Киллу приподняла косу над ухом, прислушалась и, прижав пальчик к губам, подала Сийму знак, чтобы он сидел потише и не дышал так шумно. Сийм затаил дыхание и тоже навострил уши. Но ничего, кроме щебета птиц и шелеста берез, не услыхал. А Киллу на цыпочках отошла в сторону и крохотным топориком подсекла белоснежный гриб-дождевик, похожий на куриное яйцо. Сийм раньше и не заметил за поясом у девушки маленький топорик. Теперь, когда она заткнула его обратно, Сийм подивился, зачем же она не ножом, а топориком грибы срезает.

Наконец он набрался храбрости, вздохнул глубоко несколько раз и спросил, к чему это она прислушивается.

Киллу приветливо объяснила Сийму, что одно ухо у нее особенно чуткое. Стоит приподнять косу, и она сразу слышит, в каком месте гриб, шурша, пробивается к свету. Еще Киллу рассказала, что ее ухо не выносит грохота и гама. Чего доброго, слух притупится, если толстая коса не защитит его от лишних звуков.

Речь Киллу пришлась Сийму по сердцу. Насмотрелся он в городе на вертихвосток, которые кокетливо возводили на голове башни из волос или укладывали косы на затылке пирожком. Киллу же, подумал он, и одета и причесана очень продуманно. Лесные звери не заметят ее в зеленом платье среди деревьев, а значит, и не испугаются. Пояс она туго затянула, чтобы топорик не упал. И коса у нее была как раз такой толщины, чтобы защитить ухо от шума, и как раз такой длины, чтобы удобно было носить лукошко.

Сийму стало досадно и стыдно, что его белый парадный сюртук измят и испачкан. Даже настроение испортилось. И он решил поправить дело. Блеснуть чем-нибудь перед Киллу, чтоб уж наверняка прийтись ей по сердцу. Пусть она не думает, будто перед ней какой-то недотепа! Сийм ухарски обхватил ствол березки и с корнем вырвал ее из земли. Киллу вскрикнуть не успела, как деревцо с поникшими ветками и вздыбленными корнями пало к ее ногам.

С испугу девушка так стиснула щеки ладошками, что рот ее стал похож на букву «О», карие глаза с удивлением уставились на парня. А Сийм-Силач, решив удивить ее еще больше, схватил огромный валун, взвалил его себе на грудь, но никак не мог придумать, что делать с ним дальше. И Киллу ему советом не помогла. Сийму не оставалось ничего другого, как поднять камень над головой и швырнуть его с размаху оземь. Валун до половины ушел в землю.

Сийм решил, что своими геройскими подвигами он уже завоевал теплый уголок в сердце Киллу, и, не откладывая дела в долгий ящик, спросил дочку царя Сморчка, пойдет ли она за него замуж.

Киллу нахмурила брови и отрицательно покачала головой.

Видно, гордая, упрямится. Ну что ж, придется попытать счастья иначе. Сийм слыхал, что привередницам понравиться трудно, надо сначала за ними поухаживать. И, растянув рот до ушей, он легонько толкнул Киллу плечом и дернул ее за косу.

Киллу отрубила топориком березовый прутик и стегнула Сийма по рукам.

Тогда великан решил рассмешить девушку, сердито глядевшую на него исподлобья. Пустился от нее наутек по лужайке, гогоча и фыркая. Сийм тряс головой и так вспахивал каблуками землю на поворотах, что пучки травы и лепешки мха летели под самые верхушки берез. Но и это не помогло. Киллу смотрела на него мрачнее тучи.

Тяжело отдуваясь, потеряв всякую надежду, Сийм остановился перед царской дочкой, понурил голову и стал ждать ее решения.

— Видно, и вправду пришла пора надеть на этого коня уздечку, — сказала наконец Киллу. — А то он, чего доброго, переломает весь березняк, раскидает все камни и вытопчет подлесок вместе с грибами.

Сийм обрадовался, решив, что царевна согласна пойти за него замуж. Кто же, как не эта разумница, сможет его обуздать!

Но у Киллу было другое на уме. Она поднесла к губам ладони, сложенные трубочкой, и стала кликать Эллу, вторую дочку царя Сморчка.

Потом приподняла косу, прислушалась и заулыбалась. Карие глаза ее весело заблестели.

Сийм всматривался в подлесок, как вдруг откуда-то сверху послышался сильный треск. Великан поднял голову и увидел дородную белобрысую девицу, которая спускалась по стволу высокой березы. Она спрыгнула на землю, подбежала к Киллу, и Сийм догадался, что это и есть Эллу.

