— Это великие чудеса природы, и я дарю их вам, Пчелка.

Но Пчелка ответила:

— Лок-королек, оставьте себе янтарь и кристалл, ведь я не могу освободить ни эту мушку, ни эту капельку.

Король Лок посмотрел на нее задумчиво и сказал:

— Пчелка, ваши ручки достойны хранить лучшие сокровища мира. Вы будете владеть ими, но они вами не будут владеть. Скупец — пленник своего золота; только тем, кто презирает богатство, безопасно быть богатыми: их душа всегда будет больше, нежели их сокровища.

Сказавши так, он подал знак казначею, и тот поднес молодой девушке золотую корону на подушке.

— Примите эту драгоценность как знак того уважения, которое мы питаем к вам, Пчелка, — сказал король Лок. — Отныне вас будут называть принцессой гномов.

И он возложил корону на голову Пчелки.

Пышными празднествами ознаменовали гномы коронование своей первой принцессы. Веселые, беспечные игры чередовались без всяких расписаний в громадном амфитеатре; маленькие человечки, кокетливо украсив свои колпачки веточкой попоротника или двумя дубовыми листиками, радостно прыгали по подземным улицам. Праздники длились целый месяц. Пик в своем опьянении имел вид вдохновенного смертного; добродетельный Тад опьянялся общим счастьем; нежный Диг от радости проливал слезы; Рюг, развеселившись, снова требовал, чтобы Пчелку посадили в клетку: тогда уж гномам можно будет не опасаться, что они потеряют такую очаровательную принцессу; Боб верхом на своем вороне оглашал воздух такими веселыми криками, что даже эта черная птица, заразившись общим весельем, издавала отрывистое шаловливое покаркивание.

Только один король Лок грустил.

Но вот на тридцатый день, во время роскошного пира, который король Лок задал принцессе и всему народу гномов, король поднялся во весь рост на своем кресле, так что его доброе лицо приходилось теперь в уровень с ухом Пчелки.

— Принцесса моя Пчелка, — произнес он, — я хочу сделать вам одно предложение, которое вы вольны принять или отвергнуть. Пчелка Кларидская, принцесса гномов, хотите вы стать моей женой?

И, произнося это, король Лок, грустный и нежный, был похож на кроткого величавого пуделя. Пчелка потянула его за бороду и ответила:

— Лок-королек, я согласна быть твоей женой в шутку, чтобы посмеяться, но я никогда не буду твоей женой по-настоящему. Когда ты сейчас сделал мне предложение, ты мне напомнил Верное Сердце, который там, на земле, рассказывал, чтобы позабавить меня, самые необыкновенные вещи.

При этих словах король Лок быстро отвернулся, но все же Пчелка успела увидеть слезу, блеснувшую на ресницах гнома. И Пчелке сделалось жалко, что она его обидела.

— Лок-королек, — сказала она ему, — я люблю тебя таким, как ты есть, а если ты меня смешишь, как Верное Сердце, то в этом нет ничего обидного, потому что Верное Сердце очень хорошо пел и был бы очень красивый, если бы только не седые волосы и красный нос.

Король Лок ответил ей так:

— Пчелка Кларидская, принцесса гномов, я люблю вас и надеюсь, что когда-нибудь и вы меня полюбите. Но, если бы у меня и не было этой надежды, я все равно любил бы вас так же. Я только прошу у вас в ответ на мою дружбу, чтобы вы всегда были искренни со мной.

— Это я обещаю тебе, Лок-королек!

— Хорошо. Так вот, скажите мне, Пчелка, любите ли вы кого-нибудь так, чтобы вам хотелось выйти за него замуж?

— Нет, Лок-королек, так я никого не люблю.

Тогда король Лок улыбнулся и, подняв свой золотой кубок, провозгласил зычным голосом тост за принцессу гномов. И невообразимый гул прокатился под сводами пещеры, и от него содрогнулась земля, потому что пиршественный стол в царстве гномов тянулся по всему подземелью с одного конца до другого.

Теперь увенчанная короной Пчелка стала еще задумчивей и печальней, чем в те дни, когда ее кудри свободно рассыпались по плечам и она, смеясь, прибегала в кузницу гномов и дергала за бороды своих добрых друзей Пика, Тада и Дига, чьи лица, озаренные отблеском пламени, радостно оживлялись при ее появлении. Добрые гномы, которые когда-то сажали ее к себе на колени и играли с ней, называя ее своей Пчелкой, теперь низко кланялись, когда она проходила, сохраняя почтительное молчание. Она сожалела, что она уже не ребенок, и огорчалась, что она принцесса гномов.

Она уже не радовалась при виде короля Лока после того, как увидала, что он плачет из-за нее. Но она любила его, потому что он был добрый и потому что он страдал.

В один прекрасный день (если можно сказать, что в царстве гномов бывает день) она взяла короля Лока за руку и привела его к той расщелине утеса, куда проникал луч солнца, а в луче танцевали золотые пылинки.

