– Как?

– Совершенно равнодушно. Он и вешает людей, не глядя кого. Не интересуясь их личностями, их индивидуальностями… Совершенно не зная их биографий. Ужасно!..

Жена говорит:

– А может быть, вам поменяться?.. Ты в его смену, а он – в твою… Ты пойдешь вешать, а он – рубить… В конце концов в любом деле надо уметь находить прелесть в разнообразии…

– Нет, – отвечает палач. – Его работа не по мне. Требует силы воли. А у меня её нет. Я рубанул – и всё. А тут надо и петлю делать, и табуретку ногой вышибать. Да и многие жертвы обделываются в процессе – запах плохой. Я не выношу плохих запахов.

– Да!.. Ты нежный!.. Ты тонкий! Ты мой дорогой!..

Так они разговаривали бесконечно долго, пока вдруг… ох, это вдруг – вечно означает что-то неожиданное!.. Вдруг вышел приказ: первого палача перевести на отрубание, а второго на повешение.

Приходит с работы наш палач (это раньше он был вторым, а теперь, значит, он стал первым), и жена его спрашивает:

– Ну, как?..

– Чево?

– Как тебе сегодня работалось?

– Да ничего, – говорит, – особенного.

Жена удивилась его равнодушию.

– Ну, ты… хоть повесил его?

– Кого?

– Да человека… человека сегодняшнего.

– Преступника?.. Конечно, повесил. Почему бы мне его не повесить.

– И веревку намылил?

– Намылил.

– И табуретку выбил?

– А как же. Всё сделал, как положено.

– И что?

– И ничего.

Жена успокоилась и говорит:

– Ну, и слава богу.

Прошло с того дня много лет. Вдруг стук в дверь, вбегает напарник, хватает жену палача и тащит её казнить. А первый палач абсолютно равнодушен. Он знал, что в этой никому неизвестной стране они со сменщиком уже переказнили всех, кого только можно было. И вот, стало быть, очередь до его жены дошла. Жена кричит:

– Заступись, идол!.. Он же мне сейчас голову отрубит.

А тот с твердокаменным лицом ей отвечает:

– Ну и пусть. Скажи спасибо, дорогая, что сегодня не моя смена, а то бы я тебя собственноручно повесил… В общем, отрубил напарник голову жене первого, бывшего второго палача и, конечно, страдает на своём месте:

– Ох, чёрт дери, до чего же я дошёл… До чего опустился, что жену своего ближайшего коллеги уничтожил… Столько крови!.. Что же теперь будет?

– А ничего особенного, – говорит ему его сменщик. – Теперь моя смена. И я буду тебя вешать…

– То есть как?! – испугался палач. Очень он был нервный в последнее время. Все ныл и переживал.

– А так. Остались только мы с тобой в этой проклятой никому неизвестной стране. Всех остальных уже переказнили. И тебя повесить – мой профессиональный долг.

Сказано – сделано. На следующий день повесил палач палача.

И вот один-одинёшенек идёт с работы и думает:

– Как хорошо, что я когда-то с рубки голов на повешение перешёл. Всё-таки повезло мне в этой жизни. Ох, повезло!..

Решили хмыри друг друга обсудить. Собрались на своё общее собрание и начали выступать. Один хмырь говорит:

– Знаю я одного хмыря. Так вот: он на хмыря не похож. Что будем делать, товарищи?

– Предлагаю этого хмыря проверить, насколько он действительно наш. Если окажется таким же хмырём, как мы, – хорошо. А если не окажется…

– То что?

– Тогда примем меры. Найдем управу на любого хмыря.

Сказано – сделано. Стали делать проверку. Все хмыри явились чистенькие, бритенькие, в белых рубашечках и галстучках. И все на одно лицо, не отличишь, какой хмырь – действительно хмырь, а какой только хмырём притворяется.

Начали задавать вопросы друг другу:

– Вот вы… пожалуйста… расскажите о себе.

– Я хмырь такого-то года рождения, – начал рассказывать один хмырь. – Мои родители – настоящие хмыри, каких уже мало осталось… Но я как был хмырём, так хмырём и буду!.. Так хмырём и помру!.. Если, конечно, вы мне доверяете. – И начал показывать свои ордена, медали и нагрудные знаки.

– Доверяем. Тебе доверяем! – закричали хмыри из комиссии по проверке. – Эй, ты, хмырь! – кричат далее. – А ну-ка ты… давай-ка… разденься…

– А зачем? – спрашивает хмырь, которому бы надо отвечать, а не спрашивать.

– Посмотрим, что там у тебя есть, а чего, может, нет.

– У меня все, что надо, есть, – отвечает, наконец, тот, у которого спрашивают.

И показывает другим хмырям то, что надо.

