Алисе наскучило сидеть с сестрой без дела на берегу реки; разок-другой она заглянула в книжку, которую читала сестра, но там не было ни картинок, ни разговоров. «Что толку в книжке, — подумала Алиса, — если в ней нет ни картинок, ни разговоров?» Она сидела и размышляла, не встать ли ей и не нарвать ли цветов для венка; мысли ее текли медленно и несвязно — от жары ее клонило в сон. Конечно, сплести венок было бы очень приятно, но стоит ли ради этого вставать? Вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазами.

Конечно, ничего удивительного в этом не было. Правда, Кролик на бегу говорил:

— Ах, боже мой, боже мой! Я опаздываю.

Но и это не показалось Алисе особенно странным. (Вспоминая об этом позже, она подумала, что ей следовало бы удивиться, однако в тот миг все казалось ей вполне естественным.) Но когда Кролик вдруг вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, помчался дальше, Алиса вскочила на ноги — тут ее осенило: ведь никогда раньше она не видела кролика с часами, да еще с жилетным карманом в придачу! Сгорая от любопытства, она побежала за ним по полю и только-только успела заметить, что он юркнул в нору под зеленой изгородью. В тот же миг Алиса юркнула за ним следом, не думая о том, как она будет выбираться обратно.

Нора сначала шла прямо, ровная, как туннель, а потом вдруг круто обрывалась вниз; не успела Алиса и глазом моргнуть, как начала падать, словно в глубокий колодец. То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно, только времени у нее было достаточно, чтобы оглядеться и поразмыслить, что же будет дальше. Сначала она попыталась разглядеть, что внизу, но там было темно, и она ничего не увидела; тогда она принялась смотреть по сторонам и заметила, что стены колодца были уставлены шкафами и книжными полками; кое-где висели на гвоздиках картины и карты. Пролетая мимо одной из полок, она прихватила с нее банку с вареньем; на банке было написано «Апельсиновое», но — увы! — она оказалась пустой. Алиса побоялась бросить банку вниз — как бы не убить кого-нибудь! — и умудрилась на лету засунуть ее в какой-то шкаф.

«Вот это упала так упала! — думала Алиса. — Мне теперь и с лестницы упасть пара пустяков! А наши решат, что я ужасно смелая. Да свались я хоть с крыши, я бы и то не пикнула!» (Возможно, что так оно и было бы.)

А она все падала и падала. Неужели этому не будет конца?

— Интересно, сколько миль я уже пролетела? — сказала Алиса вслух. — Я, верно, приближаюсь к центру Земли. Дайте-ка вспомнить… Это, кажется, около четырех тысяч миль вниз…

Видишь ли, Алиса выучила кое-что в этом роде на уроках в классной, и, хоть сейчас было не совсем время показывать свои знания — никто ведь ее не слушал, — она никак не могла удержаться.

— Да, так оно и есть, — продолжала Алиса. — Но интересно, на какой же я тогда широте и долготе?

(Сказать по правде, она и понятия не имела о том, что такое широта и долгота, но ей очень нравились эти слова — они звучали так важно и внушительно!)

Помолчав, она начала снова:

— А не пролечу ли я всю Землю насквозь? Вот будет смешно! Вылезаю — а люди ходят вниз головой! Придется мне у них спросить, как называется их страна. «Простите, сударыня, это Австралия или Новая Зеландия?»

И она попробовала сделать реверанс. Можешь себе представить реверанс в воздухе во время падения? Как, по-твоему, тебе бы удалось его сделать?

— А она, конечно, подумает, что я страшная невежда! Нет, не буду никого спрашивать! Может, увижу где-нибудь надпись!

А она все падала и падала. Делать было нечего, и, помолчав, Алиса снова заговорила.

— Дина будет без меня сегодня весь вечер скучать.

Диной звали их кошку.

— Надеюсь, ей не забудут в полдник налить молочка… Ах, Дина, милая, как жаль, что тебя нет со мной! Правда, мышек в воздухе не найдешь, но зато мошек хоть отбавляй! Да-да, милая! Интересно, едят ли кошки мошек?

Тут Алиса почувствовала, что глаза у нее слипаются. Она сонно бормотала:

— Едят ли кошки мошек? Едят ли кошки мошек?

Иногда у нее получалось:

— Едят ли мошки кошек?

Алиса не знала ответа ни на первый, ни на второй вопрос, и потому ей было все равно, как сказать. Она чувствовала, что засыпает; ей уже снилось, что она идет об руку с Диной и озабоченно спрашивает ее: «Признайся, Дина, ты когда-нибудь ела мошек?»

Тут раздался страшный шум — Алиса упала на кучу валежника и стружек.

Она ничуть не ушиблась и вскочила на ноги; взглянула наверх — там было темно, а прямо перед ней тянулся другой коридор, в конце которого мелькнул Белый Кролик. Нельзя было терять ни минуты — Алиса помчалась за ним следом и услышала, как, исчезая за поворотом, Кролик произнес:

— Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю!

Повернув за угол, Алиса очутилась в длинном низком зале, освещенном рядом ламп, которые свисали с потолка.

Дверей в зале было множество, но все оказались заперты; Алиса попробовала открыть их, но, убедившись, что ни одна не поддается, она прошла по залу, с грустью соображая, как ей отсюда выбраться. Вдруг она увидела стеклянный столик на трех ножках; на нем не было ничего, кроме крошечного золотого ключика, и Алиса решила, что это ключ от одной из дверей, но — увы! — то ли замочные скважины были слишком велики, то ли ключик слишком мал, только он не подошел ни к одной, как она ни старалась. Пройдясь по залу во второй раз, Алиса увидела занавеску, которую не заметила раньше, а за ней оказалась маленькая дверца дюймов пятнадцать высотой; Алиса вставила ключик в замочную скважину — и он подошел!

Она открыла дверцу и увидела за ней нору, совсем узкую, не шире крысиной, встала на колени и выглянула в сад удивительной красоты. Ах, как ей захотелось выбраться из темного зала и побродить между яркими цветочными клумбами и прохладными фонтанами! Но она не могла просунуть в нору даже голову. «Даже если б моя голова и прошла, — подумала бедная Алиса, — что толку! Кому нужна голова без плечей? Ах, почему я не складываюсь, как подзорная труба! Если б я только знала, с чего начать, я бы, наверно, сумела».

Видишь ли, в тот день столько было всяких удивительных происшествий, что ничто не казалось ей теперь невозможным.

Сидеть у маленькой дверцы не было никакого смысла, и Алиса вернулась к стеклянному столику, смутно надеясь найти на нем другой ключ или, на худой конец, руководство к складыванию наподобие подзорной трубы; однако на этот раз на столе оказался пузырек.

— Я совершенно уверена, что раньше его здесь не было! — сказала про себя Алиса.

К горлышку пузырька была привязана бумажка, а на бумажке крупными буквами было красиво написано: «ВЫПЕЙ МЕНЯ!»

Это, конечно, было очень мило, но умненькая Алиса совсем не торопилась следовать совету.

— Надо убедиться, что на этом пузырьке нигде нет пометки: «Яд!» — сказала она.

Видишь ли, Алиса начиталась всяких милых историй о том, как дети сгорали живьем или попадали на съедение диким зверям, и эти неприятности происходили с ними потому, что они не желали соблюдать простейших правил, о которых им говорили друзья: если упадешь в огонь, то обожжёшься; если поглубже полоснуть по пальцу ножом, из пальца пойдет кровь; а если разом осушить пузырек с пометкой «Яд!», рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание. Последнее правило Алиса помнила твердо.

Однако на этом пузырьке никаких пометок не было, и Алиса отпила из него немного. Напиток был очень приятен на вкус — он чем-то напоминал вишневый пирог с кремом, ананас, жареную индейку, сливочную помадку и горячие гренки с маслом — и Алиса выпила его до конца.

— Какое странное ощущение! — воскликнула Алиса. — Я, верно, складываюсь, как подзорная труба.

И не ошиблась — в ней сейчас было всего десять дюймов росту. Она подумала, что теперь легко пройдет сквозь дверцу в чудесный сад. Но сначала на всякий случай она немножко подождала, чтобы убедиться, что больше не уменьшается, ибо это ее слегка тревожило.

«Если я и дальше буду так уменьшаться, — сказала она про себя, — я могу и вовсе исчезнуть. Сгорю как свечка! Какая я тогда буду, интересно?»

И она постаралась представить себе, как выглядит пламя свечи после того, как свеча потухнет; насколько ей помнилось, такого она никогда не видала.

Однако больше ничего не происходило, и Алиса решила тотчас же выйти в сад. Бедняжка! Подойдя к дверце, она обнаружила, что забыла золотой ключик на столе, а вернувшись к столу, поняла, что ей теперь до него не дотянуться; сквозь стекло она ясно видела снизу лежащий на столе ключик и попыталась взобраться на стол по стеклянной ножке: но ножка была очень скользкая, и все ее усилия были напрасны. Выбившись из сил, бедная Алиса села на пол и заплакала.