— Лок-королек, — сказала она ему, — я страдаю. Вы король, вы меня любите, а я страдаю.

Услышав эти слова из уст красивой молодой девушки, король Лок ответил:

— Я люблю вас, Пчелка Кларидская, принцессу гномов, и вот поэтому-то я оставил вас в нашем мире, чтобы открыть вам наши тайны, которые больше и мудрее всего, что вы могли бы узнать на земле среди людей, ибо люди не так искусны и не так мудры, как гномы.

— Да, — сказала Пчелка, — но они больше похожи на меня, чем гномы, и потому я их больше люблю. Лок-королек, дайте мне снова увидеть мою мать, если вы не хотите, чтобы я умерла.

И король Лок удалился, не ответив ни слова.

Пчелка, оставшись одна, в отчаянии смотрела на луч того света, в котором нежится вся земля и который обнимает своими сияющими волнами всех живых людей вплоть до нищих, бредущих по дорогам. Медленно бледнел этот луч, и вот уже его золотистое сияние превратилось в бледно-голубой отсвет. Ночь пришла на землю. И через расщелину замерцала звезда.

Тогда кто-то тихонько дотронулся до ее плеча, и она увидела короля Лока, закутанного в черный плащ. В руке у него был еще один плащ, которым он укрыл молодую девушку.

— Идем, — сказал он.

И он вывел ее вон из подземелья. Когда Пчелка снова увидала деревья, трепещущие на ветру, облака, набегающие на луну, и всю эту торжественную ночь, свежую и синюю, когда она почувствовала запах трав и тот воздух, которым она дышала в детстве, широкой волной полился ей в грудь, она глубоко вздохнула, и ей показалось, что она вот-вот умрет от блаженства.

Король Лок взял ее на руки; как ни мал он был ростом, он нес ее легко, словно перышко, и они скользили по земле, как тени двух птиц.

— Пчелка, вы увидите вашу мать. Но выслушайте меня. Вы знаете, что каждую ночь я посылаю ваш образ во сне вашей матери. Каждую ночь она видит ваш дорогой призрак, улыбается ему, говорит с ним, обнимает его. Сегодня ночью я покажу ей вас самое вместо вашего двойника. Вы увидите свою мать, но не прикасайтесь к ней, не говорите с ней, потому что тогда чары разрушатся и она уже никогда больше не увидит ни вас, ни ваш образ, который она не отличает от вас.

— Хорошо, Лок-королек, я буду осторожна, — вздохнула Пчелка… — Ах, вот он! Вот он!

И в самом деле, башня Кларидского замка, вся черная, уж вырисовывалась на холме. Не успела Пчелка послать поцелуй старым, любимым стенам, как увидела бегущий мимо городской вал, заросший левкоями; вот она уже взбегает по откосу, где в траве горят светляки, вот и потайная дверь, которую король Лок открыл без труда, потому что для гномов, покорителей металлов, никакие замки, болты, никакие засовы, цепи и решетки не служат преградой.

Она поднялась витой лестницей, которая вела в покои ее матери, и остановилась, прижав обе руки к трепетно бьющемуся сердцу. Дверь тихонько растворилась, и при свете ночника, висевшего на потолке опочивальни, в благоговейной тишине, царившей здесь, Пчелка увидела свою мать, исхудавшую и бледную, с сединой на висках, но еще более прекрасную для своей дочери, чем в те далекие дни, когда она носила драгоценные украшения и гордо скакала на коне. А герцогиня в это время видела свою дочь во сне и протянула руки, чтобы обнять ее. И дочь, смеясь и рыдая, уже хотела броситься в эти раскрытые объятия, но король Лок схватил ее, не дав ей упасть на грудь матери, и понес словно соломинку через синие поля назад, в царство гномов.

Пчелка, сидя на гранитных ступенях подземного дворца, снова смотрела на голубое небо в расщелине утеса. Там бузина протягивала навстречу солнцу свои маленькие белые зонтички. Пчелка заплакала. Король Лок взял ее за руку и сказал:

— Пчелка, отчего вы плачете и что вы хотите?

И так как она уж не первый день грустила, гномы, усевшись у ее ног, старались развлечь ее бесхитростными мелодиями на флейте, свирели, трехструнной скрипке и литаврах, а другие, чтобы развеселить ее, так ловко кувыркались, что верхушки их колпачков, украшенных кокардой из листьев, так и мелькали в воздухе один за другим; нельзя было представить себе ничего более забавного, чем игры этих маленьких человечков с длинными, как у старых отшельников, бородами. Добродетельный Тад, чувствительный Диг, которые полюбили Пчелку с того дня, как увидели ее спящей на берегу озера, и Пик, старый поэт, — все поочередно брали ее за руку и умоляли открыть им тайну ее горести. Простодушный, но справедливый По принес ей винограду в корзинке, и все они, дергая ее за платье, повторяли вместе с королем Локом: