— Покажи да покажи.
Он надвинул кольцо на ноготь, стал хуй у него с локоть; вынимает его из брюк и говорит:
— Смотри, жена. Она его целовать.
— Вот, муженек! Пусть лучше эдакое добро при нас будет, чем в чужих людях. Давай-ка поскорее пообедаем, ляжем да попробуем!
Сейчас наставила на стол разной еды и напитков поить да кормить его. Пообедали и пошли отдыхать. Как пробрал он жену своим хуем, так она целые три дня под подол себе заглядывала, все ей мерещилось, что промеж ног торчит!
Пошла она к матери в гости, а муж тем временем вышел в сад и лег под яблоней.
— Что же, — спрашивает мать у дочери, — выкупили хуй-то?
— Выкупили, матушка!
Вот купчиха только о том и думает, как бы ухитриться сбегать к зятю, пока дочь здесь, да попробовать его большого хуя. Дочь-то заговорилась, а теща и удрала к зятю, прибежала в сад, смотрит — зять спит себе, кольцо у него надето на ноготок — хуй стоит с локоток.
— Дай-ка я теперь залезу к нему на хуй, — думает теща, залезла и давай на хую покачиваться, вот на ту беду надвинулось как-то кольцо у сонного зятя на весь палец, и потащил хуй тещу на семь верст вверх.
Дочь видит, что мать куда-то ушла, догадалась и бросилась домой, в избе — нет никого, она в сад — смотрит — муж спит, его хуй высоко торчит, а наверху чуть-чуть видно тещу. Как ветром дунет — она так и завертится на хую, как флюгер. Что делать, как матушку с хуя снять?
Набежало на то место народу видимо-невидимо; стали ухитряться да раздумывать. Один говорит:
— Больше нечего делать, как взять топор да хуй подрубить.
А другие говорят:
— Нет, это не годится! За что две души погубить: как срубим хуй — ведь баба на землю упадет — убьется. Лучше всем помолиться, авось каким чудом старуха с хуя свалится!
На ту пору проснулся зять, увидал, что у него кольцо надето на весь палец, а хуй торчит к небу на семь верст и крепко прижал его самого к земле, так что и повернуться на другой бок нельзя! Начал потихоньку кольцо с пальца сдвигать, стал хуй уменьшаться. Сдвинул на ноготь — стал хуй с локоть, и видит зять, что на хую теща торчит.
— Ты, матушка, как сюда попала?
— Прости, зятюшко, больше не стану!
РАЗЗАДОРЕННАЯ БАРЫНЯ
В некотором царстве, в некотором государстве жил богатый мужик у него был сын по имени Иван.
— Что ты, сынок, ничем не займешься? — говорит ему отец.
— Еще успею! Дай-ка мне сто рублей денег да благослови на промысел.
Дал ему отец сто рублей денег. Пошел Иван в город. Идет мимо господского двора и увидел в саду барыню: очень хороша собой. Остановился и смотрит сквозь решетку.
— Что ты, молодец, стоишь? — спросила барыня.
— На тебя, барыня, засмотрелся! Уж больно ты хороша! Если б ты мне показала свои ножки — отдал бы тебе сто рублей!
— А почему не показать! На, смотри, — сказала барыня и приподняла свое платье. Отдал он ей сто рублей и вернулся домой.
— Ну, сынок, — спрашивает отец, — каким делом занялся? Что сделал на сто рублей?
— Купил место да лесу для лавки. Дай еще двести рублей, надо заплатить плотникам за работу.
Отец дал ему денег, а сын опять пришел и стоит у того же сада. Барыня увидала и спрашивает:
— Зачем, молодец, опять пришел?
— Пусти меня, барыня в сад, да покажи свои коленочки — отдам тебе двести рублей.
Она пустила его в сад, приподняла подол и показала свои коленки. Парень ей отдал деньги, поклонился и воротился домой.
— Что, сынок, заплатил?
— Заплатил, батюшка, дай мне триста рублей, я товару накуплю.
Отец дал ему триста рублей. А сын сейчас отправился к барынину саду. Стоит и глядит сквозь решетку. А отец думает: Дай-ка схожу, посмотрю на его торговлю.
Пошел за ним следом и посматривает.
— Зачем, молодец, опять пришел? — спросила барыня.
Парень отвечает ей:
— Не во гнев, тебе, барыня, сказать, позволь поводить мне хуем по твоей пизде, я за то дам тебе триста рублей.
— Пожалуй, это можно.
Пустила его в сад, взяла деньги и легла на траву: а парень скинул брюки и стал ее хуем потихоньку по губам поваживать и так раззадорил, что барыня сама просит:
— Ткни в срединку! Пожалуйста, ткни!
А парень не хочет:
— Я просил только по губам поводить.
— Я отдам тебе назад все твои деньги, — говорит барыня.
— Не надо! А сам все продолжает поваживать по губам-то.
— Я у тебя шестьсот взяла, а отдам тысячу двести, только ткни в срединку!
Отец глядел-глядел, не вытерпел и закричал из-за решетки:
— Бери, сынок, хороший барыш.
Барыня услыхала, да как вырвется и убежала. Остался парень без копейки и заругался на отца:
— Кто просил тебя кричать-то, старый хрен!
ПО-СОБАЧЬИ
В некотором царстве жил-был дворянин, у него была дочь-красавица. Пошла она как-то погулять, а лакей идет за ней позади, да думает:
— Экая ловкая штука! Ничего б, не желал на свете, только б отработать ее хоть один разок, тогда б и помирать не страшно было!
Думал, думал, не вытерпел и сказал потихоньку:
— Ах прекрасная барышня, трахнуть бы тебя хоть по-собачьи!
Барышня услыхала эти слова и как вернулась домой, дождалась ночи и позвала к себе лакея.
— Признавайся, мерзавец, — говорит ему, — что ты говорил, когда я гуляла?
— Виноват, сударыня! Так-то и так-то говорил.
— Ну если хотел, так и делай сейчас по-собачьи, не то все папеньке расскажу…
Вот барышня подняла подол, стала посреди горницы раком и говорит лакею:
— Нагибайся да нюхай, как собаки делают.
Холуй нагнулся и понюхал.
— Ну теперь языком лизни, как собаки лижут.
Лакей лизнул раз и два, и три раза.
— Ну, теперь бегай вокруг меня!
Начал он кругом барышни бегать, обежал разов десяток, да опять пришлось нюхать да лизать ее языком. Что делать? Морщится да нюхает, плюет да лижет.
— Ну, теперь на первый раз хватит — сказала барышня, — ступай, ложись себе спать, а завтра вечером опять приходи. На другой день вечером опять барышня позвала себе лакея.
— Что ж ты, мерзавец, сам не идешь? Не всякий же день за тобой посылать? Сам знай свое дело!
Опять подняла свой подол и стала раком, а лакей стал ей под жопою нюхать да языком в пизде лизать. Обежит кругом ее разов десять да опять понюхает да полижет. И так долгое время угощала его барышня, да потом сжалилась, легла на постель, подняла подол спереди, дала ему разок поеть и простила всю вину. Лакей отработал да и думает:
— Ну, чего, хоть и полизал, но свое взял.
ДВЕ ЖЕНЫ
Жили-были два купца, оба женатые, и жили они между собой дружно. Вот один купец и говорит:
— Послушай, брат, давай сделаем пробу, чья жена лучше мужа любит.
— Давай, да как пробу-то сделать?
— А вот как: соберемся-ка да поедем на Макарьевскую ярмарку, и чья жена сильнее станет плакать, та больше и мужа любит.
Вот собралися в путь, стали их провожать жены. Одна плачет, так и разливается. А другая прощается, а сама смеется. Поехали купцы на ярмарку, отъехали верст пятьдесят и разговорились между собой.
— Ишь как тебя жена-то любит — говорит один, — как она плакала-то на прощаньи, а моя стала прощаться, а сама смеяться!
А другой говорит:
— Вот что, брат, теперь жены нас проводили, воротимся-ка назад, таким образом, да посмотрим, что наши жены без нас делают.
— Хорошо.
Воротились к ночи вошли в город пешком, подходя вперед к избе того купца, у которого жена на прощанья горько плакала, смотрят в окошко: она сидит себе с любовником и гуляет. Любовник наливает стакан водки, сам выпивает и ей подносит:
— На, милая, выпей.
Она выпила и говорит:
— Друг ты мой любезный, теперь я твоя.
— Вот какие пустяки: вся моя! Что-нибудь есть и мужнино!
Она обернулась нему жопою и говорит: