Ребята огляделись по сторонам. Вместо того хаоса, который они застали, впервые попав сюда, перед ними предстал вполне симпатичный уголок: зелёная полянка, ручеёк, лёгкое перистое облачко. Косте всё это вдруг так напомнило родную деревню, что у него защипало в носу. Он отвернулся, стараясь скрыть своё состояние от Виолы: не плакать же перед девчонкой. «Смогу ли я когда-нибудь вернуться туда, где всё настоящее: лес, река, небо, солнышко?», — подумал он.

Виола заметила, что Костя задумался, поняла в чём дело и, чтобы отвлечь приятеля от невесёлых мыслей, предложила:

— Расскажи, как ты попал в Страну элмов!

Они поудобнее устроились на скамеечке возле грота, из которого выглядывал Прим, и мальчик изложил всю историю, которая с ним приключилась, начиная от змея и кончая тем странным раздвоением, которое он испытал.

Виола и Прим слушали его очень внимательно, изредка прерывая просьбами объяснить непонятные слова вроде «Гиблый овраг», «Смородинка», «татары».

Когда путешественник закончил наконец рассказ о своих приключениях, Виола сказала:

— Знаешь ли ты, что твой двойник, Костя Талкин, находится сейчас на моей родной планете Ирэна? — И, взглянув на опешившего мальчишку, объяснила:

— Если землянин проникает в синхротоннель, соединяющий Землю и Ирэну, он обязательно раздваивается и попадает как в Страну элмов, так и на Ирэну. При этом оба остаются связанными друг с другом, хотя и могут жить сами по себе. Если землянин не сможет улизнуть с Ирэны или с ним произойдёт какой-нибудь несчастный случай…

Виола заметила, как вдруг изменилось лицо мальчугана, и виновато поправилась:

— Извини, я не имела в виду тебя. Я уверена, что с тобой ничего страшного не случится. Просто объясняю, как вы со своим двойником связаны между собой…

— Ты можешь навсегда остаться здесь, если Костя не проникнет в синхротоннель на Ирэне. Когда ему это удастся, вы снова соединитесь в тоннеле и вернётесь домой, — закончила свою мысль девочка.

Она пока предпочла умолчать о том, что попасть в синхротоннель Косте вряд ли удастся. Он защищён так, что и мышь не проскочит.

Костя во все глаза смотрел на Виолу, рассказывающую о таких странных вещах.

— Слушай, Виола, а как ты оказалась в Стране элмов? Тоже забралась в этот синхротоннель? И, кстати, почему он так называется?

— Подожди, Костя! Ты прямо забросал меня вопросами. Давай уж я буду рассказывать всё по порядку! Если бы ты как-нибудь без синхротоннеля попал на Ирэну, произошёл бы взрыв, и все твои волны разлетелись бы кто куда, потеряв связь друг с другом… Ирэна — планета из Антимира!

— Как говорится у нас на Земле, остались от козлика рожки да ножки!

— Ну да! А эта штуковина позволяет при переходе границы мира и антимира сохранить тебя в целости и сохранности. Этим, кстати, обеспечивается возможность и твоему двойнику благополучно добраться до Ирэны. Если бы ты оказался хоть чуточку не в порядке, точно такие же изменения произошли бы и с ним!

Костя тотчас же начал мысленно проверять, всё ли у него на месте.

«Вроде бы всё в порядке, если не считать полного беспорядка в голове от рассказа Виолы», — порадовался Костя.

— Ты знаешь, — выпалил он, — наш с тобой разговор очень напоминает мне одну нашу сказку, в которой строгая кукла Мальвина учила одного непоседливого деревянного человечка Буратино!

— Хочешь сказать, что я зануда, — засмеялась Виола, — слышала я эту сказку. Но, если ты хочешь получить ответы на свои «почему» да «как», слушай дальше!

Мальчик тут же принял вид образцового первоклашки. Он даже мысленно сложил перед собой руки на воображаемой парте.

— Ты прав, — продолжала тоном заправской учительницы Виола, — я оказалась здесь точно так же, как и ты, — через синхротоннель.

— Так, значит, там, на Земле, есть твоя копия, твой двойник?

«Правильно, садись, «пять», — так для себя перевёл Костя одобрительный взгляд Виолы.

Ну а в Стране элмов есть как ирэнцы, так и земляне…

Виоле волей — неволей пришлось остановиться, так как Костя, узнав про других землян, так подпрыгнул от восторга, что чуть — чуть не опрокинул камин — грот. Перепуганный Прим, как всегда делают осьминоги в минуту опасности, сделался багрово — красным и выбросил чернильное облако, которое окутало и Виолу, и Костю, и всю полянку.

Некоторое время вообще ничего нельзя было различить вокруг. Наконец туман рассеялся до такой степени, что стало можно разглядеть сердитого осьминога, удивлённого Костю и смеющуюся Виолу:

— Ты недавно вспоминал про козлика, а теперь очень похоже его изобразил. Чуть не оставил рожки да ножки от бедного Прима!

Она так забавно взбрыкнула, передразнивая прыжок Кости, что тут уже ни Прим, ни сам он не могли удержаться от смеха. Они хохотали так, что камину во второй раз угрожала серьёзная опасность рассыпаться.

— Да, с вами не соскучишься, — сквозь смех наконец смог произнести Прим, — давно мне не было так весело. Последний раз, мне помнится, я смеялся, когда две сердитые рыбёшки, два бычка, вцепились друг другу в хвост, пытаясь каждый позавтракать своим противником. Они крутились, как корабельный винт, и подняли со дна такую кучу ила, что мне пришлось разнимать их на ощупь, а потом чистить и вентилировать грот.

Когда все отсмеялись, мальчик нетерпеливо напомнил:

— Виола, а где же найти этих землян? Может, они подскажут, как мне выпутаться из всей этой истории!

— Вряд ли, тогда они сами давно бы улизнули отсюда. Но, к сожалению, есть только один выход — вернуться на Землю вместе со своим двойником, если тому удастся как-нибудь сбежать с Ирэны.

— А всё-таки, где их можно найти?

— Не знаю! Хотя мы в Стране элмов, где каждый всегда и везде, но есть много способов спрятаться или помешать встретиться. Можно затаиться так, что пройдёшь мимо, наступишь и не заметишь. Можно, наоборот, окружить тебя вихрями так, что будешь кружить, как по лесу, и не сможешь выйти к нужному месту…

— Да, насчёт леса я знаю, мне дед рассказывал. Особенно возле Гиблого оврага, где этот тоннель. Я и сам однажды раза четыре прошёл по одному и тому же месту, по сломанной берёзе на дороге определил. И каждый раз думал, что иду прямо…

Разговор помаленьку расклеился. Каждый из собеседников задумался о чём — то своем. Костя заметно погрустнел. Если ни он, ни его двойник не смогут выбраться, какой поднимется переполох! И деду Григорию влетит, да и вообще не хотелось бы без вести пропадать. Костя вспомнил рассказы деда о войне. Два раза сообщали про него родителям, что пропал, мол, ваш сын без вести, а он бежал из плена, партизанил, выходил из окружения и снова возвращался к своим. «Ну ничего, — подумал он, — мы ещё повоюем!» Костя вспомнил свой любимый девиз, заимствованный у колонистов из «Педагогической поэмы». «Не пищать!» — скомандовал он сам себе и ответил, как полагается: «Есть не пищать!»

Виола тоже о чём — то сосредоточенно размышляла, а потом вдруг обратилась к Приму:

— С Костей мне вроде всё понятно! А как ты смог попасть в синхротоннель? Ведь он может открыться только человеку.

Прим махнул щупальцами:

— Я и сам толком не знаю! В то утро я, как обычно, лежал перед своим гротом, надеясь поживиться зазевавшейся рыбкой или обнаружить какую-нибудь ракушку. На этот раз мне не везло, поэтому пришлось идти на отмель — покопаться в иле. Конечно, это опасно, уходить далеко от дома, да ещё на отмель, где и прикрепиться как следует в случае чего некуда.

Скал нет, камни — мелочь! Мы ведь скальные осьминоги, ещё нас называют гигантскими или, по — научному, осьминогами Дофлейна, — с гордостью произнёс Прим. — Ну так вот. Только я нашёл одного зазевавшегося халиотиса, ракушку такую, её ещё называют «морское ушко», как вдруг чувствую — опасность. Оглянулся — акула! Я сразу выпускаю облако маскировочное и стрелой — к берегу, на мелководье. Там, конечно, можно попасть в прибойную волну, запросто на берег выкинет, но зато и акуле там не развернуться — на мель сядет. Вдруг вижу у берега огромный валун серо — синего цвета. А это мой любимый маскировочный цвет. Если доберусь до него, распластаюсь, присосусь щупальцами, меня в двух шагах от камня не отличишь. У меня, как вы, наверное, знаете, даже кровь голубая. А от камня меня уже не оторвёшь, скорее пополам разорвать можно! Акула уже пасть разинула, приготовилась меня попробовать на вкус. Знает, хищница, что — вкусный. Не помню, как уж добрался я до этого камня, летел, как реактивный снаряд, и со всего размаху в камень. А он возьми да пропусти меня внутрь, как будто в свой грот попал! Я ведь головой назад плаваю, поэтому успел заметить, какая глупая и удивлённая морда была у этой акулы. Куда это, мол, вдруг завтрак девался, ведь уже, можно сказать, в пасти был. Но самое интересное то, что камень меня пропустил, а акула со всего размаху в него врезалась. По — моему, у неё вся голова в желудок ушла, хоть сама собой завтракай. Пока я её разглядывал, чувствую, меня внутрь затягивает. Я сразу — то не сопротивлялся, думаю, чем дальше от этой обжоры, тем лучше. А потом уже поздно упираться стало. Чувствую, как меня действительно будто на две части разъединяют. Ну и вот, я здесь! А куда мой двойник угодил, неизвестно. Хорошо, если в морскую воду или уж в крайнем случае в аквариум, как заморское чудо. А то ведь можно и на стол угодить! Хотя чувствую: жив — здоров пока!