— Не смей! — закричала Софи. Она подбежала к двери и стала яростно колотить в неё тростью. — Открывайся! — завопила она.

Дверь резко отворилась внутрь, продолжая уплывать куда-то вбок. Софи яростно заковыляла вслед и всё-таки сумела поставить одну ногу на порог. Она прыгнула, сорвалась и прыгнула снова, а чёрные камни вокруг двери тряслись и скрипели, потому что замок набирал скорость по неровному склону. Софи стало понятно, почему он такой кособокий. Чудо, что он ещё не развалился.

— Нельзя же так обращаться с собственным домом! — возмущённо простонала Софи, проталкиваясь в замок. Чтобы её не вытряхнуло назад, пришлось бросить трость и повиснуть на двери.

Чуточку отдышавшись, Софи обнаружила, что прямо перед ней кто-то стоит и тоже держится за дверь. Он был на голову выше Софи, но она сразу поняла — это сущее дитя, лишь самую малость постарше Марты. И этот желторотый, судя по всему, хотел захлопнуть дверь и выпихнуть её, Софи, обратно в ночь из тёплой, светлой, восхитительной комнаты, видневшейся у него за спиной.

— Только посмей выгнать меня, мальчик! Что за наглость! — крикнула Софи.

— Да я не собирался вас выгонять, — запротестовал он. — Просто мне так дверь не закрыть! Вам вообще чего?

Софи взглянула мальчику за спину. С потолочных балок свисали всякие разности, возможно, и колдовские: гирлянды луковиц, пучки трав и связки неведомых корешков. Были в комнате и определённо колдовские причиндалы: книги в кожаных переплётах, причудливые бутылки и старый, побуревший, оскаленный человеческий череп. А по другую сторону от мальчика был очаг, в котором теплился огонёк. Судя по дыму снаружи, огня должно было быть куда больше, но ведь это наверняка была всего-навсего задняя каморка замка. Огонь как раз дошёл до розоватого сияния с голубыми язычками, плясавшими на поленьях, а рядом с ним в самом тёплом местечке располагалось низкое кресло с подушкой, и всё это было для Софи куда важнее всяких там дымов.

Софи отпихнула мальчика и рухнула в кресло.

— Вот оно, моё счастье! — сказала она, устраиваясь поудобнее. Настоящее блаженство. Огонь отогрел ноющие ноги, кресло подпирало спину, и Софи решила, что если кому-то и придёт в голову сдвинуть её сейчас с места, для этого понадобится мощнейшая и весьма воинственная магия.

Мальчик закрыл дверь. Потом он подобрал с пола трость Софи и предупредительно прислонил её к креслу. Софи обнаружила, что движения замка по холмам здесь вовсе не чувствуется: ни отдалённого рокота, ни малейшего сотрясения. Странно!

— Скажи чародею Хоулу, — велела она мальчику, — что этому замку путешествовать дальше попросту опасно — как бы он не развалился прямо на ходу!

— Замок заколдован, он не развалится, — заверил её мальчик. — Извините, Хоула сейчас нет дома.

Софи сочла эту весть доброй.

— А когда он вернётся? — несколько встревоженно спросила она.

— Теперь уж не раньше, чем завтра утром, — ответил мальчик. — А чего вам угодно? Может, я смогу вам помочь? Я подмастерье Хоула, меня зовут Майкл.

— Ещё удачнее!

— Боюсь, помочь мне может только сам чародей Хоул, — быстро и твёрдо сказала Софи. Скорее всего это к тому же было истинной правдой. — Я подожду, если ты не против.

Было ясно, что Майкл ещё как против. Он беспомощно топтался над креслом. Что-бы раз и навсегда разъяснить ему, что простому парнишке-подмастерью её не выгнать, Софи закрыла глаза и притворилась, будто спит.

— Передай ему, что меня зовут Софи, — пробормотала она и добавила для верности: — Старуха Софи.

— Так вам же придётся всю ночь тут сидеть, — растерялся Майкл.

Поскольку именно этого Софи и ждала, она притворилась, будто не слышит. Да она и вправду провалилась в дремоту. Ведь она так устала от всей этой ходьбы. Тогда Майкл оставил её в покое и направился к столу, где горела лампа.

Хоть есть где переночевать, — сонно думала Софи. Пусть и под не совсем честным предлогом. Поскольку этот Хоул такой негодяй, обмануть его, наверное, не грех. Однако к тому времени, когда Хоул вернётся и начнёт возражать, Софи намеревалась оказаться отсюда подальше. Она украдкой поглядела на подмастерье слипающимися глазами. Удивительно — такой вежливый, милый мальчик. Ведь она, Софи, ворвалась сюда довольно-таки грубо, а он ни словечком её не упрекнул. Наверное, Хоул в ежовых рукавицах его держит. Правда, Майкл был вовсе не похож на изнурённого раба. Это был высокий темноволосый мальчик с приятным, открытым лицом, одетый очень и очень прилично. Честно говоря, если бы Софи своими глазами не видела, как он осторожно наливает зелёную жидкость в чёрный порошок из затейливой бутылки, она бы решила, что он сын преуспевающего фермера. Странно!