Ну, да ладно. Сийм молча разглядывал ее и ждал, что скажет Киллу. Эллу тоже девушка хоть куда! Платье на ней, как мухомор — красное в белую крапинку, все в золотисто-желтых заплатах. Видно, не раз она его рвала, лазая по деревьям. Светлые волосы подстрижены под горшок, над бровями и на затылке одной длины. Щеки что наливные яблочки, губы как малина, а глаза словно незабудки. Верно, в поселковой лавке для Эллу тоже не нашлось подходящей обуви — она была босая, и Сийм мог вволю любоваться ее розовыми пятками.

Эллу, по кличке Мухоловка, тоже с любопытством разглядывала Сийма. И вдруг прыснула в кулак. Сийм догадался, что понравился ей.

Так как Смышленая Трийну не уточнила, какую из дочерей грибного царя Сморчка Сийм должен взять в жены, он подумал, что и Эллу он вполне может прийтись по душе.

Рассудительная Киллу тут же принялась их сватать.

Она приказала им встать спиной к спине и сказала, что ростом они тютелька в тютельку. Потом начала выпытывать, сумеет ли Сийм удержать царскую дочь.

Великан схватил Эллу за руку и держал ее до тех пор, пока Киллу не засмеялась. Памятуя обо всех его проделках, Киллу спросила, где корень всех его бед. Детина Сийм поднял сначала одну, потом другую ногу и показал подметки красных сапог. Никакого корня под ними не оказалось.

Но и этого Киллу показалось мало. Внезапно она протянула руку в сторону дремучей ели и испуганно вскрикнула. Сийм был не из робкого десятка, он решительно направился туда, где таилась опасность. Этого Киллу было достаточно. Конечно, никакого медведя или волка она за елью не видела — просто осмотрительная девушка решила испытать храбрость Сийма.

Эллу смеялась в кулак, Киллу подобрела, и парень совсем приободрился.

А почему бы им с Эллу и не поладить, подумал великан. А где лад, там и клад.

Важные решения, как известно, очертя голову не принимают. И Эллу потребовала время на то, чтобы все обдумать как следует. По примеру царевой дочки решил и Сийм сам с собой совет держать. Каждый день по восемь часов кряду высиживал он на крылечке, и к вечеру голова у него раскалывалась от непосильного умственного труда.

Но вот Эллу прислала известие, что срок, отведенный на размышления, истек. И все тревоги Сийма как рукой сняло. Он даже завалился спать пораньше, чтобы поскорее утро настало.

С восходом солнца в доме царя Сморчка стали готовиться к свадьбе. Киллу уложила свою длинную косу на затылке, нахлобучила поварской колпак, и скоро из трубы повалил душистый дым. Все собаки в округе повернули морды в сторону царских палат. Облизываясь, нетерпеливо ждали они, когда им бросят погрызть лакомые косточки.

Эллу сидела у себя в комнате и шила подвенечное платье. Ей захотелось, чтобы ширина подола соответствовала числу ее лет. Так что Эллу пришлось подшить целых двадцать пять метров ткани. Не думайте, будто дочка царя Сморчка не справилась с работой! Просто, чтоб дело шло быстрее, Эллу шила такими огромными стежками, словно кузнечик по подолу прыгал и нитку за собой тянул.

Жених в этот день с раннего утра парился в баньке у Смышленой Трийну и с тревогой думал о том, что, по случаю предстоящего торжества, не мешало бы привести в порядок обтрепавшиеся по низу штанины. Размышляя об этом, Сийм то и дело поддавал пару и драил себя щеткой. Потом с облегчением вздохнул и оборвал низ штанин. Брюки стали коротковаты, но зато были теперь без бахромы.

Отец невесты сидел в мезонине у окошка и гадал, что дать Эллу в приданое. В будни царь Сморчок торговал на базаре грибами и ходил просто в балахоне. Но сегодня, по случаю свадьбы, облачился с утра в праздничные одежды. Тяжкими были для царя эти торжественные выходы. Жесткий воротничок жал шею, а от лисички, которую он воткнул себе в петлицу, почему-то несло гнилью.

Время от времени старик вынимал из нагрудного кармана будильник, смотрел, который час, чтобы не пропустить начало празднества.

Царь Сморчок очень любил грибы. Но была у него и другая страсть — часы. И потому решил он подарить дочери ходики. Каждый час в циферблате распахивались ставенки, выскакивала кукушка и куковала столько раз, сколько показывала стрелка.

Ну, да ладно, солнце взгромоздилось высоко-высоко и стало помаленьку катиться к закату. В назначенное время

Эллу и Сийм встретились в березовой роще. Здоровенный жених в коротких штанах взял за руку дородную невесту в широченном платье, развевающемся на ветру, и повел ее, как положено, к должностным лицам. Там их имена записали в книгу, сказали несколько проникновенных слов и объявили, что теперь они составляют единую и неделимую семью. Вот так появилась у Сийма-Силача жена, а звать ее стали Эллу-Мухоловка-Силачиха.