Поздним вечером, когда Маша уже спала, в коробке под её кроватью плюшевые зайцы Синеус и Трувор отмечали свой первый день рождения. Зайцы были близнецами, и если бы не пятно от акварельных красок на ухе Синеуса и не пришитый чёрными нитками хвост Трувора, то их нельзя было бы отличить.

В гости к зайцам пришли кошка Дуся, кукла Оля и рыжеволосый пупс Куклаваня.

Оля была не какая-нибудь там тощенькая Барби, а солидная большая кукла с крупными руками и ногами и огромными голубыми глазами. Когда Олю переворачивали вверх ногами, она пугалась и кричала: «Ма-ма!» И ничего удивительного. Если бы вас, уважаемый читатель, перевернули головой вниз, вы бы тоже стали звать маму или даже милиционера.

Кукла Оля всё на свете делала очень правильно. Она всегда говорила «спасибо» и «пожалуйста» и только изредка их путала. «Спасибо, дайте мне кубик», получалось тогда у Оли или: «Пожалуйста вам за обед».

Другой гость зайцев, рыжеволосый пупс Куклаваня, принадлежал к той породе пупсов, что вечно разгуливают с развязанными шнурками, сбитыми коленями и синяком под глазом. Его рыжие кудри были растрёпаны, а на носу рассыпались веснушки.

Куклаваня был одет в джинсовую курточку со множеством карманов: два кармана внизу, два вверху и один на спине. Эту курточку с карманами сшила ему Маша, семилетняя девочка, в комнате у которой жили игрушки. Карманов было много, а Куклаваня один, и он никогда не мог вспомнить, что где лежит.

Зайцы Синеус и Трувор ерзали на своих крошечных табуреточках:

— Ну когда придет День рождения? Почему он не приходит?

— Он, наверное, задержался в школе, — решил Куклаваня. — Там сегодня сторожихе семьдесят лет.

— А что такое школа? — с любопытством спросили зайцы.

— Школа — такое место, где много девочек, и все они набрасываются на тебя и тискают. Я ходил туда вместе с Машей, — похвастался Куклаваня.

— Брр! — вздрогнула кошка Дуся. — Терпеть не могу, когда тискают. Запачкают шерстку, а потом вылизывайся.

— А мне понравилось! Тискаться приятнее, чем мыться. К тому же мыться просто даром время терять, потому что потом всё равно запачкаешься, — заявил Куклаваня.

— Фу, какой ты грязнуля! — сморщила нос кукла Оля.

— Сама ты грязнуля! — обиделся Куклаваня. — Сейчас как тресну тебя по лбу!

— Бить девочек нехорошо, — напомнила кошка Дуся.

— Конечно, нехорошо! — согласился пупс. — Зато увлекательно!

Оля погрозила Куклаване внушительным кулаком:

— Пусть только попробует меня стукнуть! Я большая кукла, а он всего-навсего карапузистый пупс, почти что неваляшка.

Ссора могла перейти в драку, но вмешались зайцы:

— Как не стыдно! Сегодня же наш день рождения!

Куклаваня и Оля покраснели, посмотрели друг на друга и помирились на некоторое время. Они вообще-то были хорошими друзьями, а что ссорились — так кто ж не ссорится. Просто у Куклавани характер был вредный, да и у Оли, надо сказать, не сахар.

— Вы же обещали, что к нам сегодня придет День рождения… А его все нет! Выходит, вы нас надули!

И зайцы принялись похныкивать. В самом деле ерунда какая-то получается: гости ссорятся и чуть не подрались, стол не накрыт, и Дня рождения всё нет и нет. Только и остается что плакать.

— День рождения приходит, когда все садятся за стол и начинают пить чай, — успокоила зайцев Дуся. — Так всегда бывает, я сто раз видела.

Синеус и Трувор притихли и вытерли друг о дружку мокрые носы. Кукла Оля поставила на плитку чайник и достала конфеты из маленького пакетика. Зайцы сразу же набросились на шоколад и перепачкались до ушей… Куклаваня не мог смотреть на конфеты без содроганья. Он ещё до обеда успел умять целую банку варенья. Но все же на всякий случай спрятал несколько конфеток в карман про запас.

Пока зайцы ели шоколад, а Куклаваня рассовывал сладости по карманам, у куклы Оли вскипел чайник.

— Чай готов, — сказала Оля. — Кто будет его разливать?

— Мы будем! — радостно встрепенулись зайцы и опрокинули чайник Оле на колени.

— Мы разлили чай! — похвалились Синеус и Трувор. — Как ты и просила.

Оля с ужасом посмотрела на мокрый подол платья:

— Вы его не туда разлили, дурашки!

— Ой! — заплакали зайцы. — У нас нет чая! К нам не придёт теперь День рождения. Прости нас, Оля! Мы такие несчастные!

— Ерунда! — легонько шлепнула их лапкой кошка Дуся. — Можно вскипятить новый чайник. А воду мы с пупсом возьмём из аквариума.

На письменном столе Маши стоял большой аквариум с рыбками. Куклаваня и здесь не мог успокоиться и, вместо того, чтобы набрать воду в чайник, предложил вскипятить весь аквариум.

— А рыбки! — испугалась Оля. — Что с ними будет?

— Ничего с ними не будет. Рыбок съест Дуся. Хорошо прокипяченный чай с рыбой — её любимое блюдо.

— Оно, конечно, ничего бы, — неуверенно сказала Дуся, — но Маша станет плакать. Она очень привязана к своим рыбкам. К тому же, если я их съем сейчас, то у меня исчезнет надежда съесть их как-нибудь потом.

— Ладно, — согласился Куклаваня. — Не будем кипятить аквариум. Просто возьмём немного воды. Рыбки не обеднеют.

— Я пойду с вами, — предложила кукла Оля. — А то вы ещё нашкодите там без меня.

— Обойдёмся как-нибудь! — сказал Куклаваня. — Не женское это дело по ночам разгуливать. К тому же у тебя большие ноги и ты топаешь. И смотри не съешь все конфеты, а то я тебя знаю: нас выпроваживаешь, а сама заришься.

— Ах ты, вредный пупс! Когда-нибудь ты меня доведёшь и я тебе все уши поотрываю. Пускай их потом Маша пришивает нитками.

Куклаваня поудобнее уселся на кошку, и Дуся, крадучись, вышла из-под кровати.

Вы, конечно же, замечали, какой страшной представляется иногда комната ночью. Самые привычные вещи принимают вдруг необычные очертания и так пугают, что хочется дрожать от страха. Рубашка на спинке стула топорщится и напоминает человека, который пришел неизвестно зачем, уселся на стул, сидит и, когда ты спишь, зачем-то на тебя смотрит. А фонарь за окном, отбрасывающий на стены зловещие тени? А шуршание в шкафу?

Дуся и Куклаваня тоже вначале испугались. Им сразу захотелось вернуться. Но, присмотревшись повнимательнее, они увидели, что комната выглядит очень спокойно и сонно. На кровати, свернувшись под одеялом калачиком, спит Маша и видит хорошие сны. На столе в аквариуме спят рыбки. А на подоконнике в горшках спят цветы. И всё совершенно нестрашно.

Кошка Дуся прыгнула на стол с грацией грузовика, везущего металлолом. Она была домашняя кошка и довольно неуклюжая. Хорошо ещё, что никто не проснулся от поднятого Дусей шума.

Оказавшись на столе, Куклаваня слез с кошки, взял чайник и стал набирать воду из аквариума. Он даже зачерпнул случайно одну маленькую рыбку, но потом выпустил её обратно.

— Водоросли всё время лезут в чайник, — ворчал пупс.

Кошка Дуся соскочила со стола, ухитрившись не расплескать воду, и через несколько секунд они уже были в коробке для игрушек.

Все расселись вокруг стола и стали пить чай с тортом. Оказывается, торт Оля приготовила ещё днем на своей замечательной кукольной плитке, но прятала до поры до времени, чтобы его не нашел Куклаваня. Торт разрезали на четыре части. Дуся тортов не ела: берегла фигуру. Она говорила, что сладости нужно есть очень осторожно, а то одна её знакомая кошка после тортов растолстела так, что застряла в дверях.

Зайцам Синеусу и Трувору, как именинникам, досталась самая серединка торта с одной свечкой, так как зайцам исполнялся всего годик. Синеус и Трувор надулись, как пузыри, и задули свечку на счастье.

Потом все стали дёргать зайчиков за уши и дарить им подарки. Кошка Дуся подарила по замечательной большой морковке в блестящей шоколадной обертке, Куклаваня — толстую книжку русских сказок. Оля припасла для зайцев тёплые вязаные шапочки с прорезями для ушей на случай, если зайцам вздумается погулять в холодное время года.

Именинный торт оказался удивительно вкусным, и есть его было сплошным удовольствием.

— Ну ты даешь! — похвалил Олю Куклаваня. — На этот раз у тебя чисто случайно получилось нечто съедобное. Только вот что, ты туда бухнула слишком много калорий.

— Никаких калорий там нет! — заявила Оля. — Там мука, сахар, яйца и больше ничего.

— Давайте-ка выясним… Ты говоришь, что там нет калорий, а я чувствую, что они есть. Значит, они туда пролезли тайком, когда ты отвернулась.

— Ой! — воскликнули зайцы. — Нам страшно!

— Ты только что придумал эти самые калории! — рассердилась Оля.

Она не выносила, когда её кулинарное искусство ставилось под сомнение.

— Ах так! С чем тогда борется мама Маши? Чего она боится как огня?