– Я чудно красив. Как же должен быть красив тот, кто меня создал? Он должен быть прекрасен!
Слезы подступили у него к горлу. Он думал:
«Я силен. Я бью женщину. Я ломаю деревья. Я убиваю животных. Камнем я перешибаю им ноги. Каменным топором разрубаю головы. Я очень силен. Каков же должен быть тот, кто меня создал? Он должен быть всемогущ».
Он задрожал при этой мысли. И думал:
«Я умен. Я очень умен. Я знаю, что в траве ползают змеи, укус которых ядовит и смертелен. Я знаю, что по земле ходят тигры. И я сплю на ветвях деревьев, чтоб ко мне не могла заползти змея, чтоб меня не мог достать тигр. Так я умен. Каков же должен быть он, чтоб создать такого умного? Он должен быть премудр!»
Он был полон умиленья.
– И как он наградил меня всем! Красотою, силою, умом. Он должен быть добр! О, как он должен быть добр! Как мне назвать его? Я назову его Брамой.
Это слово показалось ему прекрасным, как всякое слово, какое он выдумывал.
И человек в восторге упал на колени, простирая руки к небу:
– О, Брама, великий, всемогущий, премудрый, прекрасный и полный любви, я узнал тебя чудом, увидев свое отражение!
Так сотворен был Брама.
Это было весною мира, на самой заре человечества. В одно и то же утро мужчина создал Браму, а женщина выдумала зеркало.
ВИЗИРЬ
Вчера со мной случилось необыкновенное происшествие. Ко мне явился редактор детского журнала и предложил написать сказку для детей. Я растерялся. Все равно, как мне предложили бы сыграть в обруч, в лошадки или в казаки-разбойники.
Но так как он обещал мне, по его словам, безумный гонорар…
Не показать же мне себя перед ним «несовременным человеком»! Я сел и написал. А написав, подумал:
– Не лучше ли, вместо детского журнала, напечатать сказку здесь? Родители могут ее прочесть и, если хотят, дать прочитать детям. А если не хотят, – не надо. Это их дело.
Я писал сказку, во всяком случае, с самыми лучшими намерениями. Итак.
Во славу аллаха, великого и всемогущего. Я буду рассказывать вам сказку, а вы сидите и слушайте. Жил-был на свете маленький мальчик. Так – лет семи.
В этом нет ничего удивительного. Мальчик был – прелесть. Любил своего папу и своих мам. Его папа был магометанин и имел шесть жен. Как называть жену своего отца? Конечно: – Мамой.
И он звал их всех мамами.
Слушался папы и целых шести мам, – только подумайте! Милого мальчика заметил сам аллах. Так скромная фиалка цветет в траве, и ее не видно. А человек слышит ее благоухание и говорит:
– Где-то здесь цветет фиалка!
Аллах, который любит детей, сказал:
– Я награжу милого мальчика тем, что исполню все его желания. Хороший мальчик не может пожелать ничего плохого.
И велел ангелам бросить на пути мальчика палочку-выручалочку.
Мальчик увидел красивую палочку, поднял ее, – и в ту же минуту перед ним появился великий Дух. Такой великий!
Величиной со слона. Вы никогда не видели слона? Ну, с египетскую пирамиду. Вы и египетской пирамиды не видали? Ну, с дом. Дом-то видали?
Увидав его, мальчик испугался и заплакал. А Дух улыбнулся и сказал:
– Это мне надо бояться тебя, милый мальчик. В руках у тебя не простая палочка. Это палочка-выручалочка. Пока она у тебя в руках, что ты захочешь, то так и будет. Прикажи мне сделаться маленьким, и я сделаюсь.
– Сделайся!
И великий Дух вдруг сделался таким маленьким, таким маленьким. Что мальчик расхохотался.
С горошину! Правда, удивительно?
– Чего же ты хочешь? – спросил Дух.
Мальчик задумался. А думать некогда.
Его спрашивают:
– Чего ты хочешь?
А он даже не знает, что сказать. Нельзя же показаться таким глупым. Мальчику вспомнилось.
Когда мамы требовали у папы новых платьев, папа отвечал им:
– Что я вам? Визирь?
Когда папа кричал на мам, мамы на него кричали:
– Ты не кричи! Что ты нам? Визирь?
«Визирь, должно быть, что-нибудь очень большое и важное», – думал мальчик. И теперь, когда его спросили: – Чего ты хочешь? Он отвечал.
Нет ничего удивительного. Нельзя же показать себя глупым!
– Хочу быть визирем!
Дух удивился:
– Визирем?
Но махнул рукой.
И в ту же минуту мальчик очутился во дворце. Где все дерево резное, пол из цветного мрамора, потолок из перламутра. А в арках висят зеленые и белые попугаи и говорят то же, что все приближенные:
– Здравия желаем, ваша светлость!
