— Ведь завтра праздник, а нигде не устраивают таких веселых праздничных катаний на льду, как в Голландии, — сказала она и добавила: — И вы, мастер, пожалуйста, приходите.

Ван Бик Ден Брик поначалу отказывался, ссылаясь на старость и ревматизм. Но фрау Мария сказала, что составит ему компанию и будет держать под руку, и он согласился. И не пожалел.

Вместе с фрау Марией он катил по льду замерзшей реки, впадающей в замерзшее море, а вокруг них кружились другие пары, с веселым визгом и смехом сновали дети, на коньках и в санках проносились молодые юноши и девушки. Вдруг раздался веселый звон колокольчиков и мимо промчались санки с головой птицы. Старый мастер узнал Анну и Йоста, который в следующий миг наклонился и поцеловал ее. Санки тут же исчезли и перед старым мастером возникла неуклюжая высокая фигура русского царя, который рука об руку катил с королем Голландии и что-то рассказывал ему.

— Ну что? — неожиданно спросила фрау Мария. — Сыграем теперь в хоккей? У меня ведь и клюшка есть.

В далекой стране, где очень много гор и озер, есть одна гора, которая стоит прямо посередине широкого озера. На вершине горы растет гранатовое дерево, и, говорят, что на нем вырастают самые вкусные на свете гранаты. Однако почти никто из тех, кто так говорит, на самом деле их не пробовал: камни на горе очень скользкие и гладкие — зацепиться не за что, и ни один альпинист, даже самый искусный, не мог бы по ним забраться. Можно было бы, конечно, прилететь на вертолете, но над озером дует такой сильный ветер, что никто из пилотов не соглашается лететь к горе, так как боится разбиться. Есть только один очень старый человек, его все зовут дедушка Лазо, — и вот он-то еще действительно помнит вкус этих гранатов.

Как-то, когда дедушка Лазо не был еще дедушкой, а был только первоклассником, в деревню, в которой он жил, приехал студент из города — молодой и красивый. И многие девушки в деревне тут же влюбились в него, даже старшая сестра Лазо, которая была очень гордая и обычно не обращала на молодых и красивых парней никакого внимания. Получилось так, что и студенту она понравилась. Вскоре они решили пожениться, но тут отец девушки воспротивился — в те времена еще считалось, что дети обязательно должны спрашивать родителей, можно жениться или нет.

Очень опечалилась сестра Лазо: не ест, не пьет, целыми днями из комнаты не выходит. И студент расстроился, всю работу свою в деревне забросил. А он ведь был биологом и помогал людям в деревне бороться с вредными насекомыми — плохо стало тогда: насекомые чуть весь урожай не поели.

Видя, как страдают его дочь и студент и как погибает урожай, отец Лазо согласился на их свадьбу. Но с одним условием — пускай студент принесет гранаты с той скользкой горы посреди озера. Честно говоря, отец был готов разрешить им жениться и так, без гранатов, но уж очень ему хотелось показать, какой он строгий и суровый.

Что делать студенту? Как подняться на скользкую гору?.. Однако не зря он биологом был и насекомых изучал. «Нужно, — сказал он себе, — найти присоски, как у мух. Чтобы к горе приклеиться и ползти. Но вот только где их взять?»

Тут на его лоб села муха и стала ползать туда-сюда, мешая ему думать. Студент раз смахнул ее, другой, третий… В конце концов, разозлился и как треснет себя ладонью по лбу. Муха, к досаде студента, улетела. Только он не успел сильно огорчиться, потому что в его голову успела влететь хорошая мысль. «А насобираю-ка я столько мух, чтобы могли меня утащить! Свяжу их — и потянут они меня по скользкой горе», — решил он.

Кто-то может подумать, что мысль, на самом деле, была не очень и хороша и что студент слишком сильно хлопнул себя по голове. Однако все, как он задумал, получилось. И помогла ему в этом его любимая, старшая сестра Лазо: вместе они наловили мух (сто тысяч двести двадцать восемь), вместе к каждой привязали веревочку — тоненькую, легенькую, но крепкую. Три недели трудились. Да и по сей день работали бы, не будь сестра дедушки Лазо самая лучшая вышивальщица в деревне: она сто тысяч двести двадцать мух привязала, а студент остальных.

А потом посадили они мух в бочку, закрыли крышкой, и студент, взяв лодку, поехал к скользкой горе посреди озера. Вот вылез он на гору и открыл крышку у бочки, и крепко за веревочки схватился. Мухи сразу вверх потянули и чуть было не утащили студента в небо.

Страшно испугалась тогда сестра Лазо — она все видела с берега. Но зря она боялась: сильный ветер заставил мух сесть на гору. Потащили мухи студента вверх, и это оказалось им даже легче, чем можно подумать — гора скользкая, пологая, без единого выступа. Студент по ней как по снегу катился.

Наконец, добрался он до вершины горы, где росло гранатовое дерево. Ухватился за него, отпустил мух (по одной им легче улететь было), стал собирать гранаты. Целый мешок насобирал. И вдруг не удержался, и — вжик: как по ледовой горке съехал. Только в воду. И все гранаты рассыпал. Но затем некоторые ему все же удалось собрать и привезти любимой.

Их-то и ел дедушка Лазо на свадьбе своей сестры со студентом, когда еще не был дедушкой, а был первоклассником. Теперь он рассказывает об этом, глядя на старую фотографию, где изображены сидящими за столом очень скромные невеста и жених, а перед ними на огромной железной тарелке лежат три граната, один другого больше.

— Самые вкусные гранаты на свете, — говорит дедушка Лазо, — кстати, вы знаете, что у моей сестры было столько детей, сколько ягодок в самом большом из этих гранатов? Не верите?.. Ну, может, чуть меньше… Да я вас с ними познакомлю. Только давайте пойдем сначала, памятник мухам посмотрим…

На поле, неподалеку от Парижа, паслась корова. Все говорили, что это была очень хорошая и красивая корова. И нрава она была самого доброго и спокойного, и молоко она давала самое вкусное и больше всех, и рога у нее были самые красивые, и даже пятнышки на шкуре были там, где надо: по одному на каждом боку, два на спине, два на морде и еще одно — на хвосте. А как она звенела колокольчиком, возвращаясь вечером домой! Придворный музыкант, и тот заслушался бы.

И все-таки нашей корове было от чего печалиться. По крайней мере, она находила, что от этого можно печалиться. Дело в том, что ее звали Жорж Леопольд.

Конечно, это очень красивое имя. И даже вполне аристократическое. Но ведь это мужское имя. А наша корова была женщина в полном смысле этого слова: у нее были такие добрые глаза, такой мелодичный голос, такие кокетливые завитки за ушами. К тому же, как самая настоящая женщина, она любила и умела танцевать.

Поэтому когда, продираясь сквозь колючий кустарник, наша корова оставила на его ветках свое имя — Жорж Леопольд, — она не расстроилась, а, наоборот, обрадовалась и поспешила к судье, чтобы попросить себе новое.

Между тем, пока коровы не было, на поле выскочил волк. Он заметил на колючем кустарнике имя Жорж Леопольд и подумал: «Какое хорошее имя! Меня зовут Франсуа-пройдоха, и что-то мое имя мне надоело. Возьму-ка себе это». И он повесил на куст свое имя, а сам надел имя коровы и побежал… Вы думаете на охоту за зайцами? Как бы не так! Он побежал к своим приятелям, чтобы похвастаться новым именем.

— О, да! Вот имя так имя! — сказал один из приятелей волка, матерый волчище. — И ведь какое звучное!.. Ты теперь настоящий дворянин, Жорж Леопольд. И мне, кстати, пришла в голову отличная идея. Ступай в город к трактирщику и скажи, что ты — маркиз Жорж Леопольд, вернувшийся из дальних странствий. Заказывай себе всяких кушаний и наплети ему про драконов, великанов и злых волшебников, которых ты видел. Денег мы тебе на один обед или даже два наскребем. Главное, чтобы все узнали, кто ты такой, и поверили в это. Потом отправляйся к королю и сообщи стражникам, что хочешь засвидетельствовать ему свое почтение. Если он тебя примет, подари ему что-нибудь. Придумай, что это — зуб дракона. Или череп. Тогда король устроит в твою честь пир, и пока все будут пировать, мы обчистим его дворец.

Так они и сделали. А для того, чтобы волк был больше похож на странствующего маркиза, надели на него шляпу от пугала, сделали шпагу из кочерги и плащ из мешка. В качестве зубов дракона, они взяли ржавые сломанные грабли, а верным конем волка стал один из его приятелей, для приличия надевший седло, прицепивший наглазники, уздечку, стремена и гриву из веника.

Два дня «верный конь» жевал сено позади дома трактирщика, но затем был препровожден в конюшню короля — король, услышав, что к нему пожаловал знаменитый путешественник маркиз Жорж Леопольд, сразу об этом распорядился.

За королевским столом волк, ставший маркизом Жоржем Леопольдом, вел себя, конечно, не совсем так, как полагается дворянину, пусть и изрядно постранствовавшему: ел за обе щеки, громко чавкал, хватал не ту вилку и не той лапой. Но после его рассказов и выпитого вина ни сам король, ни гости не обращали на это большого внимания, хохотали до упаду и вскоре уже с удовольствием распевали с маркизом веселые песни, которые тот почему-то всегда норовил закончить протяжным воем. Впрочем, это только заставляло короля и гостей хохотать еще громче.