С волшебниками, впрочем, всегда всё странно, подумала Софи. А в этой кухне — или мастерской? было восхитительно уютно и так спокойно. Софи наконец заснула как следует и даже засопела. Она не проснулась даже тогда, когда на столе что-то вспыхнуло и послышался приглушённый грохот, а затем короткое скверное слово, которое Майкл поспешно проглотил. Она не проснулась и тогда, когда Майкл, облизывая обожжённые пальцы, решил оставить колдовство до утра и достал из шкафчика хлеб и сыр. Она не шелохнулась, когда Майкл со страшным грохотом уронил её трость, так как перегнулся через кресло, чтобы достать полено и подбросить в огонь, и даже когда Майкл, заглянув в открытый рот Софи, сообщил очагу:

— У неё все зубы целы. Выходит, это не Болотная Ведьма?

— Её бы я сюда не впустил, — сердито отозвался очаг.

Майкл пожал плечами, подобрал трость Софи и снова предупредительно поставил её на место. Потом он не менее предупредительно подложил в очаг полено и отправился куда-то наверх спать.

Среди ночи Софи проснулась оттого, что рядом кто-то похрапывал. Она не без раздражения подскочила и обнаружила, что храпела исключительно она сама. Софи казалось, что проспала она всего секундочку-другую, но за эти секундочки Майкл успел исчезнуть и прихватил с собой лампу. Разумеется, ученик чародея овладевает подобными навыками за первую неделю. А огонь в очаге тем временем почти угас. Он премерз-ко дрожал и потрескивал. В спину Софи потянуло холодным сквозняком. Софи припомнила, что находится в замке чародея, а также с неприятной отчётливостью осознала, что где-то рядом на столе имеется человеческий череп.

Софи поёжилась и повертела закостеневшей старой шеей.

— А не разжечь ли нам огонёк поярче?… — произнесла она. Надтреснутый голосок прозвучал ничуть не громче потрескивания в очаге. Софи удивилась. Она ожидала, что по просторным залам замка прокатится гулкое эхо. Зато рядом с ней обнаружилась корзина дров. Софи протянула хрустнувшую руку и бросила в огонь полено, отчего в трубу улетел целый сноп сине-зелёных искр. Софи положила в очаг ещё одно полено и откинулась в кресле, не забыв прежде нервно оглянуться через плечо — за спиной у неё на буроватом черепе танцевали лиловые отсветы пламени. Комнатка оказалась совсем крохотная. В ней не было никого, кроме Софи и черепа.

— Он обеими ногами в могиле, а я — только одной, — утешила себя Софи. Она повернулась к очагу, в котором теперь полыхало яркое сине-зелёное пламя.

— Наверное, в дереве была какая-то соль, — пробурчала Софи. Она села поудобнее, пристроив узловатые ноги на каминной решётке, а голову — в уголке кресла, и начала сонно размышлять, что будет делать утром. Однако она несколько отвлеклась, потому что в огне ей померещилось лицо.

— Узкое голубое лицо, — шептала себе под нос Софи, — очень длинное и узкое, с узким голубым носом. А вон те кудрявые зелёные язычки сверху — определённо волосы. А что если я не успею уйти, когда Хоул вернётся? Ведь чародеи наверняка умеют снимать заклятья. А вон те лиловые огонёчки внизу — совсем как рот; ну и зубищи у тебя, дружище. А вместо бровей у тебя два зелёных пламенных пучка… — Вот интересно, во всём очаге было только два островка оранжевого огня — как раз под зелёными бровями, будто глаза, и в каждом точно посерёдке виднелись лиловые отсветы, и Софи легко могла представить себе, будто лицо смотрит на неё живыми зрачками. — С другой стороны, — продолжала Софи, уставившись в оранжевые огоньки, — стоит ему снять заклятье, и не успею я оглянуться, как он съест моё сердце!

— А ты разве не хочешь, чтобы твоё сердце съели? — поинтересовалось пламя.

Говорило совершенно точно именно пламя. Софи видела, как его лиловый рот изгибается, произнося слова. Голос у него был почти такой же надтреснутый, как и у Софи, в нём плевалось и скулило горящее дерево.

— Конечно нет, — удивилась Софи. — А ты кто?

— Огненный демон, — ответствовал лиловый рот. В его голосе было больше скулежа, чем плевков, когда он добавил:

— Я привязан к этому очагу по условиям договора. Мне отсюда никуда не двинуться. — Тут голос стал дерзким и трескучим. — А ты ведь тоже вроде как заколдована!