– И сколько будешь мыслить? Месяц? Два? – ехидно усмехнулся Бульбук.

– Я поднимусь наверх и сделаю все, что смогу. А вы – смотрите… Может, и без меня обойдетесь.

Что ж, совет разумный. Дилидон пожал руку ученому:

– Ладно, Мудрик. Иди, подумай и сделай что-нибудь. Мы будем тебя ждать.

Мудрик выкатил из своего ранца камешек и как пробка выскочил на поверхность. Остальные посовещались и отправились на поиски кладовщицы.

В лабиринт крысы Проныры вело несколько запутанных ходов: одни тянулись до берега, другие извивались под водой, между дном откоса и почерневшими корневищами. Тут не мудрено было заблудиться и угодить в лапы хищнице. Лучше уж подождать ее на открытом месте, где видно, что происходит вокруг. Гномы сели на камешки и принялись гадать, где же у Проныры эти кристаллики.

Долго сидеть не пришлось. Проныра следила за ними, притаившись в своей норе, и, не вытерпев, приплыла сама.

– Здравствуйте! Здравствуйте! – ласково поздоровалась она. Дилидон и Мураш поняли ее крысиный язык и объяснили, что спустились сюда за кристалликами, и вежливо спросили, не может ли она помочь им. Проныра посоветовала обратиться к властелину Заводи. Гномы ответили, что он велел им написать заявление… Проныра откинула голову, обнажив длинные желтые зубы, расхохоталась, и Дилидон понял: она не верит, что гномы смогут что-нибудь написать.

– Пишите, пишите, только поторопитесь, – сказала она, вдоволь нахохотавшись. – Мне скоро на охоту, а без меня никто вам кристаллики не выдаст.

– Жаль, если не успеем, – вздохнул Дилидон. – А может, вы хоть покажете нам, каковы они с виду, эти кристаллики? Может, мы их еще где-нибудь добудем.

– Пожалуйста, пожалуйста, попробуйте, – согласилась Проныра и отвела их к крупным ракушкам, которые присосались ко дну среди камней – издали их даже трудно было заметить. Она что-то шепнула им – ракушки зашевелились, послушно легли на бок и открыли створки.

В уголке каждой перламутровой створки было по доброму десятку прозрачных кристалликов, вроде крупных сахаринок, но с розовым отливом. Гномы только глубоко вздохнули. Проныра снова визгливо расхохоталась и оставила раковины, забыв ткнуть их в бок, чтоб закрылись.

– Скажу вам начистоту, – наконец вымолвила она. – Хоть в лепешку расшибитесь, ничего вы не напишете. А Рак у нас – жмот, кристаллики он не выдаст. Короче, ничего у вас не выйдет – нос не дорос.

– А вы б не смогли как-нибудь?.. Хоть щепотку…

– Ну, что вы!.. Песчинки не мои. Знаете, какая ответственность!..

Она проворно всплыла, глотнула воздуха и снова вернулась к ним.

– А может, поохотитесь со мной? – спросила она. – Отличная штука – подводная охота!

– Спасибо большое, да нам не до того, – ответили огорченные гномы.

– Погодите еще минуточку, – попросил Дилидон. – У нас есть очень способный ученый. Может, он как-нибудь напишет это заявление…

– Ладно, подожду… – согласилась Проныра. – Но помните – от голода я зверею…

Хоть она и улыбалась, говоря это, гномы поняли, что это не шутка.

А Мудрик зря времени не терял. Ему пришло в голову провощить бумагу с прошением. Но где же взять воск? Парикмахер Оюшка вспомнил, что у него много нектара, которым он сбрызгивал аккуратно причесанные головки цветов. Решили смешать чернила с самым лучшим нектаром – розовым – и посмотреть, что получится.

Едва они написали первое слово, над головами зажужжали пчелы. Запах роз приманил их, и вскоре на бумаге не осталось белого клочка. Пчелы ползали в поисках меда и, как предвидел парикмахер, провощили своими лапками бумагу.

А значилось на ней вот что:

ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ВЛАСТЕЛИНУ ЗАВОДИ КУВШИНОК ГОСПОДИНУ ОДНОРУКОМУ РАКУ

от Дилидона и остальных

Убедительно просим Вас выдать нам для благородных целей щепотку розовых кристалликов, хранящихся в Ваших кладовых.

Заранее благодарные Вам Дилидон, Мураш, Дайнис, Бульбук, Мудрик, Оюшка и Живилёк.

Мудрик свернул пергамент трубочкой, перевязал травинкой и, сияя от радости, опустился на дно.

Теперь оставалось немного: управляющий выведет в уголке «КЛАДОВЩ. ПРОНЫРЕ. Выдать одну щепотку» и нацарапает свою подпись.

Но Рак не торопился. Он спокойно расправлялся с рыбешкой, которую поймал во время прогулки, и, шевеля челюстями, покосился на заявление.

– Хм… Хорошо, – сказал он, – ловко придумано. Только как я наложу резолюцию? К такой бумаге чернила не пристают.

Но Мудрик все предусмотрел.

– Не обязательно чернилами, – ответил он и сунул Раку свое оружие. – На воске можно писать и вот этой колючкой.

– Хорошо-о, – снова протянул Рак, осматривая колючку. – Приходите, когда клешня отрастет, подпишу.

– А когда это будет? – в досаде крикнул Дилидон.

– Когда отрастет, тогда и будет! – повторил Рак, ковыряя колючкой в челюсти. – Я не левша какой-нибудь! А правая, как видите, в битве пострадала.

– Я же говорил, он над нами издевается! – воскликнул Мураш. – Надо Проныру угостить, и увидите – она даст песчинки безо всякой резолюции.

– А чем ее угостить?

– Да вот! – Мураш на всякий случай держал в рюкзаке хорошо сохранившийся прошлогодний орех. – Чем не гостинец крысе?

– Не гостинец, а взятка! – проворчал Мудрик. Он был уверен, что гномы не должны так себя вести. – Как можно дурными способами добиваться доброй цели?

– Эх ты, ученый!.. – пренебрежительно отозвался Бульбук. – Ум за разум зашел! Неужто не видишь, какие тут порядки? Не подмажешь – не поедешь.

Дилидон пытался найти золотую середину.

– В своем лесу, – сказал он, – мы поступаем и будем поступать, как говорит Мудрик. А здесь иного выхода, увы, нет.

Он взял орех и отправился поговорить без свидетелей. Гномы издали следили за ним и видели, как Проныра расхохоталась, видимо, узнав, что заявление не помогло, потом сердито потрясла головой, воровато огляделась и что-то зашептала Дилидону на ухо. Командир сердито ответил, она капризно махнула хвостом и уплыла.

– Что ей орех! – сказал, вернувшись, Дилидон. – Она за живностью охотится. Знаете, что она мне предложила? Говорит, разоружи одного из своих, а я уж с ним управлюсь.

– Мерзость какая! – выругался Бульбук. – Ничего тут не добьешься, ребята. Если эти лоханки еще не закрылись, подойдем да и схватим по нескольку кристалликов.

– Позвольте, позвольте!.. – снова всполошился ученый. – Если вы собираетесь воровать, то на меня не рассчитывайте.

– Ну, а что ты предложишь лучше? Что?

– Надо подумать, – сказал Мудрик.

– Опять он за свое! – рассердился Бульбук. – Сочинил заявление, ну и что? Неужто не видишь? У них маковой росинки не выпросишь. Колючку отдал – смотри, чтоб шкура осталась цела.

Дилидон и Мураш молчали, но было видно, что они склоняются к мнению Бульбука.

– Ох уж эти ученые! – не унимался тот. – Какой непрактичный народ!.. Никакой от них пользы, только помеха.

– Как хотите. Могу и не мешать, – обиделся Мудрик. – Поступайте как знаете.

Он выкинул балласт – камешек величиной с фасолину – и всплыл на поверхность.

– Не надо было его сердить, – упрекнул друга Дилидон. – Его мудрость нас не раз выручала.

– Может, да, а может, и нет, – ответил Бульбук. – Кто знает, что нам больше поможет – моя сила или его ум? Не такие уж мы ничтожные, как он думает! – Бульбук готов был это доказать тут же, на дне озера.

Раковины и впрямь были еще открыты, словно ждали, чтобы гномы взяли себе, что им нужно. А те углядели три самые крупные, где кристалликов было больше всего. Решили по команде схватить по нескольку и тут же всплывать. Чтобы не мешкать, они вынули камни из ранцев, зажали их под мышкой, встали каждый у своей раковины.

– Раз… два… три! – скомандовал Дилидон.

А створки – хлоп! – и у всех троих руки оказались в перламутровой ловушке. Только теперь гномы поняли, что Проныра нарочно оставила раковины открытыми. Может, это и есть ее подводная охота? Может, она сама притаилась неподалеку и сейчас приплывет за добычей?..

При мысли о ее страшных желтых зубах у гномов мороз по спине пробежал. Створки закрылись так плотно, даже силач Бульбук не мог шевельнуть пальцем.

От Проныры они, пожалуй, еще кое-как защитятся дротиками. Камни теперь не нужны, одна рука у них свободна. А вот если приползет Рак, он управится с ними, как с той рыбешкой, а их колючки сможет употреблять вместо зубочисток. Одно счастье, что наверху раза два прогремел гром. Однорукий, как и все раки, ужасно боялся грозы и отсиживался в норе.

Грозила им и третья опасность. Гномы – не рыбы, они не могут без конца находиться под водой. Готовясь в путь, они всласть надышались вкусным сосновым воздухом, но приближалась пора, когда надо подниматься, а то задохнешься.

– Надо было подставить по камешку, потом уж руки совать! – воскликнул Мураш.