– Как будет угодно вашей светлости!
Правда, удивительно? Нет ничего удивительного. При них говорят, и они повторяют. На голове у мальчика была высокая чалма, на плечах семь халатов, все шитые золотом, у пояса такая большая сабля, что он был привязан к сабле, а не сабля к нему, на руке четки из изумрудов, а в руке палочка-выручалочка. Мальчик посмотрел:
– Тут ли? Тут.
Он видел только спины приближенных. Потому что они все стояли на коленях и уткнувшись лицом в землю. Пресмешно!
Когда мальчику надоело смотреть на их спины, затканные золотом, он сказал им:
– Встаньте!
Они встали, и мальчик увидел бородатые, старые лица.
К нему подошло несколько самых почтенных, поклонились ему двенадцать раз и спросили:
Что он, новый визирь, намерен делать нового в своем ведомстве?
Мальчик растерялся и сказал:
– Я ничего не знаю!
Почтенные люди отошли, успокоенные и довольные, поглаживая бороды:
– Все новые визири начинают с того, что объявляют: «Я ничего в своем ведомстве не знаю». Визирь как визирь!
К мальчику приблизился его главный помощник, поклонился двенадцать раз, положил перед ним большую кипу бумаги и сказал:
– Твоя светлость! Вот дела, требующие разрешения.
Мальчик заплакал:
– Я еще не умею читать!
Главный помощник поклонился еще двенадцать раз и сказал:
– Аллах создал день в двенадцать часов. И этим показал, что визири не должны читать бумаг. Если бы визири должны были читать бумаги, – аллах создал бы день в тридцать шесть часов. Просто подпиши. Мальчик заплакал еще горьче:
– Да я и писать не умею!
Главный помощник поклонился ему по этому случаю еще двенадцать раз и сказал:
– Визири, которые и умеют писать, от важности не пишут, а ставят просто какую-то корючку. Поставь и ты какую-нибудь корючку.
И все, глядя, как мальчик ставит под бумагами корючку, не читая, утешились и успокоились:
– Визирь как визирь. Нет ничего удивительного.
Когда он поставил корючки подо всеми бумагами, мальчика спросили:
– Не желает ли твоя светлость отдать каких-нибудь приказаний?
Мальчик, – он был хороший мальчик, – вспомнил о своем папе.
– В этой стране, – сказал он, – живет Хаби-Булла. Он мне отец. Дайте ему по этому случаю столько цехинов, сколько он захочет. У него есть шесть жен. Все мне мамы. Дайте им столько платьев, сколько они потребуют.
И услышав это, все окончательно вздохнули с облегчением:
– Совсем визирь как визирь!
И решили:
– Лучшего выбора нельзя было сделать. Какое доброе сердце!
Если он так заботится о родных, – как же он позаботится о родине?
И все пошло, как по фисташковому маслу, – как говорят там, на Востоке.
Кто нужно, – составляли бумаги, визирь ставил под ними свою закорючку, и дела шли своим порядком.
Все было, как при прошлом, при позапрошлом, как при всяком визире.
И никто во всей стране не замечал даже, что визирь – маленький мальчик.
– Ну, как же, – говорите вы, – не заметить? У всех, кто его видел, ведь, были глаза? Как же не заметить, что перед вами мальчик? Это удивительно. Ничего нет удивительного. Просто вы не знаете придворных обычаев. Все, конечно, видели, что это – мальчик, но никому в голову не могла прийти такая дерзкая мысль:
– Визирем – мальчик! Нет усов и бороды.
Все говорили на ухо друг другу:
– Должно быть, он евнух.
Те, у кого были дочери-невесты, вздыхали:
– Как жаль!
Прочие с желчью говорили:
– Хорошо евнухам. Они не думают о женах, – думают только о себе. Оттого и создают себе положение! А тут создавай положение для жен!
Он был мал ростом.
А потому все, когда он проходил, становились на колени. Чтоб, спаси аллах, – не быть ростом выше самого визиря.
Особенно высоких ругали их жены:
– Где же такому дылде, как ты, выслужиться? Визирь тебе по колено. Конечно, ему обидно! Станет он тебя приближать! И все ходили, согнувши колени, чтобы казаться ниже ростом. Из вежливости.
Случалось, что мальчик, увидев играющих детей, сам начинал с ними играть.
В жмурки, в пятнашки, в мячик, сшитый из тряпок. Такие там, на Востоке, мячики. Тогда все в умилении восклицали:
– Какое сердце! Какое золотое сердце! Это удивительно! Как он любит детей!
– Визирь знает, что дети – это завтрашний день человечества. Нет ничего удивительного.
– Визирь думает не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне.
И все решили:
– Он предусмотрителен!
Мальчик был любопытен, как мальчик.
Он беспрестанно спрашивал:
– Брат моего отца, что это такое?