Мэй помедлила, нырнула под руку матери и забралась в постель.

— Но, мама…

— Родная, клянусь тебе, это был просто сон.

— А можно мне поспать с тобой?

Миссис Берд покачала головой.

— Тебе уже десять лет, Мэй.

От досады Мэй опять стала грызть ногти. Они с Пессимистом переглянулись. Кот широко зевнул, спрыгнул с постели и выбежал в коридор. Под его лапками запели ступеньки, а потом девочка услышала, как скрипнула кошачья дверца, устроенная во входной двери.

— Мам? — Мэй вытянула шею и посмотрела в дверной проем.

Миссис Берд обернулась, сонно теребя воротник розовой ночной рубашки.

— Пожалуйста, выгляни в окно. Вдруг он там?

Миссис Берд нахмурила брови, привстала и посмотрела в окно.

— Никого там нет.

— Хорошо. А ты проверишь задний двор?

Миссис Берд устало кивнула и направилась к двери. Мама ушла, а Мэй села в кровати, обхватив руками коленки и пристально изучая темные углы. Наконец она набралась смелости и бочком подвинулась к окну.

Мэй выглянула на лужайку. Там, на мощеной дорожке, Пессимист играл со своим хвостом. А поодаль белел в лунном свете страшный тыквоголовый призрак. Через его тощие ноги виднелись кусты. Призрак смотрел на Мэй.

Встретив ее взгляд, он торопливо развернулся и, проплыв над травой, исчез в лесу.

На следующее утро Мэй обнаружила Пессимиста возле своей двери. Он радостно посмотрел на девочку и крутанулся в изящном па.

— Не кот, а сторож, — пробормотала та.

— Миэй?

Одна пошатываясь, другой — вприпрыжку, они спустились по лестнице на кухню, где ждал завтрак. Мэй сонно ковырялась в овсянке и смотрела, как мама хлопочет по хозяйству. Наконец миссис Берд тоже взглянула на нее. Они задержали друг на друге большие темные глаза, словно две задумчивые оленихи. Обе промолчали.

— Пойду погуляю, — наконец пробормотала Мэй.

— Никакого леса, — напомнила миссис Берд, вытирая стол.

На крыльце девочка посмотрела по сторонам, убедилась, что поблизости никого нет, и села на ступеньку. Этой ночью Мэй так и не сомкнула глаз. Она пряталась под одеялом и следила за дверью, зная, что в любой момент в нее может влететь призрак. Однако тот больше не появился. На рассвете Мэй осмелилась выглянуть в окно еще раз, возле дома никого не было. Девочка посидела немного на крыльце, с тревогой глядя на деревья по ту сторону лужайки. Потом спрыгнула в траву и побрела к опушке леса. В солнечных лучах Мэй чувствовала себя словно черная клякса, ползущая по земле.

На краю леса девочка остановилась. Что-то мягкое ударило ее по ногам, и Мэй испуганно подскочила.

— Ну и напугал же ты меня!

Она присела на корточки и подняла кота. Его длинное тело вытянулось, точно старая жевательная резинка. Девочка и кот посмотрели в тенистую чащу. Мэй вглядывалась в кроны деревьев, словно ожидала увидеть там призрака, висящего на ветке вниз головой.

— Кто же прячется в озере? — спросила она у кота.

— Миау.

— Призрак?

— Миу.

— А вдруг он приходил за мной? — прошептала девочка.

— Мя.

Она не знала, что имел в виду Пессимист: «да» или «нет». Мэй решила, что это «может быть», и побежала назад, к дому.

В тот день Мэй переложила овеществлятор со стола на пол, села и выписала на отдельный листок некоторые сведения из «Пособия для охотников за привидениями» — книги, которую она отыскала на покосившихся стеллажах в пыльной библиотеке Мхов. Не прекращая водить ручкой по бумаге, Мэй положила голову на свободную руку и зевнула. Вот что можно было прочесть в ее заметках.

Приходят после заката.

Боятся железа, обсидиана, серебра, веток барвинка, подков, плевков, соли.

При появлении температура воздуха падает.

Дописав последнюю строчку, Мэй встала, сбегала к черному ходу, принесла оттуда термометр и повесила его над кроватью.

Потом вернулась к чтению, но веки становились все тяжелее, голова клонилась ниже и ниже, а локти разъезжались. Наконец ее лоб коснулся сложенных рук. Пессимист, который свернулся калачиком возле ножки стула, слушал мерное дыхание Мэй и смотрел, как солнце уплывает за горизонт. Со стороны леса к дому неспешно ползла темнота.

Мэй повернула голову набок, устраиваясь поудобнее, и вдруг выпрямилась, вытаращив глаза.

Прямо перед ней на стене висели рисунки. Взгляд Мэй упал на одно из множества созданий, которые она придумала за десять лет своей жизни. Девочка нарисовала его, когда ей было года три или четыре. Это было существо с огромным ртом и круглой, скошенной головой, похожей на тыкву. Одето оно было в длинную рваную рубаху, куртку и штаны с закатанными штанинами. На макушке торчал клок соломенно-желтых волос.

Мэй, разинув рот, долго смотрела на рисунок. Это был тот самый призрак!

Она не верила своим глазам.

Девочка задумалась, и тут ее взгляд упал на конверт, лежавший на подоконнике. Она встала, схватила его и вытащила письмо. Как ни странно, его все еще можно было прочитать, хотя чернила расплылись еще сильнее. Мэй пробежала глазами строчки: «…опасности, которые встретятся на Вашем пути… отчаянно нуждаемся в помощи…»

Она посмотрела на конверт и вздохнула.

И дерево, и лицо женщины в листве — все исчезло.

Мэй покусала ноготь.

— Мью? — спросил Пессимист.

— Тссс. — Девочка задумалась. В голове, обгоняя друг друга, побежали вопросы.

Неужели призрак и есть опасность, с которой Мэй предстоит столкнуться?

Кто схватил ее в озере? Он или кто-то другой?

Как связана с этим всем Хозяйка?

Мэй прижалась носом к стеклу и посмотрела в окно. Отсюда ей была видна лишь тень от деревьев. Девочка почувствовала себя как в тюрьме.

Там ли вы? Мэй постаралась представить женщину с печати. Девочка прищурилась, пытаясь разглядеть в листве ее глаза. Вам нужна моя помощь? Это было невероятно! Мэй знала: толку от нее маловато. Где уже тут говорить о пользе. А если бы это было не так, разве мама решила бы отослать ее в пансион?

Через несколько минут Мэй продрогла, и это отвлекло ее от размышлений.

— Котенок, пора купаться! — с первого этажа крикнула мама.

Девочка села на кровать и стянула с себя черные шорты и черные тапочки, не заметив, что ртуть в термометре над кроватью ползет вниз. Мэй вошла в ванную, смахнула со лба челку и открыла кран. Она как раз повернулась, чтобы закрыть дверь, когда услышала за спиной плеск. Волосы на затылке встали дыбом.

Мэй повернула голову.

В ванне сидела бледная женщина с длинными черными волосами и пустыми черными кругами вместо глаз. Она просвечивала насквозь. А на голове у гостьи была купальная шапочка.

Мэй почувствовала, что вот-вот закричит, и зажала рот ладонью.

Медленно, притворяясь, будто ничего не видела, она вышла из ванной и на цыпочках побежала в мамину комнату. Миссис Берд сидела за компьютером.

Дрожащая Мэй со скрипом затормозила на пороге.

Мама подняла глаза.

— Что случилось?

Мэй набрала в грудь воздуха и растерялась. Она внезапно представила пансион Святой Агаты.

— А…

Она глянула через плечо вниз, на лестницу.

— Мэй?

Девочка застыла в нерешительности.

— Ты не посмотришь там… у меня…

Что сказать?

— По-моему, в ванной сидит паук.

Миссис Берд недоверчиво посмотрела на дочку.

— Паук? Ну, раздави его.

— Я боюсь давить пауков. — Мэй помедлила и шепнула: — Кажется, там тарантул.

— Ох, Мэй. — Миссис Берд с тоской глянула на свой ноутбук, поднялась и вышла в коридор. Старый пол заскрипел у нее под ногами.

Они прошли мимо лестницы.

Пессимист сидел на ступеньке и поглядывал на перила, явно раздумывая, не съехать ли по ним вниз. Иногда он любил кататься по перилам.

Миссис Берд вошла в ванную. Мэй подумала, что сейчас мама завизжит или выскочит в коридор, однако ничего не произошло. Девочка заглянула за дверь и увидела, что мама спокойно рассматривает стену. Прозрачная незнакомка по-прежнему сидела в ванне.

— Пауков не обнаружено, Мэй. Все в порядке.

Мама наклонилась и закрыла кран.

Незнакомка обратила на Мэй скорбный взгляд огромных жутких глазниц. Мэй посмотрела на маму, потом снова на женщину. Пессимист запрыгнул на раковину и принялся ловить капли, падавшие из крана.

И мама, и кот вели себя как ни в чем не бывало.

Надеяться не на кого.

Похоже было, что жизнь во Мхах уже никогда не станет прежней.

Привидения наводнили усадьбу, но Мэй подозревала, что они были тут всегда, просто раньше она их не видела. Девочка пришла к такому выводу, когда заметила, что каждый призрак, которого она встречает, чувствует себя тут совсем как дома.