Может быть, потому он так весело кричал, что уж очень хотелось ему пробежаться по двору.
А может быть, он решил сейчас отличиться перед другими автомобилями…
Но я вот что скажу: сигнал грузовичку налаживал один молодой рабочий — славный парень и невероятный весельчак; а ведь известно — если характер у человека весёлый, то всё у него весёлым получается…
Посигналил грузовичок и поехал. Сначала — медленно, неуверенно, робко… А потом — всё быстрей, всё быстрей… Покатили!
«Хорошо-то как! — радовался грузовичок. — Я всегда буду ездить быстро! Никто меня не догонит!.. Эй, вы, автомобили — братья мои старшие! Ну что вы там стоите, чего дожидаетесь?.. Поглядите-ка на меня!..»
И опять ему захотелось крикнуть «би-би!»
Но шофёр сказал:
— Молодец! Хватит на сегодня…
Повернул руль, и наш грузовичок встал в ряд вместе с другими автомобилями на заводском дворе.
В СТРОЮ
— Здравствуйте! Очень приятно познакомиться! — сказал грузовичок своему соседу — точно такому же автомобилю.
Сосед молчал и даже не поздоровался, он был старше нашего грузовичка на целые десять минут и уже кое-чему научился. Он знал, что в строю надо стоять тихо и не разговаривать.
А грузовичок не унимался:
— Ух, какая жара сегодня! Отчего бы это?.. Вспомнил: когда мне привинчивали колёса, то говорили, что уже наступает весна. А летом, сказали, будет ещё жарче… А вы видели, как ловко я бегаю? Наверное, никто не сможет меня догнать!.. А скоро ли нас пошлют на работу?..
Сосед молчал. Но то ли солнечные лучи чересчур нагрели его, то ли какой-то винтик в нём был слишком туго привинчен, только грузовичок услышал, как сосед слегка скрипнул. И в этом скрипе можно было разобрать строгое слово: «тер-пе-ние!»
«Вот глупости! — подумал грузовичок. — А я не желаю „тер-пе-ние“! Я хочу ехать. Возьму и поеду сейчас куда-нибудь».
И, наверное, он поехал бы, если бы только знал, куда. Но ведь грузовичок был ещё очень молод, неопытен.
Ах, если бы мы все в молодости знали: куда нам ехать?..
Поразмыслив немного, грузовичок понял, что сейчас надо стоять и ждать. Рядом же стоят и ждут товарищи, которым тоже хочется поскорее приняться за дело.
«Что ж, как все — так и я!»— решил про себя грузовичок.
И решив это, он почувствовал, что ему нравится стоять, в общем, строю, рядом с такими же, как и он, новыми, сильными машинами.
ТЁПЛЫЙ ВЕТЕР
А в воротах цеха появился ещё один автомобиль. Он пробежал по двору и тоже встал в строй, как раз рядышком с нашим грузовичком.
— Здравствуйте! Очень приятно познакомиться! — сказал младший сосед. — Вы видели, как быстро я бегаю?.. Когда же, наконец, мы начнем работать?..
Вдруг на заводской двор ворвался тёплый весенний ветер. Он скользнул под грузовики, запутался меж сотен колёс и зашептал:
— Подождите, друзья, немного подождите!.. Скоро, уже скоро!.. Вас ждут широкие дороги… Вы очень нужны!..
Тёплый ветер знал, что говорил. Ведь он примчался со степных просторов. А там уже таял снег, прорастали первые зелёные травинки, появились подснежники… Там колхозники готовились пахать чёрную сочную землю и сеять пшеницу.
Волнуясь, слушали автомобили шёпот тёплого ветра. Им казалось, что перед ними уже не асфальтированный заводской двор, а тихие просёлочные дороги, обсаженные яблонями. Чудилось машинам, что бегут они по этим дорогам, а ветер обрывает лепестки яблоневых цветов и лепестки кружатся в воздухе, залетают в кабины, опускаются на крыши, садятся в кузов… Ещё машинам казалось…
Впрочем, кто может в точности сказать, что думали машины, готовясь начать трудовую жизнь? Ведь машины — не люди…
Что же касается людей, то тут я знаю твёрдо: в молодости, а особенно весной — весь мир кажется прекрасным, как яблоневые цветы.
ПРОЩАЙ, ВОЛГА!
В жизни часто бывает так: хочет человек стать лётчиком, а народ ему говорит: «Нет, ты будешь шахтёром». Или, например, желает человек жить дома, а народ посылает его путешествовать.
Словом, как скажет народ — так тому и быть.
И наш грузовичок тоже: мечтал кататься в заволжских степях, а народ отдал приказание: «Ехать на работу в Сибирь!»
А Сибирь далеко от Волги. Кто-нибудь другой, пожалуй, побоялся бы отправиться в такое долгое путешествие. Но грузовичок ни капельки не волновался. Во-первых, сделан он был прочно — все винты и гайки крепко завинчены; а во-вторых, не забудь, что родился-то он на заводе, в семье рабочих. И, значит, всюду в нашей стране у него есть родственники. В Сибирь так в Сибирь! Хорошему человеку везде будут рады. Хорошие люди всюду нужны.
Ой! Я, кажется, позабыл, что наш грузовичок не человек, а машина… Но, знаешь ли, не так-то уж плохо, что машина иногда похожа на человека, что она старается подражать людям. А если бы ты видел, сколько народу приезжает каждый день к нам в Сибирь! А куда люди — туда и машины. Обязательно.
…И вот отправился наш грузовичок в дальний путь. Кто-то даже написал мелом на его кузове: «Привет сибирякам!»
Грузовичок ехал в товарном поезде. В отдельном вагоне! Этот вагон особенный: у него ни стенок, ни потолка, а просто под колёсами лежит платформа-пол и всё…
Вот на такой платформе наш: автомобиль проезжал мимо завода, мимо спящего города, мимо Волги…
Грустно было грузовичку расставаться с родным заводом, с широким двором, где ещё утром он бегал и кричал «би-би!»… И автомобилю сделалось вдруг так зябко, так зябко, что даже глаза-фары затуманились… Ты, может быть, думаешь, что это от грусти?.. Между нами говоря, я тоже так думаю…
Но если бы мы спросили грузовичка, почему у него затуманились глаза, он ответил бы так: «Н-не знаю… Холодно что-то…»
И ни слова не сказал бы о грусти.
В ПУТИ
А поезд шёл всё быстрее.
Вот уже и Волга позади… Вот уже виднеются уральские горы… Вот стоят знаменитые города… Заводы дымят… Но я боюсь, что устану рассказывать об этом длинном пути.
Наш грузовичок стоял себе на платформе и думал: «Скучно мне одному… Хорошо бы с кем-нибудь познакомиться, поговорить. Ведь я ещё ничего толком не знаю…»
И случилось как нарочно: когда поезд остановился у какой-то маленькой станции, на платформу к грузовику забрался усатый дядька в длинной-предлинной шубе.
— Ишь ты! — сказал дядька басом. — Какая машина добрая! Красивая… Кузов, однако, маловат… Да ничего, сгодится. Наши, сибиряки, будут довольны… Ну, как, грузовичок, скучновато ехать?..
Дядька провел тёплой рукой по холодной, застывшей фаре, и ладонь его стала влажной…
— Эй, браток, так нельзя! Конечно, невесело одному ехать, что и говорить… Но плакать-то, зачем же?
Честное слово, грузовичок и не думал плакать! И вовсе не слёзы были у него на глазах… А так просто…
Ему очень понравилась тёплая человеческая рука; хотелось, чтобы незнакомый дядька гладил его ещё, чтобы он тронул ладонью кузов, ветровое стекло.
Но дядька открыл дверцу кабины, пощупал мягкое кожаное сиденье и воскликнул:
— Эге!.. Добрый диван!.. А ну-ка, Шуба, полезай сюда, лежи пока что здесь… А то путаешься под ногами, долгополая…
С этими словами он взял свою шубу, положил её на сиденье, захлопнул дверцу и спрыгнул с платформы.
— Сторожи, грузовик, Шубу! А я по делам побежал!..
Усатый дядька быстро пошёл к другому вагону, и там уже
раздавался его весёлый голос: «Ну, как живёте?.. Всё ли в порядке?.. Привыкайте, братцы, к морозу — в Сибири стужа будет покрепче… Сейчас поедем, братцы!..»
И засвистел в свисточек.
Кто же этот усатый дядька?
Ты догадался?.. Ну, конечно, он — кондуктор товарного поезда.
РАЗГОВОР С ШУБОЙ
Прошло уже порядочно времени, а кондуктор так и не возвращался за Шубой.
— Какой он нахал, этот кондуктор! — вдруг сказала Шуба. — Подумайте, бросил меня одну неизвестно где!.. Безобразие!
— Отчего же «неизвестно где?»— спросил грузовичок. — Лежите себе на здоровье, отдыхайте… А ваш кондуктор, должно быть, занят.
— Этот ужасный человек всегда занят. Он ни минуты не желает посидеть спокойно: бегает на каждой станции из вагона в вагон, всё проверяет, осматривает… И не хочет согреть меня хоть немного. Безобразие! Я мерзну!..
— Простите, — сказал грузовичок, — я ещё молод и многого не понимаю. Но мне кажется, согреться вы могли бы и сами. Для этого вам надо лишь заняться делом… Вот, например, когда я начну работать, то мне сразу же станет тепло.
— Чушь! — возмутилась Шуба. — Пусть лучше я совсем замерзну. А работать — извините! — это не моя обязанность. Пусть работает кондуктор… А я повисну у него на плечах.