30-е годы были начальным периодом ознакомления России с литературой Скандинавии XIX в. Русские писатели, критики и читатели сетовали тогда, что «знакомство со скандинавской литературой для нас, русских, чрезвычайно затруднительно, несмотря на наше близкое соседство со Скандинавским полуостровом»,272 и сожалели, что «наши поэты и романисты оставляют нетронутым это богатое поле оригинальной поэзии и занимательных рассказов».273 И все-таки имя Андерсена впервые прозвучало в России именно в 30-х годах. На основе неустановленных источников 20 сентября 1837 г. сам сказочник сообщает датской писательнице Хенриетте Ханк: «В одном русском журнале обо мне хорошо отзываются».274 Первым известным сочинением об Андерсене в России был появившийся в 1838 г. русский перевод статьи французского критика Ксавье Мармье. В ней дается детальное описание встречи Мармье с Андерсеном в Копенгагене и впервые же в русской печати публикуется биография датского сказочника, сообщенная им критику. Этот факт сам по себе имеет большое значение, так как рассказ Андерсена о его жизни является одной из самых первых кратких редакций его мемуаров, увидевших впоследствии свет под названием «Сказка моей жизни» (Первый том вышел в 1855 г., его продолжение в 1869 г.). Мармье ни единым словом не упоминает о сказках Андерсена и лишь мельком касается национальных корней его романа «Импровизатор». Заканчивается статья грустно: «Кажется, что муза Андерсена не умеет смеяться и что маска, в которую он хотел ее нарядить, ей не по сердцу».275

Подлинное же знакомство России с Андерсеном началось позднее, в 40-е годы, тесно связанные для нашей отечественной скандинавистики с деятельностью академика Я. К. Грота, одного из крупнейших популяризаторов литературы Скандинавии и Финляндии в России. Грот был профессором Гельсингфорското университета в 1842–1851 гг., и у него были тесные литературные контакты со скандинавскими странами. В 1843 г. он подарил своей сестре Р. К. Грот сочинения любимого им писателя на шведском языке, и она занялась их переводами. Вскоре П. А. Плетнев опубликовал переведенные Р. К. Грот сочинения Андерсена в журнале «Современник» (1845). Это были — «Бронзовый вепрь» («Бронзовый кабан»), глава из книги «Базар порта» («Лист») и роман «Импровизатор».276 Первые два произведения не были замечены критикой. Однако сохранились высказывания о них Грота. По поводу отрывка из путевого очерка «Базар поэта» академик писал П. А. Плетневу 28 ноября 1844 г.: «Прочел статейку, рассказец, переведенный сестрой из Андерсена. Прелестная вещь». «Какую славную повесть Андерсена я просмотрел сегодня! — восклицает Грот 10 декабря 1844 г. — Это «Бронзовый вепрь», напоминает Пушкинова «Всадника», но в другом роде». (Ученый имел в виду то, что скульптура Бронзового кабана, украшающая фонтан во Флоренции, срывается с места, и подобно Медному Всаднику у Пушкина, мчится по городу).277

Роман «Импровизатор»278 вызвал к жизни несколько рецензий, позволяющих судить о том, что на русских читателей и критиков того времени, уже переживших увлечение романтизмом, он не произвел большого впечатления. О. И. Сенковский говорил о романе: «Чувствительные читательницы, конечно, найдут его интересным… Для менее чувствительных он, мы боимся, покажется утомительным и скучным».279 Белинский рекомендовал роман для чтения юношеству «в свободное от классных занятий время».280

Но сказки Андерсена постепенно завоевывали страницы русской прессы. Через Грота писательница А. И. Ишимова получила для своего журнала «Звездочка» (1848, № 10) сказку «Цветы маленькой Иды». А альманах для юношества «Новая библиотека для воспитания» (1847, кн. 5, 7, 8), выходивший под редакцией П. Г. Редкина, ставившего своей задачей публиковать высокохудожественные произведения для детей, напечатал переводы сказок «Гадкий утенок», «Бронзовый кабан» и «Соловей».

В 50-е годы XIX в. Андерсен и его творчество привлекли к себе внимание русских революционных демократов. Так, в 1853 г. Н. Г. Чернышевский поставил имя Андерсена в ряд имен лучших писателей Дании и посоветовал подумать о том, какое место он занимает в истории скандинавской литературы.281 Ответил же на этот вопрос в первой русской рецензии на сказки Андерсена Н. А. Добролюбов. Ознакомившись со сказками датского писателя во французском переводе, русский критик высоко оценил их в отзыве, напечатанном в 1858 г. в «Журнале для воспитания». Добролюбов отметил характерную специфику сказок Андерсена — то, что «реальные представления чрезвычайно поэтически принимают в них фантастический характер». Он верно указал и на умение датского писателя оживлять неодушевленные предметы. Лучшими сказками Добролюбов считал сказки сатирические — «Огниво», «Принцесса на горошине», «Новый наряд короля». Величайшее достоинство этих и других сказок критик усмотрел в полном отсутствии малейшего резонерства. «В этом-то и видно искусство и талант рассказчика, — писал он, — его рассказы не нуждаются в нравоучительном хвостике…» В заключение Добролюбов горячо рекомендовал произведения Андерсена для детского чтения, полагая, что «они гораздо более могут занять детей и принести им пользы, нежели всевозможные нравоучительные побасенки».282

Таким образом, уже в 50-е годы была заложена основа оценки сказок Андерсена в России.

К этому же периоду относится и первое известное нам запрещение сказок Андерсена русской цензурой. 28 октября 1859 г. в Санкт-Петербургский Духовно-цензурный комитет поступила книга «Повести Андерсена» в переводе Ю. фон Икскуль с немецкого. Предполагалось повторное издание книги, и Санкт-Петербургский Цензурный комитет, выражая предварительное согласие, запросил Духовно-цензурный комитет. Архимандрит Сергий Зиккен одобрил книгу, за исключением историй: «Роза прекраснейшая в мире» (1852) и «Есть же разница» (1855), которые «не могут быть одобрены к напечатанию, — первая по неприличному для священных предметов наименованию и по неверности мыслей «о святом древе Крестном», вторая — по неестественности вымышленного рассказа, по неправильности в рассмотрении жизни природы, например, растений, людей и др., а также по недостатку ясности в изложении предмета».283 В дальнейшем сказки Андерсена, в том числе из сборника «Сказки, рассказанные детям» и особенно «Новый наряд короля», из-за своей социальной остроты неоднократно запрещались царской, а также педагогической цензурой (1893, 1907).284

60-е годы XIX в., когда сказки Андерсена довольно широко начинают публиковаться в России в переводах не с языка оригинала, отмечены пристальным вниманием прогрессивной интеллигенции к сказкам и личности Андерсена.

В 1863 г. в Петербурге вышел в свет в переводе с немецкого первый крупный сборник сказок датского писателя, включавший 14 произведений. Книга открывалась небольшой вступительной статьей, знакомившей читателей с биографией и творчеством Андерсена. Она заканчивалась словами: «Можно смело сказать, что ни в одной литературе нет лучшего в этом роде по чрезвычайной силе воображения, свежести образов, прелести рассказа». Издание было осуществлено «Обществом переводчиц», во главе которого стояли М. В. Трубникова (дочь декабриста В. П. Ивашева) и Н. В. Стасова (сестра знаменитого искусствоведа и критика В. В. Стасова). Цель этого общества состояла в том, чтобы дать полезное чтение юному поколению и предоставить труд и заработок русским интеллигентным женщинам. Трубникова и Стасова — передовые русские женщины, посвятившие свою жизнь общественному служению, прочитав по совету видного писателя-демократа В. А. Слепцова сказки Андерсена на немецком языке, были, по словам В. В. Стасова, восхищены «новостью, своеобразностью, талантом неизвестного им до тех пор автора».285 Перевод был осуществлен Н. А. Белозерской, А. Г. Маркеловой, А. И. Энгельгардт, А. Н. Шульговской. Заботу об издании книги взяли на себя Трубникова и Стасова.

Сказки имели у читателей большой успех и вызвали отклики в критике. Содержательную рецензию опубликовал журнал «Современник», напечатавший и сказку «Стойкий оловянный солдатик». Рецензент одобрил выбор сказок и радовался тому, что «русская публика впервые настоящим образом познакомится с произведениями замечательного, можно сказать, единственного в своем роде сказочника, познакомится с этой оригинальной литературной формой, еще невиданной в русской литературе, да и самые сказки доставят читателям, незнакомым с Андерсеном, большое удовольствие, — они очень свежи и поэтичны. Мы не говорим о детях: дети всякого возраста будут иметь забавное и разнообразное чтение, из которого ни в коем случае не наберутся разных глупых и притупляющих вещей».286