— Ну-у… — ответил Эдудант. — Только чтобы доставить вам удовольствие, я готов одолжить крону.

— Премного благодарен! — радостно воскликнул пан и нетерпеливо схватил монетку. — Вы очень любезны. При первой возможности я возвращу вам долг с процентами.

С этими словами он поспешно удалился и побежал в кондитерскую, где купил себе конфет. Эдудант с Францимором и остальные школьники поехали на трамвае в указанный ресторан.

В трамвае нашим путникам очень понравилось, так как вагоновожатый и кондуктор были жизнерадостные парни и старались разными шуточками развеселить пассажиров.

Францимор спросил, сколько стоят билеты для школьников, но кондуктор, махнув рукой, ответил: Вы нас просто обижаете! Мы возим публику из любви к делу, но, если вам непременно хочется внести какую-то лепту, заплатите по своему усмотрению.

Францимор протянул кондуктору крону. Тот, очень довольный, сказал:

— За вашу щедрость я сыграю вам отличную песенку, а наш вагоновожатый нам споёт.

Он взял гитару и начал перебирать струны, а вагоновожатый запел.

Под музыку и пение время бежало быстро, и наши путники не заметили, как очутились на месте.

Добрые люди показали им, где находится ресторан, владельцу которого нужны два расторопных официанта.

Эдудант и Францимор, явившись к хозяину, предложили ему свои услуги.

Тот очень обрадовался и сказал:

— В добрый час, господа! Мне очень приятно иметь надёжных и способных работников. А вообще я несчастный человек, господа!

Братья спросили, почему он так несчастен.

— Несчастен я потому, что заведение моё приходит в упадок, — объяснил трактирщик. — Я не получаю никакого дохода. Официанты не сдают мне выручки, а я не решаюсь им что-нибудь сказать из боязни услышать в ответ грубость. Кроме того, я не смею ни в чём упрекнуть их, ибо сам же им задолжал. А они ничего не спрашивают с посетителей, так как, в свою очередь, должны им.

Он объяснил, что все посетители его заведения — больные люди, приехавшие сюда, чтобы поправить своё здоровье. Одним врачи велели много есть, другим, наоборот, запретили это под угрозой обострения болезни.

Эдудант и Францимор приняли слова хозяина к сведению, тут же надели фраки и приступили к исполнению своих обязанностей. Вскоре они уже резво бегали между столиками, стараясь угодить каждому посетителю.

Половину посетителей составляли толстяки, другую половину — тощие. Получилось так, что Эдуданту выпало обслуживать толстяков, а Францимор посвятил все своё внимание тощим.

Тощим новый официант пришёлся по нраву, так как подавал им двойные порции и даже добавлял кое-что за свой счёт, сам-то он почти ничего не ел. А ведь толстяки сердились на Эдуданта, который, неся посетителю обед, половину съедал по дороге.

Но трактирщик был своими новыми служащими чрезвычайно доволен: Эдудант и Францимор честно сдавали ему выручку, ничего не утаивая.

От этой трудной работы Францимор до того похудел, что стал тонким, как тесёмка. Тело его почти уже не отбрасывало никакой тени; идя по улице, он боялся, как бы его не сдуло ветром. Хозяин заметил, что Францимору как-то не по себе, и опасался, как бы тот не захворал. Он уговаривал Францимора отдохнуть, предлагал ему отпуск. Эдудант, тоже опасаясь за здоровье горячо любимого брата, делал часть его работы, чтобы тот не переутомлялся.

Однако Францимор уверял, что чувствует себя хорошо, и не хотел разлучаться с братом и юными школьниками.

Но в один прекрасный день Францимор исчез. Никто не знал, как это произошло, — только ни Францимора, ни чемоданчика, с которым он никогда не расставался, нигде не было. Эдудант страшно испугался и кинулся в магистрат с требованием, чтоб ему помогли отыскать брата. Юные школьники рассыпались по городу и окрестностям, всюду расспрашивая о Франциморе, но тот как сквозь землю провалился.

И тогда Эдудант созвал юных школьников и обратился к ним с такой речью:

— Мальчики и девочки, потерялся наш дорогой Францимор. Мы должны его обнаружить, находись он хоть на сто саженей под землёй. Будем искать Францимора на суше, на воде и в воздухе и не прекратим поисков, пока не найдём его и не приведём домой.

Дети, конечно, согласились и заявили, что будут помогать Эдуданту в поисках. В тот же день Эдудант отказался от места, несмотря на сетования хозяина и обещание увеличить жалованье.

Простившись с хозяином ресторана, дети отправились на поиски Францимора.

