Подивился дровосек, а жена его втрое больше удивилась.
– Это что такое? - говорит.
Тут дровосек вспомнил все, что с ним приключилось утром, и рассказал об этом жене, с начала и до конца. Но пока он рассказывал, жена все хмурилась да супилась, а как дошел он до конца, так и взорвалась:
– Ах ты, дурак этакий! Дурак набитый! Чтоб твоя кровяная колбаса к носу твоему приросла!
И не успели они глазом моргнуть, как кровяная колбаса выскочила из камина и приросла к носу дровосека.
Дровосек дернул за колбасу - не отрывается; жена дернула - не отрывается: дергали-дергали оба, чуть бедняге нос не выдернули, а колбаса все не отрывается - приросла крепконакрепко.
– Что же теперь делать? - спрашивает дровосек.
– Да ничего! - отвечает жена, глядя на него со злобой. - Не так уж безобразно!
И тут дровосек смекнул, что у него ведь осталось всего одно желание третье и последнее. И он тут же пожелал, чтобы кровяная колбаса отскочила от его носа.
Хлоп! И колбаса плюхнулась на блюдо, что стояло на столе. И если дровосеку с женой так и не довелось кататься в золотой карете да одеваться в шелк и бархат, что ж, зато им досталась такая вкусная кровяная колбаса, что пальчики оближешь.
ДЖЕК И БОБОВЫЙ СТЕБЕЛЬ
Английская сказка
Жила когда-то на свете бедная вдова, и был у нее один-единственный сын Джек да корова Белянка. Корова каждое утро давала молоко, и мать с сыном продавали его на базаре, - этим и жили. Но вот как-то раз Белянка не дала молока, и они просто не знали, что делать.
– Как же нам быть? Как быть? - твердила мать, ломая руки.
– Не унывай, мама! - сказал Джек. - Я наймусь к комунибудь на работу.
– Да ведь ты уже пробовал наниматься, только никто тебя не берет, отвечала мать. - Нет, видно, придется нам продать нашу Белянку и на вырученные деньги открыть лавку или каким-нибудь другим делом заняться.
– Что ж, хорошо, мама, - согласился Джек. - Сегодня как раз базарный день, и я живо продам Белянку. А там и решим, что делать.
И вот взял Джек в руки повод и повел корову на базар. Но не успел далеко отойти, как повстречался с каким-то чудным старичком.
– Доброе утро, Джек! - сказал старичок.
– И тебе доброго утра! - ответил Джек, а сам удивляется: откуда старичок знает, как его зовут?
– Ну, Джек, куда путь держишь? - спросил старичок.
– На базар, корову продавать.
– Так, так! Кому и торговать коровами, как не тебе! - посмеялся старичок. - А скажи-ка, сколько нужно бобов, чтобы получилось пять?
– Ровно по два в каждой руке да один у тебя во рту! - ответил Джек: он бы малый не промах.
– Верно! - сказал старичок. - Смотри-ка, вот они, эти самые бобы! - и старичок вытащил из кармана горстку какихто диковинных бобов. - И раз уж ты такой смышленый, - продолжал старичок, - я не прочь с тобой поменяться - тебе бобы, мне корова!
– Иди-ка ты своей дорогой! - рассердился Джек. - Так-то лучше будет!
– Э-э, да ты не знаешь, что это за бобы, - сказал старичок. - Посади их вечером, и к утру они вырастут до самого неба.
– Да ну? Правда? - удивился Джек.
– Истинная правда! А если нет - заберешь свою корову обратно.
– Ладно! - согласился Джек: отдал старичку Белянку, а бобы положил в карман.
Повернул Джек назад и пришел домой рано - еще не стемнело.
– Как! Ты уже вернулся, Джек? - удивилась мать. - Я вижу. Белянки с тобой нет, значит, ты ее продал? Сколько же тебе за нее дали?
– Ни за что не угадаешь, мама! - ответил Джек.
– Да ну? Ах ты мой хороший! Фунтов пять? Десять? Пятнадцать? Ну уж двадцать-то не дали бы!
– Я говорил - не угадаешь! А что ты скажешь вот про эти бобы? Они волшебные. Посади их вечером и...
– Что?! - вскричала мать Джека. - Да неужто ты такой дурак, такой болван, такой осел, что отдал мою Белянку, самую молочную корову во всей округе, да к тому же гладкую, откормленную, за горсточку каких-то скверных бобов? Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! А твои драгоценные бобы - вон их, за окно!.. Ну, теперь живо спать! И есть не проси - все равно не получишь ни глотка, ни кусочка!
И вот поднялся Джек к себе на чердак, в свою комнатушку, грустный-прегрустный: и матери жалко было, и сам без ужина остался.
Наконец он все-таки заснул.
А когда проснулся, едва узнал свою комнату. Солнце освещало только один угол, а вокруг было темным-темно. Джек вскочил с постели, оделся и подошел к окну. И что же он увидел? Да что-то вроде большого дерева. А это его бобы проросли. Мать Джека вечером выбросила их из окна в сад, они проросли, и огромный стебель все тянулся и тянулся вверх и вверх, пока не дорос до самого неба. Выходит, старичок-то правду говорил!
Бобовый стебель вырос возле самого Джекова окна. Вот Джек распахнул окно, прыгнул на стебель и полез вверх, словно по лестнице. И все лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока наконец не добрался до самого неба. Там он увидел длинную и широкую дорогу, прямую как стрела. Пошел по этой дороге и все шел, и шел, и шел, пока не пришел к огромному-преогромному высоченному дому. А у порога этого дома стояла огромная-преогромная высоченная женщина.
– Доброе утро, сударыня! - сказал Джек очень вежливо. - Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь позавтракать!
Ведь Джек лег спать без ужина и был теперь голоден как волк.
– Позавтракать захотел? - сказала огромная-преогромная высоченная женщина. - Да ты сам попадешь другим на завтрак, если не уберешься отсюда! Мой муж людоед, и самое его любимое кушанье - это мальчики, изжаренные в сухарях. Уходи-ка лучше, пока цел, а то он скоро вернется.
– Ох, сударыня, очень вас прошу, дайте мне чего-нибудь поесть! - не унимался Джек. - У меня со вчерашнего утра ни крошки во рту не было. Истинную правду говорю. И не все ли равно: поджарят меня или я с голоду умру?
Надо сказать, что людоедша была неплохая женщина. Она отвела Джека на кухню и дала ему кусок хлеба с сыром да кувшин молока. Но не успел Джек съесть и половины завтрака, как вдруг - топ! топ! топ! - весь дом затрясся от чьих-то шагов.
– О Господи! Да это мой старик! - ахнула людоедша. - Что делать? Скорей прыгай сюда!
И только она успела втолкнуть Джека в печь, как вошел сам великан-людоед.
Ну и велик же он был - гора горой! На поясе у него болтались три теленка, привязанных за ноги. Людоед отвязал их, бросил на стол и сказал:
– А ну-ка, жена, поджарь мне парочку на завтрак! Ого! Чем это здесь пахнет?
Фи-фай-фо-фам,
Дух британца чую там.
Мертвый он или живой
Попадет на завтрак мой.
– Да что ты, муженек? - сказала ему жена. - Тебе померещилось. А может, это еще пахнет тем маленьким мальчиком, что был у нас вчера на обед, - помнишь, он тебе по вкусу пришелся? Поди-ка лучше умойся да переоденься, а я тем временем приготовлю завтрак.
Людоед вышел, а Джек уже хотел было вылезти из печи и убежать, но людоедша не пустила его.
– Подожди, пока он не заснет, - сказала она. - После завтрака он всегда ложится подремать.
И вот людоед позавтракал, потом подошел к огромному сундуку, достал из него два мешка с золотом и уселся считать монеты. Считал-считал, наконец стал клевать носом и захрапел, да так, что опять весь дом затрясся.
Тут Джек потихоньку вылез из печи, прокрался на цыпочках мимо людоеда, схватил один мешок с золотом и - дай Бог ноги! - кинулся к бобовому стеблю. Сбросил мешок вниз, прямо в сад, а сам начал спускаться по стеблю все ниже и ниже, пока наконец не очутился у своего дома.
Рассказал Джек матери обо всем, что с ним приключилось, протянул ей мешок с золотом и говорит:
– Ну что, мама, правду я сказал насчет своих бобов? Видишь, они и в самом деле волшебные!
И вот Джек с матерью стали жить на деньги, что были в мешке. Но в конце концов мешок опустел, и Джек решил еще разок попытать счастья на верхушке бобового стебля. В одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель, и все лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока наконец не очутился на знакомой дороге и не добрался по ней до огромного-преогромного высоченного дома. Как и в прошлый раз, у порога стояла огромная-преогромная высоченная женщина.
– Доброе утро, сударыня, - сказал ей Джек как ни в чем не бывало. Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть!
– Уходи скорей отсюда, мальчуган! - ответила великанша. - Не то мой муж съест тебя за завтраком. Э, нет, постойка, - уж не тот ли ты мальчишка, что приходил сюда недавно? А знаешь, в тот самый день у мужа моего пропал мешок золота.
– Вот чудеса, сударыня! - говорит Джек. - Я, правда, мог бы кое-что рассказать насчет этого, но мне до того есть хочется, что, пока я не съем хоть кусочка, ни слова не смогу вымолвить.
Тут великаншу разобрало такое любопытство, что она впустила Джека и дала ему поесть. А Джек нарочно стал жевать как можно медленней. Но вдруг - топ! топ! топ! - послышались шаги великана, и великанша опять упрятала Джека в печь.