После долгого молчания голос ответил (довольно неуверенно и неубедительно):

— Я говорил: «Спокойной ночи».

— Нет! — воскликнула Сова. — Ты пил чай.

— Ну да, я пил чай, а потом говорил: «Спокойной ночи», — поправился голос.

Сова задумалась, но, прежде чем она придумала подходящий ответ, голос, теперь очень похожий на голос Кролика, добавил:

— Не продолжай эту книгу, иначе очень пожалеешь.

— Чепуха и ерунда! — рассердилась Сова и вскочила из-за стола.

Но тут из дымохода грянула музыка. От неожиданности Сова плюхнулась на стул. Музыка играла, гром грохотал, а к окну чья-то лапа прижимала плакат: «НЕ ПИШИ!!!». Голос из дымохода повторял:

— ТЕБЯ ПРЕДУПРЕДИЛИ! ТЕБЯ ПРЕДУПРЕДИЛИ!

А из-под коврика вдруг вынырнули какие-то маленькие существа, закутанные в белые простыни, и глухо заохали:

— ОХО-ХО! ОХО-ХО!

Терпение Совы лопнуло: хватит с нее, решила она и вылетела в окно. Сова укрылась в ветвях соседнего дерева и просидела там довольно долго, дожидаясь, когда утихнут призраки.

— Испугалась, — сказал голос.

— Уходите, если вы еще там! — крикнула Сова. — А если вы не там, то все равно уходите.

Наконец все стихло. Сова решила, что глупо сидеть на ветке и кричать в темноту. И вернулась в комнату.

Голова гудела от плакатов, музыки, грома и от подозрений, что она поступает не совсем правильно. Сова подумала, что лучше прекратить писать книгу и вернуться к своей привычной безопасной жизни. А потом подумала, что нельзя прекращать, потому что когда призраки добьются своего.

— Ничего у вас не выйдет! — очень громко крикнула она в темноту и, успокоившись, заснула.

Тем временем на другом конце Леса друзья желали друг другу доброй ночи. Тигра вернул лист железа на крышу дома Кенги, а Кролик отнес граммофон Кристоферу Робину. Радости почему-то не было, все размышляли, правильно ли они поступили. В конце концов, какая им разница, пишет Сова книгу или нет?

Пятачок сказал:

— Я думаю, что лучше бы ей не писать. А может, пусть лучше пишет.

— Не надо было отдавливать мне ухо, — возмутился Ру.

— И тянуть меня за хвост, — добавил Тигра.

— По-моему, это она уже поняла, — сказал Пятачок.

— Она больше не будет никого обижать, — заверил Пух.

— Надеюсь, — сказал Кролик. — Очень, очень надеюсь. Сова, кажется, здорово испугалась.

В течение нескольких следующих дней, когда к Сове подходили и спрашивали, продолжает ли она писать книгу, она вызывающе отвечала:

— Конечно. Я перешла к главе, в которой дядя Роберт тушит пожар.

Или:

— Я пишу, как он оказался в больнице.

Или:

— На этой неделе я закончу главу про осаду Королевского замка.

А потом все прекратили спрашивать ее о книге. Ру и Тигра неподалеку от дома Совы снова стали играть в «Падающие листья», и никто не отдавливал им уши и не тянул за хвосты, и друзья даже огорчались, потому что игра вдруг показалась им не такой захватывающей, как раньше.

А однажды Кролик устроил уборку и нашел у себя несколько писем, которые дядя Роберт написал Самому Старому Родственнику и Знакомому Кролика. Кролику эти письма были ни к чему, и он решил отнести их Сове.

— Я подумал, тебе они могут пригодиться, — сказал Кролик, когда Сова открыла ему дверь.

— Пригодиться? Мне? Может, ты что-то напутал? Я ничего не пишу. И вообще, сейчас я очень занята, так что если… — Она замолчала, а потом воскликнула: — Это очаровательно! — И выхватила конверт из лап Кролика. — Погляди, синяя двухпенсовая марка! Чрезвычайно редкая марка! — И Сова побежала к столу, на котором лежал большой альбом, а вокруг него валялись старые конверты. — Садись, и, если пообещаешь быть внимательным, я покажу тебе свою коллекцию.

Кролик вздохнул, с тоской поглядел на дверь и сел.

Сова в тот день много часов подряд рассказывала о своей коллекции марок, пока наконец Кролик не вспомнил про одно очень важное дело.

Теперь же альбом для марок блестяще справляется с ролью подпорки и лежит под кроватной ножкой, которую испортил жук-древоточец.

А когда наступили холода, Сове очень пригодилась и ее незаконченная книга — чтобы растапливать камин.

— Ты скучал без нас в школе? — утром первого августа спросил Пух Кристофера Робина.

— Конечно, — ответил Кристофер Робин. — Но там столько всяких дел, что иногда я забывал скучать. В школе очень шумно.

— В Лесу тоже очень шумно, — возразил Пух.

— Да, но здесь каждый шум можно разобрать, а в школе все шумы сливаются.

Пух огорченно вздохнул.

— Если ты не будешь скучать, то скоро вообще про нас забудешь.

— Глупенький мой мишка, — улыбнулся Кристофер Робин. — Может, я и не всегда скучал, но я никогда о вас не забывал.

Пух немножко подумал и кивнул. А потом предложил:

— Может, в Лесу тоже сделать школу? Ты мог бы стать директором.

— Прекрасная идея, — согласился Кристофер Робин. — Только директор должен быть старым. — Но потом поразмыслил немного и добавил: — Хотя интересно…

Тем временем там, где раньше было болото, а теперь проходил скоростной водный спуск, Лотти объясняла Иа-Иа:

— Ты живешь здесь уже очень давно, Иа-Иа, поэтому не видишь жизнь Леса так ясно, как вижу я. Мне кажется, многие наши друзья очень необразованны.

— Особенно некоторые, согласился Иа-Иа.

— Точно. Некоторые полосатые, хвостатые и пернатые очень нуждаются в дисциплине. И у меня возникла одна мысль, которой я хочу поделиться.

— Хорошо, я с удовольствием выслушаю тебя, — сказал Иа-Иа, поднимая ногу к правому уху, чтобы лучше расслышать.

Именно в эти минуты Кристофер Робин и Пух мчались на велосипеде. Пух сидел на раме. Во всяком случае, часть времени он сидел. Но иногда Кристофер Робин даже не видел, куда едет, потому что Пух подпрыгивал. Каждый раз, когда они переезжали кочку, мишку подбрасывало вверх, и он падал на землю.

— Не думаю, что велосипеды подходят для медведей. Или это медведи не подходят для велосипедов? — сказал Пух, когда Кристофер Робин остановился наконец возле домика Лотти.

— У нас есть одно предложение, — сказал Кристофер Робин.

— У нас тоже есть предложение! — воскликнула Лотти. — Можно мы первые?

— Давайте лучше одновременно, — предложил Кристофер Робин. — Раз, два, три…

— В нашем Лесу нужна школа, — выпалила Лотти.

И в то же самое время Пух проговорил:

— Мы предлагаем создать школу.

— Как странно, — сказал Иа-Иа. — По-моему, здесь эхо.

А потом все четверо пошли на поляну, чтобы обдумать предстоящее дело, и идей у них оказалось очень много, а планов получилось ещё больше. Было ясно, что иностранный язык сможет преподавать только Сова, Кролика решили попросить стать учителем домоводства, а Кенгу — учителем географии.

— А что будешь преподавать ты, Лотти? — спросил Кристофер Робин.

— Я буду учить хорошим манерам, танцам и плаванию. Очень разные предметы, но я в них отлично разбираюсь.

— А я возьму на себя уроки физкультуры, — сказал Кристофер Робин. — И организую секцию крикета. Но нам нужен директор школы. Я подумал, что…

И одновременно с ним Лотти предложила:

Я думаю, что Иа-Иа сможет…

А потом оба замолчали. Иа-Иа переступил с ноги на ногу.

— Ты говорила обо мне, Лотти? Старый серый ослик Иа-Иа — директор школы?

— Да! — хором ответили Лотти, Пух и Кристофер Робин.

Стало так тихо, что можно было даже расслышать, как пауки ткут свою паутину.

А потом Иа-Иа сказал:

— Мне понадобятся костюм, расписание и доска. И много мела. Вы же знаете, мел заканчивается очень быстро.

— Превосходно! — воскликнула выдра. — Ты будешь директором школы — нет, давайте назовем ее Лесной Академией!

Наконец все было решено, и Лотти отправилась рассказать о школе остальным.

Когда она попросила Сову преподавать иностранный язык, та пару раз взмахнула крыльями и пропела:

— Глагол «аmаrе» означает «любить», спрягается «аmо, аmаrе, amavi, amatum».

— Да-да, вот это я и имела в виду, — сказала Лотти и поспешила выскочить из дома Совы.

Неподалеку Ру и Тигра затеяли веселую игру. Тигра выпрыгнул из кустов прямо перед Лотти и согласился стать учеником, даже не успев выяснить, что это такое.

— Только Ру пусть тоже станет! — запоздало добавил он.

Ру засомневался и сказал, что станет учеником, только если и Пятачок им станет. Пусть Лотти сначала спросит у Пятачка. Ру не повезло: Пятачок, так уж случилось, прогуливался поблизости и на вопрос о школе ответил: