозоркие, сказал:

— Я еду навестить одну больную старушку. Она живет в нескольких километрах отсюда. Едем вместе! Я прокачу тебя, и мы выпустим кролика на холмах.

Люси подпрыгнула от радости.

— Ура! Я пойду спрошу, можно ли мне ехать!

Невдалеке от Уотершипского холма доктор Адамс затормозил.

— Вот подходящее местечко! — сказал он. — Здесь он едва ли навредит вашим огородам!

Доктор и Люси прошли несколько шагов и опустили пленника на землю. Ошарашенный кролик просидел две или три минуты неподвижно, а затем опрометью кинулся в поле.

— С лапой у него и впрямь что-то не так! — сказал доктор, глядя кролику вслед. — Тем не менее он прекрасно проживет еще долгие годы. Так-то вот!

Когда вслед за Смородиной и Одуванчиком собака как молния взлетела на холм, ее атака была столь внезапной, что часовой, задремавший в травке после бессонной ночи, не успел спастись бегством. В одну секунду собака сбила его с ног, и он упал с перегрызенным горлом. После стремительного нападения, уже покончив со Зверобоем, собака еще долго носилась по окрестным холмам, бешено лая и кидаясь по сторонам, но эфрафанцы успели к этому времени разбежаться и, кто как сумел, попрятаться. По правде говоря, поцарапанный и испуганный пес не обнаруживал более охоты схватиться с кем-либо в ближнем бою. В конце концов пес поднял и прикончил того самого кролика, который недавно поранил стеклом лапу, и, схватив его, умчался той же дорогой, что и пришел.

Теперь уже не могло быть и речи о возобновлении прерванной осады. Каждый эфрафанец заботился лишь о сохранении собственной шкуры. Главарь их погиб, а кролики, которых они собирались уничтожить, натравили на них черную собаку. В том, что это было именно так, никто более не сомневался. Желтуха в самом деле слышал в глубине колонии собачий вой, а все знали, что уж он-то не обладал никакой фантазией и был неспособен ничего выдумать.