Те смотрят. Можно сказать, любуются. Вдруг Председатель Проверочной Комиссии шепчет:

– Вот он, вот…

И глазами своими вращает.

– И что?

– А то… не видите разве?.. У этого хмыря всё совсем по-другому…

– Как же по-другому, когда у меня так же, как у всех.

– Нн-нет, – говорит Председатель. – Не так же… У тебя, у хмыря у этакого, конструкция совершенно другая. Принесите типовые чертежи!

Принесли типовые чертежи конструкции. Начали сверять с оригиналом. Смотрят: ну, действительно, есть кое-какие расхождения.

Так что не всякий хмырь – это тот самый хмырь, который имеет право называться хмырём. Иной хмырь звания хмыря даже недостоин.

Вот с такими хмырями и живём. Как живём? Обыкновенно как. Как хмыри.

Одна маленькая девочка никогда не видела настоящего моря, а то море, которое она видела по телевизору, всё-таки было ненастоящее. А девочке очень хотелось купаться.

И вот родители привезли её к морю.

Девочка выбежала на берег и вдруг воочию увидела, как волны – одна за другой – надвигаются на берег и откатывают, надвигаются и откатывают… Туда-сюда, туда-сюда…

Это не понравилось девочке, потому что показалось ей бессмысленным.

Вот почему девочка долго и пристально смотрела на поведение этих волн и потом спросила:

– Море, ты – дурак?

Никто никогда не говорил морю таких удивительных слов.

Море, конечно, обиделось на девочку, но сделало вид, будто не слышит. Море промолчало.

Наутро девочка пошла вместе с родителями купаться.

Только подошли к берегу, поднялись волны высотой в пятиэтажный дом. Не до купанья.

На следующий день опять пошли, чтобы искупаться. А море всё не успокоилось, продолжает бушевать.

Семь дней подряд повторялась эта история – никак девочка не могла войти в воду. Волны не теряли своей высоты, зловеще падали у берега, будто хотели кого-то проглотить. Нет, нельзя купаться в таком море, категорически запрещено в таких случаях купаться… На восьмой день девочка перелезла забор дома, а котором она жила, и тайно побежала к морю. Она решила искупаться у самого-самого берега, но её первой же волной накрыло и потащило в глубину.

Девочка даже и плавать-то не умела, ничего сделать всё равно не смогла бы. Вода будто взбесилась и могучей силой своей стала крутить задыхающуюся девочку и нести, нести неведомо куда.

Ничего девочка уже не соображала, сознание почти покинуло её и вдруг, будто сквозь сон, она услышала страшный рёв. Это ревел голос моря:

– Девочка, ты – дурак?

После чего она уже ничего не могла услышать. Будто какой-то великан бросил её куда-то вверх.

Прошло неизвестно сколько времени.

Девочка очнулась на берегу – в том самом месте, где начинала своё неосторожное купание.

Блестело солнышко, море тихо улыбалось. Крохотные волны, тихо шелестя, надвигались и откатывали, надвигались и откатывали… Туда-сюда, туда-сюда…

Девочка посмотрела на море, но на этот раз промолчала…

Однажды в центре Москвы обнаружился великан, который пожирал маленьких детишек.

За завтраком он съедал пять-десять крошек и закусывал их нянями.

За обедом он кушал два-три детских сада без воспитательниц или ограничивался одним детским садом, но с воспитательницами.

Ужинать он уже не ужинал, потому как обыкновенно был сыт к вечеру. Вечером он хотел отдохнуть, ему нравилось попить водичку, скажем, из Чистых прудов. Его тянуло в театр «Современник», поскольку он находился рядом, но великан остерегался туда заходить, поскольку искусство действовало на него усыпляюще уже на седьмой минуте спектакля.

Великана в детстве звали Павликом и, говорят, он был примерным пионером. Он показывал всем пример, как надо относиться к родителям.

Потом, когда великан достиг зрелого возраста, его назвали Лаврентием – в честь одного лысого дяди в пенсне, известного своим образцовым отношением к женщине.

А сейчас, когда великан состарился, его все стали называть Андропкой, потому что на старые имена он уже не откликался, а новое имя всем понравилось.

Бывало, ему по старой памяти крикнут:

– Павлик!

Он молчит. Ему тогда:

– Лаврентий! Лаврентий!

Он опять, как будто не к нему. Даже обижается. А стоило откуда-нибудь сверху крикнуть:

– Эй, Андропка, ты где?.. Мы без тебя пропадём!

Он тут как тут:

– Вызывали?.. Готов выполнить любое ваше задание.

И выполнял. На том рос, рос и постепенно разросся до такой степени, что стал великаном.

Поначалу это было как-то незаметно. Андропка поселился в каком-то Большом доме и редко оттуда выходил.