Б) Перераспределение массы. Перетекающее вещество тоже светится.

В четвёртой главе происходят приключения, связанные с перетеканием массы у двойных звёзд.

В этот раз рядом с рогатым малышом обычные вещества ведут себя как звёздные. Началось всё с Дёминого одеяла. Друзья притягивали его, как звёзды — раскалённый газ. Одеяло сначала перетекало от демона Максвелла к хомячку. Потом стало возвращаться к Дёме. Так бы и переходило от одного к другому, если бы друзья не отложили его. С тыквами всё так же просто, как со звёздами. Большая Бутямова тыква с пятном в виде гриба отдала часть своей массы Дёминой тыквочке (см. картинку 8).

Когда же Серволк стал кружить около хомячка, готовясь закусить, тоже включился механизм обмена массами. В результате Бутям вырос, а волчище уменьшился. Пришлось добраться до его логова и сделать так, чтобы хомячок и волк вращались вокруг общего центра масс. Лишь в этом случае они могли вернуться к обычным размерам. А Дёме, разумеется, не составило труда выравнять овощи в Тыквоскладе по размеру — для удобства хранения.

Картинка 8. Обмен массами у тыкв

Из сарая папаши Хома доносился страшный грохот. Казалось, огромную бочку наполнили металлическими деталями и пустили под откос. Дверь сарая резко распахнулась и, скрипнув петлями, ударилась о стену. Из проёма выкатилось стальное ведро и остановилось у Дёминой лапы. Бутям еле успел увернуться от второго такого же. Затем из сарая выглянуло третье ведро, точнее, выглянул Тямба, на чьей голове красовалась эта ёмкость. Не заметив порога, младший Тыквин споткнулся и упал. Ведёрный шлем свалился.

— Чего? Доброе утро? — сказал Тямба глухо, словно ведро ещё было на нём.

— Я тебе дам, доброе утро! — пригрозил подошедший папаша Хом. Он потрясал увесистым гаечным ключом. — Голову тебе надо открутить и привинтить что-нибудь полезное.

Затем Тыквин-старший обратился к Бутяму и Дёме:

— Опять сломался насос, а сегодня огурцы поливать! С починкой небось весь день провожусь. А вода ещё должна нагреться. Помогите этому гению. — Хом указал ключом на сына. — Воду натаскать. Вёдра он уже достал! — крикнул Тыквин-старший и отправился привинчивать что-то полезное к насосу.

— Накачал бы воду вчера, после полива! — пожурил Тямбу пухлый хомячок.

— Тогда насос сломался бы вчера, — проворчал Тямба.

— Бедный папаша Хом всю ночь чинил бы, я его знаю, — вздохнул Бутям.

— Ну и чинил бы. Зато утром воду накачали бы спокойно, — раздражённо ответил Тыквин-младший. — А теперь будем надрываться.

Дёма в очередной раз шёл с пустым ведром к колодцу. Внимание его привлёк ярко-алый лоскуток, паривший над Белорощей, как бабочка-гигант. Он был довольно далеко. Рассмотреть, что это на самом деле, отсюда не получалось. Алая бабочка то приподнималась, будто замирала на гребне волны, то резко проваливалась вниз и затем опять взмывала. Её движения казались случайными и непредсказуемыми. Только демон Максвелла остановился, как на него налетел Тямба. Тот тоже засмотрелся на загадочный лоскуток, даже рот раскрыл. Ледяная вода из Тямбиного ведра мгновенно отвлекла обоих от созерцания.

— Смотри, куда идёшь! — завопил хомячок. — Не видишь разве — я ведро тащу!

— Ты сам на меня налетел! — ответил Дёма.

— Ещё чего! Это ты повернулся и толкнул меня!

— Я же стоял. Это ты шёл!

— По-моему, ты шёл, а я почти стоял. Смотри, всё разлилось, потому что ты в меня врезался.

А вот тут наверняка синяк будет! — Тямба показывал на левый бок. — Майку ещё мне рогом порвал! Как бы она порвалась, если бы я на тебя наткнулся, а?

К спорщикам подошёл Бутям:

— Мне кажется, разницы нет: ты врезался в Дёму или он в тебя. Пострадали оба одинаково.

— Помолчал бы лучше! Защищаешь всё время этого! — Тямба указал на Дёму. — А ведь мы не знаем, кто он. Правду нам о себе рассказал или нет? Не знаем, стоял он, когда на меня налетел, или шёл!

— Что?! — возмутился Дёма. — Это ты двигался относительно меня!

Бутям пресёк разговоры, постучав по своему ведру:

— Воду лучше носите! Ясно, что вы оба отвлеклись. Неважно, кто стоял, а кто шёл, — результат один.

Послышалась песня Тыквина-старшего, приближавшегося от колодца к месту столкновения.

— Папаша Хом точно не станет разбираться, кто в кого врезался! Влетит всем! — заметил Бутям.

Хомячки и демон Максвелла подхватили вёдра и зашагали навстречу папаше Хому. Все трое делано улыбались во весь рот. Когда папаша Хом прошёл, Тямба и Дёма, не сговариваясь, бросили вёдра и полезли на берёзу с раздвоенным стволом.

— Эй, вы куда?

— Посмотреть на эту красную штуку!

— А обязательно на дерево лезть? И отсюда хорошо видно!

— Чудак-хомяк! Так ведь с дерева до неё ближе! Видишь, как мы высоко залезли!

— Ближе можно подойти по земле. По-моему, видно одинаково. Одинаково ничего не разберёшь.

Тямба с Дёмой уверяли, что с дерева видно лучше, — не зря же залезали. Но, сказать по правде, всё равно они не поняли, что это за пятно.

Обратно папаша Хом шёл молча. Опять наткнулся на отдыхающих помощников:

— Так! Что за перерыв? Рано ещё! А вы двое в обезьян превратились?

Выслушав объяснения сына и демона Максвелла, Тыквин-старший расхохотался. Отсмеявшись, он сказал, что красное пятно далеко. Высота дерева или длина тропинки от дома до колодца слишком мала по сравнению с расстоянием до пятна. Чтобы лучше рассмотреть, нужно сильно приблизиться. Пройти половину или хотя бы треть пути.

— Вы бы ещё отошли шагов на пять, чтобы увидеть змея сбоку! — пошутил папаша Хом.

— Какого змея?

— Красная бабочка — это воздушный змей.

— Ты от колодца рассмотрел. Там лучше видно! — обрадовался Тямба.

— Это ты от колодца меня слушал! Я просто знаю, что Ушастый Крол ставит опыты. Это относительно недалеко от Волнозера.

Папаша Хом отошёл на пару шагов, затем обернулся с широкой улыбкой. Молча он сделал вид, что поднимает воображаемое ведро, берёт в вытянутую лапу и марширует к колодцу. Друзья поняли намёк и взялись за настоящие вёдра. Только улыбались не так широко.

От грядок до колодца путь относительно короткий. Но если всё время таскать ёмкости с водой, то и это расстояние покажется большим. Через час хомячки и демон Максвелла окончательно устали. Зато и пузатая бочка, и металлический чан странной формы наполнились до краёв. Солнечные лучи весело плясали на водной ряби. Задание старшего Тыквина было выполнено.

Дёме хотелось отправиться к Волнозеру не только чтобы поглазеть на воздушного змея. Ему нужно было осмотреть как можно больше окрестных мест. Вдруг что-нибудь поможет найти Фамильную Монету? Надо как-то ускорить поиск, а он до сих пор ничего не придумал. Обнаружить Монету легко по мощному лучу света, который раз в день исходит от неё. Беда в том, что через пять минут луч исчезает. А если кто-нибудь нашёл Монету и спрятал её в своей норе? Тогда увидеть луч будет невозможно. Конечно, ещё рядом с Монетой происходят необычные события. В любом случае, сидя на месте, Монету не найти. Хомячков даже не пришлось уговаривать, все хотели увидеть поближе красного змея. Только Тямба недоверчиво посмотрел на демона Максвелла, когда тот опять заговорил о Фамильной Монете.

— Если ты найдёшь Монету, как она поможет тебе вернуться домой? — спросил Тямба.

— Не знаю.

— У тебя есть хоть какой-то план?

— Пока нет.

— Совсем никакого? Как-то же ты сюда попал. Зачем-то или за что-то?

Дёма ненадолго задумался.

— Чего молчишь? Ты нам всё рассказал? — не отставал Тямба.

— Всё важное рассказал! — огрызнулся Дёма.

— Хватит! Всё-то вам неймётся! — вмешался Бутям. — Пойдёмте к Ушастому Кролу.

Путь оказался неблизким. Друзья прошагали вдоль Быстрорека, углубились по тропке в сосновый лес и вышли к Волнозеру. Казалось, вот он, алый лоскут, — лапой до него подать. Ан нет — пришлось ещё порядочно пройтись по берегу. Затем друзья направились на север, в сторону гор. Дорога от озера заняла двадцать минут. Из них минут пятнадцать Тямба ворчал:

— Ничего себе — недалеко!

— Папаша Хом сказал: «относительно недалеко», — напомнил Бутям.

— Относительно чего недалеко? А?

— Относительно всего пути или расстояния до Высогор, например.

— Мы туда каждый день, что ли, ходим? Относительно тропинки до колодца — далеко!

— Папаше Хому близко, а тебе, может, и далеко, — вступил в спор Дёма.

— Если так сравнивать, лучше вообще из дому не выходить, — подытожил Бутям.