Леше было двенадцать лет, а его младшей сестре Лене — восемь. Он Лену очень любил. Ну… то есть почти всегда. Например, когда она не пыталась залезть в его игрушки и стереть сэйвы, или когда она не перепутывала его тетрадки на полке. А особенно он ее любил, когда она чему-то радовалась.

Леша слегка стеснялся этого: среди его друзей мало у кого были младшие сестры, и большей частью знакомые мальчишки плевать хотели на мелких надоедливых родственниц. Или же ссорились постоянно. А Лешка очень любил со своей играть, смешить ее. Когда она улыбалась, то становилась… Мама говорила: становилась похожа на маленького ангела.

Лешка в ангелов не очень-то верил. Но что от смеха его сестры и у него на душе становилось радостно, понял уже очень давно. И никогда не дергал Лену за косички, не отбирал у нее кукол и не ябедничал на нее матери. То есть… очень редко это делал. Напротив, он старался сестру порадовать.

Скажем, в этом году Лешка три месяца копил деньги, чтобы купить Лене подарок. Вообще-то, на самом деле он копил на велосипед, но в конце января подсчитал сумму — и понял, что на велосипед надо раза в три больше. Если, конечно, брать хороший.

Плохой Лешке брать не хотелось. Копить деньги — надоело. Сходить несколько раз в кинотеатр или в пиццерию — или что там еще можно на такую сумму сделать — не тянуло. А тут по пути в шахматный кружок он зашел в магазин около остановки, поискать диск с «Final Fantasy XII». И случайно забрел в отдел мягких игрушек.

Их было двое — котенок и морской котик. Морские котики, как известно, сами по себе голые и лоснятся, а вот детеныши у них — белые, пушистые и милые. Вот такой детеныш и продавался в отделе. Он был маленький, меховой, с ужасно грустной мордочкой и блестящими пластмассовыми глазами-пуговками. Он лежал на полке, привалившись круглым боком к ярко-рыжему, почти оранжевому котенку. У котенка тоже мордочка была грустная и милая, но еще немного растерянная, как будто он искал чего-то. Как будто заглядывал каждому посетителю в глаза и спрашивал: «Прости, ты не мой хозяин?» А у морского котика — белька — выражение мордочки было такое, как будто он ни на что уже не надеялся.

Лешка давно вышел из возраста, в котором играют в игрушки кроме компьютерных. Да и стыдно мальчишке любить такие вот плюховые прибамбасы. Однако что-то такое было в них…

Нет, Лешка не думал, что котенок и белек живые или сейчас оживут. Он и в самом раннем детстве смеялся над мультиками, которые показывали, как игрушки в детской оживают, едва только выключает свет. Что такое игрушка?.. Искусственный мех, несколько грамм ниток, леска и наполнитель. Вот, пожалуйста, написано на этикетке «all new materials, surface washable». Что означает, что игрушка качественная, и ее можно мыть. Но ведь кто-то сделал их такими! Кто-то вложил в них свою работу. «Частицу своей души», как выспренно говорят старые книги. Кто-то сделал так, что они постоянно ищут и ждут… Разве мог Лешка пройти мимо?..

Котенок и белек стоили совершенно одинаково, а у Лешки хватало денег исключительно на одного. Какое-то время он мучился, мялся около прилавка, перебирал в кармане мятые бумажки. Потом ему все надоело. Он рассердился на себя — каким несерьезным делом занимается — и купил белька. Почему белька, а не котенка?.. потому что стыдно ему стало как-то. Котенок все-таки что-то искал… Может, еще попадется ему тот, кто его купит. Кто-то получше Лешки, кто-то, кто по-настоящему будет игрушки любить.

Лешка еще съездил с покупкой в шахматный кружок. Белек выпал из пакета, но никто из парней над ним не смеялся, хотя Лешка был в кружке самым младшим. Сказали только «Хороший зверь!». А Настя, единственная девочка (даже девушка уже, по правде говоря), даже воскликнула: «Ой, какая прелесть!» Лешка обрадовался. Значит, Ленке тоже понравится. Она же классическая девчонка.

Когда он пришел домой, Лена еще не вернулась от бабушки. Лешка показал покупку родителям. Отец взял игрушку в руки, осмотрел критически, и сказал:

— Белька убили.

Лешка обиделся, но ничего не сказал. Ему стало как-то не по себе: зверек был совершенно явственно сшитый, к тому же наверняка меньше, чем был бы настоящий морской котик. Но так и тянуло согласиться с папой. Как-то белек чересчур напоминал настоящего.

Мама воскликнула точно то же самое, что и Настя — «Ой, какая прелесть!» И строго сделала отцу замечание:

— Только при Лене такое не говори. Она девочка впечатлительная.

Потом мама подмигнула Лешке и сказала:

— Мы совсем одинаково думаем. Смотри, что я купила Лене в подарок.

Мама пошла в родительскую спальню и принесла оттуда… котенка. Рыжего. Того — или точь-в-точь такого же, — что стоял на витрине в том магазинчике.

— Мам, ты где его купила?

— Ой, в том магазинчике на остановке, где написано «сиди-диски».

И Лешка обрадовался. Магазинчик был тот самый. Ему стало вдруг очень хорошо от мысли, что котенок и белек будут и дальше жить вместе.

Лене, разумеется, подарок понравился. Она была воспитанной девочкой, и, конечно, ничего не сказала бы, даже если бы ей что-то пришлось не по душе. Но тут было совершенно четко видно, что в игрушки она сразу же влюбилась. В этот раз не приглашали Лениных подружек и не устраивали праздника, были только бабушки и дедушки — оба комплекта. Лена очень скучала за общим столом, и все время убегала в свою комнату, где играла с подарками. Лешка один раз пошел за ней, и увидел, что она о чем-то тихонечко разговаривала с ними… или разговаривала за игрушек?.. Озвучивала их, как актеры озвучивают мультяшных героев? Котенок и белек сидели друг против друга и, казалось, радовались встрече.

Лена с игрушками не расставалась. Она с ними спала, таскала в сумке в школу — то одного, то другого. Потом перестала. Как она сказала: «Я не могу брать сразу двоих, а если я беру одного, второй грустит».

А потом игрушки оказались заброшенными на полку, и Лена вообще перестала с ними играть. Лешка спросил у нее, в чем дело. Лена сказала:

— Мне на них смотреть тяжело. Они ведь не живые, а выглядят почти совсем как живые…

После этого Лена загрустила. Несколько дней ходила какая-то неразговорчивая.

Однажды Леша пришел из школы раньше, чем обычно. Родителей дома еще не было, он позвонил в дверь, и никто ему не открыл. Тогда Лешка решил, что Лена, которая должна была уже тоже вернуться из школы, ушла к подружке. Или, может быть, в школе задержали…

Он открыл дверь своим ключом и вошел. В квартире было странно тихо, даже радио не работало. И шторы на кухне задернуты, так что из-за полуоткрытой двери в прихожую свет не проходил. Лешка отправился на кухню, чтобы раздернуть шторы, и увидел Лену. Она сидела за кухонным столом, сосредоточенно глядя перед собой. Перед ней лежала большая деревянная доска, на которой мама разделывала рыбу, и большой нож, которым резали хлеб. А еще рядом с доской лежали котенок и белек.

Лешка оторопел. Он стоял и молчал, не понимая, почему Лена не услышала его звонок, если она все время была в квартире. Лена сидела и как-то очень грустно смотрела на игрушечных зверей и на нож, на доску… Лешка подумал о том, что она, может быть, в трансе… Да нет, чепуха, чтобы в транс впадать, надо долго учиться у каких-то восточных мудрецов, а откуда у них здесь восточные мудрецы!

Из плохо закрученного крана капала вода.

Лена взяла белька в руки, поцеловала в печальную, неподвижную мордочку. Положила на разделочную доску. Взяла обеими руками нож. Высоко, над головой, занесла его… Лешка видел на глазах у сестры слезы.

Лешка издал смешок.

— Лен, ты чего! — нервно сказал он. Это было очень жутко, жутче, чем любой фильм ужасов: его младшая сестра с гигантским ножом в руках. Или просто в ее маленьких ручках он казался гигантским?.. Или в чем-то другом было дело?..

Лена вскрикнула, уронила нож. Он глухо стукнул по столешнице. Соскочила с табуретки, бросилась к Лешке и уткнулась лицом в его куртку (он даже раздеться с улицы не успел). Она плакала.

Лешка поднял руку и стал неловко поглаживать ее по голове. Не умел он утешать девчонок. Даже собственную сестру.

— Зачем ты это хотела сделать, малявка?.. — как-то сипло сказал он. Лешка взмок от пота: ему было жарко, он был в шоке. По-настоящему в шоке. Только теперь мальчик впервые понял значение этого слова.

— Они почти совсем как живые! — плакала Лена, всхлипывая и давясь словами. — Они… они… они как будто жить хотят, а я… а я ничего не могу сделать!

— И поэтому ты решила их убить?

Лена подняла на него заплаканное личико и серьезно кивнула.

— Я читала, что раненых коней резали на поле боя, — сказала она.

И Лешка не нашелся, что ей ответить.

— Давай их подарим! — сказал он.

— А может, с ними тогда плохо обращаться будут!

— Ну давай их выбросим!