И с этими словами он берется за нож и вилку, чтобы отведать форели. Но что это! Только он воткнул нож в рыбу, как раздался душераздирающий крик, — душа в пятки уйдет от такого, — форель соскочила со сковороды и упала прямо на пол, а с того самого места, куда она упала, поднялась прекрасная девушка — такая прекрасная, что глаз не отведешь, прекрасней он в жизни не видывал, — одетая во все белое и с золотой лентой в волосах, а из руки ее струей текла кровь.

— Смотри, куда ты поранил меня, негодяй, — сказала она и показала ему на руку.

У него аж в глазах потемнело.

— Разве ты не мог оставить меня в покое? — сказала она. — Зачем ты меня потревожил и выловил из воды? Зачем оторвал от дела?

Тут он задрожал, как собака в мокром мешке, потом наконец пробормотал что-то и взмолился о пощаде:

— Простите меня, миледи! Я не знал, что Вы были заняты делом, а то бы не стал Вам мешать. Ведь я же настоящий солдат и уж такие-то вещи понимаю!

— Конечно, я была занята делом, — сказала девушка. — Я ждала моего верного возлюбленного, который должен был приплыть ко мне. И если он приплыл, пока меня не было и я по твоей вине не увижу его, я превращу тебя в лосося и буду преследовать до скончания века, пока трава растет, пока воды текут!

Ага, у солдатика душа ушла в пятки, когда он подумал, что его превратят в лосося, и он взмолился о прощении. На что молодая леди ответила:

— Отрекись от своей дурной жизни, негодяй, не то раскаешься, да будет поздно. Стань добрым человеком и, смотри, никогда не пропускай исповеди. А теперь, — молвила она, — отведи меня обратно и опусти снова в озеро, откуда ты меня выловил.

— О миледи, — воскликнул солдат, — разве у меня нет сердца, что я буду топить такую прекрасную девушку, как Вы?

Но не успел он вымолвить и слова, как девушка исчезла, а на полу он увидел маленькую форель. Что ж, он положил ее на чистую тарелку и бросился бежать со всех ног: он боялся, что возлюбленный девушки придет без нее. Он бежал и бежал, пока не достиг снова той же пещеры, и бросил форель в озеро. И в ту же минуту вода в том месте покраснела, — верно, из раны все еще текла кровь, — но вскоре течение смыло все. А у форели и по сей день на боку маленькое красное пятнышко в том самом месте, куда попал нож.

Да, так вот было бы вам известно, с того дня солдат этот стал другим человеком, он исправился, начал аккуратно ходить на исповедь и три дня в неделю соблюдал пост, хотя рыбы в эти дни он не ел: после страха, какого он натерпелся, рыба у него в животе и не ночевала, — вы уж извините меня за грубое выражение.

Во всяком случае, он стал, как я уже говорил, другим человеком. С течением времени он оставил армию и под конец даже превратился в отшельника. Рассказывают, что он все время молился о спасении души Белой Форели.

ДУША-БАБОЧКА

Ирландская легенда

В старину в Ирландии были превосходные школы. Чего только не проходили в них. И даже самый последний бедняк владел тогда большими знаниями, чем в наше время какой-нибудь джентльмен. Что же касается священников — в науках они превосходили всех, и этим Ирландия прославилась на весь мир. Многие чужеземные короли посылали в Ирландию своих сыновей, чтобы те получили воспитание в ирландских школах.

И как раз в одной из таких школ учился тогда юноша, совсем еще мальчик. Он всех поражал своим необыкновенным умом. Родители его были простые труженики и, конечно, бедняки. Но хотя он и был еще мал и очень беден, в знаниях с ним не мог бы сравниться ни сын лорда, ни короля. Даже учителям приходилось иногда краснеть перед ним: когда они пытались чему-нибудь научить его, он вдруг сообщал им нечто такое, о чем они никогда и не слышали, и изобличал их невежество.

Но совершенно непобедим он оказался в споре. Он мог с вами спорить и спорить, пока не доказывал, что черное это белое, и тут же, когда вы уступали, — побить его в споре не мог никто! — он утверждал обратное и доказывал вам, что белое было черное.

Родители так им гордились, что твердо решили сделать из него священника, хоть и были очень бедны. И наконец они этого добились, правда, чуть не умерли с голоду, пока копили для этого деньги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Что и говорить, в те времена Ирландия не знала другого столь же ученого мужа, и он так и остался самым великим спорщиком: никто не мог перед ним устоять. Пытались беседовать с ним даже епископы, но он тотчас доказывал им, что они ровным счетом ничего не смыслят.

В те времена школьных учителей еще не было, и обучением занимались священники. А так как этот человек считался самым умным в Ирландии, все чужеземные короли посылали своих сынков именно к нему, лишь бы хватило для них комнат в колледже. И постепенно он загордился и даже стал забывать, с какого дна он поднялся, и — что было хуже всего — стал забывать даже Бога, который и сделал его таким умным.

Гордыня так овладела им, что от одного спора к другому он дошел уже до того, что доказывал, будто нет ни чистилища, ни ада, ни рая, ну, а значит, и Бога, и, наконец, даже, что нет и души у человека, что человек все равно как собака или корова — коли умер, так и нет его.

— Разве кто-нибудь видел душу? — спрашивал он. — Если вы сумеете мне ее показать, я поверю в нее.

На это ему, конечно, никто ничего не мог ответить.

В конце концов все рассудили так: если нет того света, значит каждый может делать на этом свете все, что ему вздумается. Сам священник подал первый пример, взяв себе в жены молоденькую девушку. А так как невозможно было достать ни священника, ни епископа, чтобы обвенчать их, он сам для себя отслужил службу. Это был неслыханный позор, но никто не осмелился сказать ему хоть слово, потому что на его стороне были все королевские отпрыски: они прикончили бы любого, кто попробовал бы помешать их разгульной жизни.

Бедные юноши! Они все верили в него и полагали, что каждое слово его — истина.

Таким образом, его идеи стали распространяться все шире и шире. Мир катился к гибели. И тогда как-то ночью с неба спустился ангел и объявил священнику, что жить ему осталось всего двадцать четыре часа. Священника бросило в дрожь, он стал умолять хоть немного продлить ему жизнь.

Но ангел был неумолим и сказал, что это невозможно.

— Зачем тебе жизнь, ты, грешник? — спрашивал он.

— О сэр, сжальтесь над моей бедной душой! — молил священник.

— Нет, нет! А разве у тебя есть душа? Скажи пожалуйста! И как же ты это обнаружил?

— Она бьется во мне с той минуты, как ты появился, — ответил священник. — И каким же я был дураком, что не подумал о ней раньше.

— Набитым дураком, — согласился ангел. — Чего стоило все твое учение, если оно не подсказало тебе, что у тебя есть душа?

— Ах, милорд, — вымолвил священник, — если мне суждено умереть, скажите, скоро я попаду в рай?

— Никогда, — был ответ ангела. — Ты же отрицал рай.

— О милорд, а в чистилище я попаду?

— Чистилище ты тоже отрицал. Ты отправишься прямо в ад! — сказал ангел.

— Как, милорд, но ведь я отрицал и ад! — возразил священник. — Стало быть, и туда Вы не можете меня отправить.

Ангел был слегка озадачен.

— Ну хорошо, — молвил он. — Я тебе скажу, что я могу для тебя сделать. Выбирай: или ты останешься жить на земле хоть до ста лет и наслаждаться всеми земными радостями, но потом полетишь на веки вечные в ад, или через двадцать четыре часа умрешь в ужасных мучениях, но зато потом попадешь в чистилище и останешься там до Страшного суда. Правда это будет возможно только, если ты сумеешь найти верующего, и тогда его вера послужит залогом твоего прощения, и твоя душа будет спасена.

Не прошло и пяти минут, как священник принял решение.

— Пусть я умру через двадцать четыре часа, — сказал он, — лишь бы только душа моя была спасена.

Тогда ангел дал ему все указания, как поступать, и улетел.

Священник тут же вошел в большой зал, где сидели все его ученики и королевские сыновья, и обратился к ним: