— Спасибо на добром слове, — ответил Матиас. Заяц ему чрезвычайно понравился. Бэзил ловко вскочил и отсалютовал на военный манер:

— Ну что ж, пора и за дело браться! Значит, нужно переправить тебя к церкви, мой юный друг? А эта твоя зеленая одежда, говоришь, облачение послушника? Отличная маскировка. Ты вот ляг где-нибудь в тени. Можешь мне поверить, ты с трудом найдешь сам себя. Лучшей маскировки не придумаешь!

Бэзил на мгновение задумался. Его уши вытянулись в стороны, поднялись вверх, затем развернулись в разных направлениях и застыли.

— Так вот, — продолжал он, немного помолчав, — как только добудешь свой кусок гобелена или что там тебе еще надо, сразу же возвращайся на пустырь. Я буду тебя ждать, не сомневайся. Все получится как нельзя лучше! Ну что же, дружок, мы не можем сидеть здесь весь день, словно жирные кролики на грядке сельдерея. Вперед! Меньше слов — больше дела!.. Забирай влево, уклоняйся вправо. Пригибайся, изгибайся и ползи вперед. В общем, это совсем просто.

Матиас поспешил за Бэзилом, стараясь в точности повторять его движения. Вскоре друзья преодолели почти три четверти расстояния до церкви. Матиас мог бы уже пересчитать щетинки усов у крыс-сторожей. Прикрыв лапой рот и стараясь не рассмеяться, он прошептал:

— Это и впрямь просто, Бэзил! Ну как, я умею маскироваться?

Заяц высунулся из травы рядом с ним:

— Превосходно! Отпади мои уши, если ты не лучший мой ученик. Кстати, не могу ли я быть тебе полезен чем-нибудь еще?

— Да, Бэзил, мне бы очень пригодилась твоя помощь. Но мне не очень хочется втягивать тебя в свои дела.

— Чушь. «Свои дела» — скажешь тоже! — фыркнул заяц. — Ты что же думаешь, я буду сидеть здесь, пока какой-то грязный грызун со своей бандой оборванцев завоевывает мою страну? Ха, никто не сможет сказать, что Бэзил Олень прячется за чужие спины! Говори, что от меня требуется, чертяка ты этакий.

— О доблестный Заяц, спасибо тебе за отзывчивость! — благодарно произнес Матиас. — Бэзил, пока я добываю гобелен, не мог бы ты устроить какую-нибудь заварушку, чтобы отвлечь крыс?

— Ни слова больше, мой друг. — Заяц понимающе дернул ушами. — Перед тобой тот самый олень, который тебе нужен. Слушай внимательно. Двигай на левый фланг, туда, где из забора выдернута доска, и проскользни в дыру. Потом, когда достанешь, что тебе надо, уходи тем же путем. А я буду поблизости и прикрою тебя.

Матиас побежал, не забывая пригибаться, как его научил Бэзил. Без труда добравшись до забора, он оглянулся на своего спутника.

Бэзил, рванувшись с места в карьер, в мгновение ока оказался у самого забора и ударил по плечу ближайшую к нему крысу:

— Эй, старина, где ваш предводитель? Как его там — Клуни? Плюни?

У остолбеневшей крысы прямо-таки челюсть отвисла, а Бэзил уже исчез и тут же появился рядом с другой крысой.

— Фу! Вы, что же, никогда не моетесь, а? Послушай, грязнуля, ты разве сам не чувствуешь, что от тебя смердит? Тебя родители никогда не называли вонючкой? Или от них воняло еще хуже?

Крысам-часовым потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя, затем они, яростно вопя, попытались поймать наглого зайца. Но это было все равно что ловить дым! Бэзил носился кругами, беспрестанно отпуская шуточки по адресу крыс, что еще больше распаляло преследователей.

Они злобно выкрикивали:

— Хватай этого тощего кролика, ребята!

— Сам ты тощий кролик! Кошачий корм! — кричал в ответ Бэзил.

— Я намотаю твои вонючие кишки на пику!

— Полегче, полегче! Что за выражения? Слышала бы тебя твоя покойная матушка!

Матиас тихо рассмеялся. Крысы, а их было около дюжины, натыкались друг на друга, сталкивались лбами — зайца было не поймать. Время от времени Бэзил останавливался и становился в позу «гордого оленя». Он подпускал крыс на расстояние кончиков усов, а затем молниеносно выбрасывал вперед свои мощные задние лапы, и преследователи кубарем катились на землю. Развеселившийся заяц скакал вокруг поверженных врагов и забрасывал их ромашками, а крысы, осыпая его проклятиями, с трудом поднимались с земли и кряхтя возобновляли погоню.

Осторожно Матиас пролез сквозь разбитый витраж в церковь и спрыгнул на хоры. От отвращения он тотчас сморщил нос: старая церковь уже успела насквозь пропитаться тяжелым крысиным духом.

Где же гобелен? Где Клуни и его шайка?

Матиас мгновенно догадался, почему церковь пуста, и ощутил в животе свинцовую тяжесть. Крысы отправились на штурм Рэдволла, Клуни забрал гобелен с собой! От одной этой мысли Матиасу стало тошно. Он поспешно выбрался тем же путем, что и влез. На полдороге к забору он увидел сарай. Кто-то колотил изнутри в запертые двери и громко звал Матиаса по имени:

— Матиас, мы здесь!

Через щель в дверях Матиас разглядел семейство Полевкинсов. Их лапы туго стягивали веревки, но, завернувшись в грязную мешковину, Авраам Полевкинс и его жена всем телом бились о дверь.

— Перестаньте колотить! Тихо! — прокричал Матиас в щель. — Я вас сейчас выпущу, вот только замок собью.

Матиас заметил неподалеку железную пику, кто-то из крыс метнул ее в Бэзила, но, разумеется, не попал. Просунув пику в ушко замка, он потянул ее на себя.

— Нет, не поддается, — пробормотал он.

С досады Матиас сильно ударил пикой в замок. Она отскочила и глубоко вошла в щель между щеколдой и дверью. Матиас фыркнул и, пытаясь вырвать пику, с силой дернул ее на себя. Потеряв равновесие, он полетел кувырком, а щеколда вместе с ржавыми кривыми гвоздями отскочила от двери. Ура! Дверь распахнулась.

Матиас быстро перерезал кинжалом веревки на лапах Полевкинсов и приказал:

— Идите за мной и делайте, что я скажу. Только как можно быстрее и тише.

Все вместе они осторожно проскользнули через дыру в заборе и пошли по пустырю. Крыс-часовых и след простыл — они, вероятно, все еще пытались поймать неуловимого зайца.

Была уже середина дня. На пустыре — тихо и солнечно, над цветами чертополоха порхали бабочки, кузнечики пели друг другу свои бесконечные серенады. Авраам Полевкинс крепко пожал Матиасу лапу:

— От всего сердца благодарю тебя, Матиас, за спасение моей семьи.

Но их юный освободитель был мрачен.

— Нам еще предстоит добраться до аббатства, мистер Полевкинс, и я даже боюсь подумать о том, что мы там увидим, если, конечно, попадем туда.

Миссис Полевкинс кивнула:

— Да, мы видели, как они уходили из церкви на штурм Родволла. Во главе банды шел Клуни с портретом Мартина, привязанным к палке. Ох, милые мои, за всю свою жизнь не видела я столько отпетых мерзавцев.

Матиас озабоченно нахмурился'

— Я уже сожалею, что утром тайком ушел из аббатства. Надеюсь, Констанция держит всех в боевой готовности.

Несколько секунд спустя Матиас пожалел о том, что он сам не был достаточно бдителен.

Крысам-часовым надоело гоняться за Бэзилом, они устало брели из леса на пустырь За небольшим холмиком они присели отдохнуть

Матиас и семья Полевкинсов направлялись прямиком к ним в лапы.

Клуни сосредоточил свою армию в придорожной канаве напротив аббатства. Сам он стоял позади, на лугу, окруженный своими помощниками. Отсюда, оставаясь в безопасности, он мог руководить всей операцией. С самого начала все пошло не совсем так, как ему хотелось. В первую очередь в его армии не хватало лучников. Крысы, как известно, не сильны в изготовлении луков и стрельбе из них. А со стен Рэдволла полевые и зерновые мыши залпами посылали вниз тучи маленьких стрел, которые, хотя и не обладали большой убойной силой, ранили крыс и приводили их в замешательство.

Стоя позади своего воткнутого в землю штандарта, Клуни щелкал хвостом по земле:

— Краснозуб, Темнокогть, прикажите пращникам приготовиться. Когда я подам сигнал, они должны обрушить на стену град камней. Это заставит мышей залечь. Грязнонос, Жабоед, соберите команды со штурмовыми лестницами и крюками.

Командиры отправились в канаву делать приготовления. Клуни поднял хвост, чтобы подать сигнал.

Со стены мыши-лучники продолжали засыпать канаву стрелами. Констанция, с увесистой дубиной в лапах, расхаживала взад и вперед за спинами лучников, подбадривая их:

— Не жалейте стрел, наддайте!

Помня, что запасы стрел не бесконечны, барсучиха взглянула на кучи камней и мусора, наваленные вдоль парапета:

— Брат Руфус! Кротоначальник! Будьте готовы сбросить эти кучи в любой момент.

Клуни взмахнул хвостом. Град камней обрушился на парапет, стуча по каменной кладке, и сбил с ног нескольких зазевавшихся мышей и крота.

— Пригнись! Ложись! — скомандовала Констанция.

Защитники мгновенно повиновались, тем более что град камней усиливался. Аббат Мортимер, пригнувшись, бежал по парапету и кричал: