Не появлялся, не появлялся и вот, наконец, пришел. Остановился в дверях, оглядывая полиционерский участок. Начальник Чернилов оказался маленьким, с оттопыренными ушами, в большой-большой фуражке и с малюсенькими блестящими и сильно проницательными глазами.

Этот Чернилов пронзительно посмотрел этими своими глазами и сразу заметил, что Гаврила, Олег и Марта — это кое-как переодетые в людей обезьяны.

— Вы что, дурачьё, олухи царя небесного, обезьян от людей отличить не можете? — обрушился он с упрёками на полиционеров.

— Да мы, начальник, настоящих людей почти не видим, — оправдывался за обоих Хамко. — Все здесь у нас — чистые обезьяны.

— Ты, Хамко, совсем с ума сошло, — Начальник Чернилов, хоть и был проницательным, но плохо учился в школе и не помнил правила склонения существительных разного рода.

— Так что, значит, этот совсем не Ржавый? — разочарованно спрашивал Зуботычкин и показывал пальцем на Гаврилу.

— Какой он тебе Ржавый! — раздражённо отрезал начальник. — По всему видно, что он из зоопарка сбежал.

— Мы не сбежали! — тут же отозвалась на это Марта. — Мы путь в Африку ищем. Нам в Африку надо! На каникулы.

— Так ведь его фотокарточка у нас на стенде висит! — с жалобой в голосе возражал начальнику Хамко. — Вылитый он.

— А ты посмотри внимательно на эту карточку, — ещё больше раздражался Чернилов. — Видишь, у этого за решёткой глаза добрые, а на карточке какие? Злые! Упущенная вами обоими деталь!..

— Ну, не знаю, — пробормотал Хамко. — Вдруг Ржавый подобрел ненадолго. Когда снимался…

После того, как начальник ушёл, Зуботычкин ещё долго стоял перед решёткой и с недоумением смотрел на обезьян.

— Так ты, значит, этот самый… Обезьянин, — наконец, сказал он Гавриле. — Дитя природы. Ну и дела!

А обезьяны обрадовались, что теперь всем понятно, кто они такие. Все знают, что они ничего и не у кого не просили, не попрошайничали, и значит, их скоро отпустят. Но Хамко и Зуботычкин, которые всё ещё были расстроены недовольством начальства, объяснили, что у них невиновных сразу не отпускают. Чтобы освободить их троих, Чернилов должен ещё поставить свою подпись в важной бумаге.

А полиционерский начальник писал ещё медленнее Зуботычкина. Особенно долго он выводил свою подпись. На одну букву у него уходил целый день. Вторую он уже написать не мог — уставал. А были ещё выходные дни: субботы и воскресенья. Иногда он, вообще, забывал про свой незавершённый труд над подписью.

Время шло. Крыс Пасюк по-прежнему сидел в своей норе. Сейчас он был сильно занят — у него появилось новое увлечение. Пасюк где-то услышал, что существуют такие учреждения, конторы, которые называются банки. И туда, в них несут монеты все, у кого они есть.

После того, как он узнал про такоё, крыс очень захотел стать банкиром. Это было ему сильно по душе. Сейчас он всё время мечтал и представлял, как будет лежать на куче монет уже в своём банке. Будет ощущать, как куча быстро растет под ним. Маленькая куча становится большой, всё больше и больше. Потом превращается в гору. Высокую, как лыжный трамплин на Воробьёвых горах, и ещё выше. А он, крыс, всё поднимается и поднимается ввысь.

В последнее время Пасюк стал покупать много книг. Про то, как можно быстро и легко разбогатеть. И ещё умные и толстые книги и даже учебники для изучения банковского дела. Только он никогда и нигде не учился и был неграмотным, читать не умел. Чтобы понять банковскую мудрость, заложенную в этих книгах, крыс Пасюк вдумчиво грыз их. Сосредоточенно съедал и надеялся, что таким образом эта мудрость попадёт к нему в голову. Проникнет. Он называл это специальным образованием. Очень хотел осуществить свою мечту и трудился, не покладая сил.

И всё-таки в полиционерском участке наступил день, когда его дверь раскрылась, и явился начальник Чернилов. В руке он держал важную бумагу со своей длинной-длинной, сложной, украшенной завитушками подписью. Той самой, над которой он трудился так долго.

— Эх, отпускаю! — произнёс начальник. — Скрипя сердцем, как говорится.

Другая дверь, решетчатая, в обезьяннике, распахнулась. Марта, а за ней Олег вышли, а перед Гаврилой она неожиданно опять с лязгом захлопнулась.

— Ну и что, что это не Ржавый, — сказал Чернилов, закрывая замок. — Зато похож. Я тут подумал, что настоящего Ржавого ещё ловить надо, бегать за ним. А этот, хоть и ненастоящий, но уже пойманный. Раз похож, пусть будет вместо того, подлинного. Я так рассудил. А ты не расстраивайся, не переживай, — обратился он к Гавриле. — Пока здесь побудешь, а там, глядишь, и настоящего Ржавого поймаем. Когда-нибудь. Когда время будет…

Начальник Чернилов уже собрался выходить, но обернулся.

— А ещё я тебя на своей даче использую, — сказал он. — Для тяжёлых работ — вон ты какой крепкий. Землю будешь копать, воду из пруда таскать. Моя дача высоко на горе, а пруд внизу. Или кирпичи носить, камни, бревна всякие: новую дачу строить. А то сейчас у меня дачка маленькая, а я же начальник большой. Мне большую надо, а то стыдно. С таким сильным задержанным большую дачищу можно воздвигнуть. В общем, готовься, работы много. Будешь трудиться у меня, не покладая лап.

И вышел.

Марта и Олег впервые за много дней вдохнули свежий воздух. На улице стало холоднее. Подступала осень, от лета оставался маленький кусочек. Несмотря на долгожданную свободу, на душе у них было невесело. И это из-за Гаврилы, который остался за решёткой. Но потом мудрый Олег решил, что грустить не стоит. Гаврила выберется, обязательно найдет какой-то выход.

Уходя по улице всё дальше от полиционерского участка, Марта и Олег радовались, что никогда больше не увидят ни человеческого обезьянника, ни начальника Чернилова, ни Хамко с Зуботычкиным…

— А куда мы идём? — спросила Марта.

Оказалось, что Олег только что хотел спросить у неё тоже самое.

— Если бы мы знали, что такое школа ШЮВ, то пошли бы туда, — сказал он. — Помнишь, про эту школу нам мальчик с самокатом говорил?

— А хочешь, покажу фокус-покус? — спросила Марта. — Сейчас голос с неба расскажет всё, что нам надо.

У обочины тротуара стоял какой-то автомобиль. Марта вскочила на него, стала доставать из-за щек и раскладывать на его крыше свою новую коллекцию. Камешки. Маленький ключ от почтового ящика. Ещё один ключ, которым заводится будильник, латунный. Блестящий и красивый. Точилку для карандашей из полиционерского участка. Цепочку из скрепок, от скуки сделанную Зуботычкиным. Белую пешку от шахмат, которыми играли полиционеры.

— И что же это такое, ШЮВ? — в который раз за эти дни спросил сам себя Олег. — Школа юбилейных водолазов?

— И никаких не водолазов! — раздалось сверху. — Эх, невежество зоопарковское!

Наверху на рекламном полотнище сидела их знакомая ворона.

БРИЛЛИАНТЫ ВЕЧНЫ

ЮВЕЛИРНАЯ ФИРМА DE BIRS

было написано под ней. Ветер раскачивал ворону вместе с этой надписью.

— ШЮВ — значит Школа юных волшебников, — своим скрипучим голосом известила та. — Вон она, в конце этой улицы. Мне отсюда видно.

Двое обезьян посмотрели туда, куда указывала своим клювом ворона, и тоже увидели высокие тонкие башенки с остроконечными шпилями. Немного похожие на башню у ворот их родного зоопарка. Понятно, что это и была Школа юных волшебников. Она могла быть только такой.

Ворона сверху своим зорким взором сразу заметила самое ценное в коллекции Марты. Блестящую пуговицу, её Марта незаметно сорвала с мундира Зуботычкина, когда тот заснул возле решётки.

— И точилку тоже давай! — каркнула ворона. — Этот мой совет особо ценный. Дорого стоит!

Марта хотела поспорить, поторговаться, но та схватила выбранные сокровища и улетела. Стремительно, как всегда.

А обезьяны вприпрыжку побежали в сторону Школы юных волшебников.

На газоне перед школой мальчик в очках играл в футбол. Сам с собой. Сначала стоял на воротах, которые обозначали два кирпича. Потом сам себе забивал гол и даже изображал радость зрителей. Очень похоже.

Звали мальчика Слава Ухъянкин. Он учился здесь же, в ШЮВ. Олег сразу догадался об этом.

— Смотри, — сказал он Марте. — Вон тот мальчик, наверное, здешний. Из этой школы.

— Еще и в очках, — согласилась Марта. — Значит, умный. Я знаю: все, кто в очках — умные. Вот он, наверное, знает, как попадают в Африку.

Вблизи здание школы оказалось гораздо больше и выше, чем они думали. И похожим на настоящий замок. С высоченными стенами и не из кирпича, как все обычные дома, а из большущих камней-валунов, покрытых настоящим мхом. Вверху на вершине стены были видны каменные зубцы и круглые башни с остроконечными куполами. Все разных цветов и с разными, большими и маленькими, флюгерами. Ниже них виднелись узкие окна-бойницы.