Что же произошло с Францимором? А вот что. Любезный наш Францимор был дома и переодевался, чтоб идти на службу: достал из чемоданчика чистое бельё, потом надел чёрный фрак, закрыл чемоданчик и хотел было поставить его на место. Вдруг в открытое окно подуло ветром. Не успел Францимор опомниться, как ветер подхватил его и в мгновение ока вынес вон из комнаты, поднял высоко-высоко в небо и понёс через горы и долины, словно это был не человек, а пушинка одуванчика.

Францимор всё летел и летел. Он пролетел много миль и уже думал, что близок его конец. Горько было ему прощаться со своей молодой жизнью. Особенно жалел он, что пренебрегал школьными занятиями и даже не успел научиться как следует читать и писать.

Но тут ветер над ним сжалился и в тот самый момент, когда Францимор уже решил, что настала его последняя минута, мягко, осторожно опустил его на землю. Почувствовав под ногами твёрдую почву, Францимор страшно обрадовался. Потом осмотрелся и понял, что находится в большой общественной купальне.

Стоял жаркий летний день, и купальня была полна народа. Одни ныряли, другие перекидывались в воде мячами или надувными резиновыми зверушками. Было шумно и весело, как обычно бывает в купальне.

Францимору тут очень понравилось. Он подумал, что неплохо бы и ему искупаться. Осмотревшись, он увидел будку дежурного. И отправился туда, чтобы взять напрокат плавки.

Он вошёл в будку, вежливо снял шляпу и изложил свою просьбу. Но голосок у него стал таим слабеньким, а фигура такой тоненькой, что деур-ный его не услышал и не увидел. Францимор повторил просьбу, но, поняв, что не добьётся толку, с грустным видом вышел из будки. Рядом с помещением, где находился дежурный, сидели на скамейке две пожилые дамы и оживлённо разговаривали. Возле одной из них стояла корзиночка с разноцветными клубками шерсти; в руках дама держала кусок материи и старательно вышивала.

Францимор, отличавшийся большим любопытством, подошёл к дамам, горя желанием узнать, о чём они говорят. Чтобы его не заметили, он залез в корзину с клубками и свернулся там наподобие шерстяной нитки. Он был такой тоненький и гибкий, что это не составляло для него труда.

— Мой муж, — рассказывала первая дама, — обожает ленивые вареники и чепуху на постном масле.

— А у моего мужа, — отвечала вторая, — такой красный нос, что другого такого не сыщешь на свете.

— Мои дети целый день играют одни, — сказала вторая дама, — за ними не нужно присматривать.

— Да что вы? — удивилась вторая. — Прямо не верится. А дядюшка мой, наоборот, любит выпить, а потом всегда поёт и пляшет.

— Это что! — отозвалась вышивавшая. — А мы прошлый год на даче чуть не утонули в пруду.

— Подумаешь! — заявила другая. — Зато у нас городской голова сам научился на велосипеде кататься.

Вышивавшая скривила губы:

— Эка невидаль!… А моя тётя училась по-французски, и у неё был коклюш.

С этими словами она опустила руку в корзиночку, чтобы вдеть в иголку новую нитку. Но случайно вместо шерстинки взяла Францимора. Продела бедняжку в игольное ушко и завязала внизу узелок. Францимор закричал:

— Ой, ой, это ошибка!

Но дама не услышала его слабенького голоска. Она принялась снова прокалывать материю, протаскивая сквозь неё Францимора.

Вторая дама, наблюдая работу приятельницы, спросила:

— Что за восхитительную вещицу вы делаете, моя дорогая?

— Я вышиваю салфетку, — ответила первая дама. — Для мужа.

— А зачем ему эта салфетка?

— Он будет прикрывать ею лицо, чтобы мухи его не беспокоили, когда он спит после обеда.

— Подумать только! — удивилась приятельница.

Вышивавшая трудилась усердно, и часу не прошло, как она вышила телом Францимора красивый цветок, похожий на махровую розу.

Приятельница взяла из её рук салфетку и стала громко восхищаться искусной работой.

На салфетку действительно стоило посмотреть. Посерёдке красовалась надпись: «Только четверть часика!», а вокруг были вышиты всякие узоры и цветочки.

— Никогда ещё не видела такого прелестного рукоделия, — похвалила дама. — У вас золотые руки, моя дорогая. Я бы ни за что на свете так не вышила.

Все дамы в купальне сбежались полюбоваться прекрасной вещицей. Салфетка переходила из рук в руки, то и дело вызывая возгласы восхищения.

Что при этом чувствовал несчастный Францимор, вы представить себе не можете. Протянутый сквозь материю, он не знал, где у него руки, где ноги. Все части тела перепутались: голова оказалась на спине, и весь он изогнулся самым неестественным образом. Он стал что было мочи звать на помощь, но никто ничего не услышал. А тут ещё он страшно боялся потерять чемоданчик, который держал в руке.