— Рыцарь Алого Шиповника, — тихо проговорил Седой Король. — Он умеет награждать, но не умеет прощать…

И вдруг со дна чёрно-дымного озера послышался глубокий, полный облегчения вздох. Это вздохнуло само озеро. В тот же миг его тёмные воды посветлели, стали прозрачными до самого дна. Над озером наклонились зелёные ивы, песчаные пляжи сбежали к воде.

«Просто озеро, обычное озеро, как хорошо, что не золотое, не алмазное», — с радостью подумал Алёшка.

На старом, подгнившем дереве сидели два мальчугана с самодельными удочками в руках, в больших соломенных шляпах. Они опустили голые ноги в воду.

Между ними стоял глиняный горшок, полный мелкой рыбёшки. Вот блеснул на крючке серебристый карасик, и ребятишки встретили улов радостным криком.

— Благодарю тебя, Рыцарь Алого Шиповника, — дрогнувшим голосом проговорил Седой Король. — Ты вернул мне ещё одно бесценное сокровище — покой!

Все вернулись в пиршественный зал. Лучи солнца, льющиеся в окна, стали ярче, всё вокруг потеряло свою туманную прозрачность.

Зеленоглазая королева легко коснулась тонкими пальцами руки Седого Короля.

— Любовь моя, ты молчишь, но я знаю, чувствую, тебе многое ведомо!

— Не так много я знаю, душа моя, но о многом догадываюсь, — со вздохом ответил Седой Король. — И то, что я знаю, терзает и гнетёт меня.

Все взгляды устремились на него, и всеобщее нетерпеливое молчание заставило его заговорить.

— Мой рассказ будет печальным для вас и мучительным для меня, — начал Седой Король, и видно было, как ему тяжело говорить. — Но я должен облегчить свою душу. Пусть то, что я вам поведаю, будет моим покаянием.

О, чёрная магия умеет обольщать, завораживать, лишать человека памяти и рассудка. Так случилось и со мной. Будь проклят тот день! Счастливый и беспечный, я поцеловал любимую жену и уехал из замка Эвидентис, надеясь удачно поохотиться.

И правда, вскоре я выследил оленя с золотыми рогами. Я пустил коня вдогонку за чудесным животным. Но олень выбежал на поляну, один скачок — и он скрылся в густых зарослях.

Возле тихо звенящего ручья я увидел прекрасную женщину. Она лежала неподвижно. Её блестящие волосы сверкали, рассыпавшись по зелёной траве. На ней была белая туника, подпоясанная под грудью золотым поясом. Мертвенная бледность покрывала её лицо. «Она слишком прекрасна, чтобы жить», — в страхе подумалось мне. Я спешился. Но мой верный пёс Арго ощетинился, злобное рычание клокотало у него в горле, он не давал сделать мне и шага. Ударом ноги я отшвырнул пса.

Вдруг длинные ресницы красавицы слабо затрепетали.

— Поцелуй меня, король, — еле слышно прошептала она. — Только это может спасти меня. Я — Елена Прекрасная. Мой сон вот-вот перейдёт в вечный холод и смерть. Молю тебя, не дай мне умереть. Ведь вместе со мной умрёт вся красота мира!

О, обольщение дьявола! Полный сострадания и восторга, я наклонился и поцеловал её. И тотчас нежный румянец окрасил её щёки. Открылись дивные синие глаза.

— Синие… — неслышно прошептал Алёшка.

— Что было дальше, я вспоминаю с трудом, — продолжал Седой Король. — Это было наваждение, колдовской сон, потеря памяти и воли. Сосны превратились в древние греческие колонны, меня окружали фавны и кентавры. Тягучие напевы плыли между колоннами и усыпляли меня. Что это было — не знаю, сколько это длилось — не помню…

Вдруг я очнулся. Передо мной стоял святой отшельник. Это он много лет назад своими руками заложил первый камень, когда я начал строить мой замок Эвидентис. Заложил первый камень и освятил его молитвой…

Печально и сурово смотрел на меня святой старец.

— Ты согрешил, сын мой, ты поддался дьявольскому обольщению, — с глубокой скорбью сказал он. — Теперь тебе самому предстоит узнать, сколь велико твоё несчастье.

Колонны снова превратились в высокие сосны, кентавры — в оленей.

Мой конь тут же, поблизости, щипал траву. Томимый страшным предчувствием, я вскочил в седло и поскакал к замку Эвидентис. То, что я увидел, было ужасней всех моих опасений. Голая скала, тишина, пустота, ни следа чудесного замка Эвидентис. Только кипящее дымное озеро на севере.

Что ж, Морганда могла торжествовать, она сломила меня.

Я превратился в жалкого сумасшедшего. Не разбирая дорог, я бродил по берегам озёр, погружённый душой в глубокий мрак. Я не ощущал ни ночного холода земли, ни тепла утренних лучей.

И вот я снова встретил старого отшельника. Он положил руку мне на голову, и память вернулась ко мне. И вот что поведал мне старец:

— Морганда сокрушила замок до основания, но бессильна была уничтожить камень Эвидентис, — сказал мне святой старец. — Я отнёс его в Аметистовый замок, окропил святой водой, положил в золотую чашу, и теперь Морганда не может к нему прикоснуться. Но Морганда оказалась хитрей. Она наложила заклятие на камень Эвидентис. Теперь и ты не можешь к нему прикоснуться. Но этого мало. Морганда призвала на помощь все покорные ей силы чёрного колдовства и усыпила Рыцаря Алого Шиповника. Она сделала его хранителем Глубинных Ужасов, живущих в душе каждого человека.

Седой Король глубоко вздохнул, помолчал, собираясь с силами, потом повернулся к Алёшке.

— Она велела тебе, мой мальчик, убить Рыцаря Алого Шиповника. Если бы ты послушался её, рухнул бы Аметистовый замок, навсегда похоронив под обломками и тебя, и камень Эвидентис, и благородного рыцаря…

Тишина царила в зале. Никто не смел проронить ни слова. Зеленоглазая королева закрыла лицо ладонями, и слёзы сочились между её пальцев.

— А я не знал, что камень Эвидентис находится у тебя, мой маленький дружок. Я увидел волшебную ладью, а в ней — златокудрую девочку в белой тунике и тебя. Ладья плыла прямо к Серному озеру и становилась всё меньше и меньше. Вот уже в ней мог плыть только кто-то один. Нетрудно было догадаться, что Морганда решила сжечь тебя в Серном озере. Я так мало дорожил своей погубленной жизнью… И тогда я решил умереть вместо тебя.

Седой Король замолчал. В это время в северные окна впорхнул лёгкий ветерок. На его крыльях влетела чистая звенящая мелодия. Тихо-тихо звучали таинственные слова:

Ветер пролетел над сидящими за столом и с тихим свистом вылетел в южные окна. Стихла чудесная мелодия.

— Ты случайно выпустил это волшебное заклинание. А дальше, дальше… — король не мог продолжать. Он уронил голову на скрещенные руки.

Алёшка съёжился, забился в угол кресла, не зная, что сказать, чем утешить Седого Короля.

Тогда встала зеленоглазая королева. Все сидящие за столом замерли, глядя на неё. Она наклонилась над Седым Королём и прижалась мокрой от слёз щекой к его щеке.

— Не терзай себя так, мой супруг! Ты перенёс столько страданий… Господь Милосердный простит тебя! А я… В моём сердце переплелись любовь и сострадание. Я по-прежнему люблю тебя.

— Неужели ты прощаешь меня? — Седой Король поднял голову, робко посмотрел на Королеву. — Возможно ли?

— От всего сердца, — светло улыбнулась сквозь слёзы зеленоглазая королева.

Послышались всхлипывания женщин и вздохи суровых рыцарей, которые шли, казалось, из самой глубины души.

— У нас нет детей, супруг мой, — продолжала королева. — Но теперь у нас есть наследник, достойный стать когда-нибудь королём замка Эвидентис. Отныне ты — его отец, я — любящая мать.

Королева подошла к Алёшке и с нежностью взяла в ладони его лицо.

— Мой милый сынок! — прошептала она.

— А как же моя мама? — отшатнулся Алёшка. У меня уже есть мама! Я к своей маме хочу. Она знаете какая? Она — волнуется!

Седой Король повернулся к Алёшке. Безнадёжность и печаль были в его глазах.

— Мой маленький друг, я понимаю, ты хочешь вернуться туда, в тот мир, который вы считаете настоящим. Но, увы, это невозможно! Единственная дверь, которая туда ведёт, заперта, а волшебный ключ, который может её отпереть, давно пропал. Никто не знает, где он.

— Эта дверь… — Губы Алёшки задрожали. — Где она? Может, её можно как-нибудь открыть или выломать?

Седой Король сокрушённо покачал головой.

— Ты можешь увидеть эту дверь. Но, боюсь, это доставит тебе только боль и страдание. Нам её не открыть.

Они стали спускаться куда-то вниз по узкой винтовой лестнице.

Алёшка поднял голову и увидел, что на верхней ступеньке стоит королева в своём искристо-зелёном платье, сжав руки под подбородком жестом, полным печали.

Они долго спускались по ступеням, и казалось, этому погружению вниз, в холод и мрак не будет конца.