— Зависит от того, в чем у них нехватка, — сказал Спиллер.

— У них? — воскликнула Хомили.

— Полно, Хомили, — принялся увещевать ее Под, — у Спиллера есть свои покупатели. Это вполне понятно. Мы же не единственные добывайки на свете, вовсе нет…

— Но ведь про этих, что в Литл-Фордэме, говорят, будто они из гипса, — прервала его Хомили.

— Так оно и есть, — сказал Спиллер. — А сверху раскрашены. Все на одну колодку… Кроме одного.

— Один живой? — спросил Под.

— Ага, — сказал Спиллер.

— Вот уж это не по мне! — воскликнула Хомили. — Совсем не по мне: быть одним-единственным живым добывайкой среди кучи гипсовых кукол, или как там их зовут. Это действовало бы мне на нервы.

— Они ему не мешают, — возразил ей Спиллер, — во всяком случае, не так, говорит он, как мешали бы настоящие добывайки, будь их много.

— Очень мило с его стороны, — возмутилась Хомили, — радушный же нас ждет прием, когда мы явимся туда без приглашения.

— Там полно домов, — сказал Спиллер, — никто вас не заставляет жить рядом с ним…

— И он там не хозяин, — напомнил ей Под.

— Это верно, — кивнула Хомили.

— Ну, так как, Хомили? — спросил Под.

— Я согласна, — сказала Хомили, — если мы будем жить недалеко от магазинов.

— В этих магазинах ничего нет, — нетерпеливо объяснил ей Под, — по крайней мере, я так слышал, — кроме бананов и других фруктов из гипса, слепленных вместе.

— Пусть нет, — сказала Хомили, — но уж очень приятно упомянуть об этом в разговоре с Люпи…

— Вряд ли ты будешь разговаривать с Люпи, — сказал Под. — Люпи даже не узнает, что мы ушли, пока не встанет завтра утром и не подумает, что придется предложить нам завтрак. Нет, Хомили, — серьезно продолжал Под, — нам надо забыть о торговых центрах и прочих глупостях; куда лучше спокойное местечко на берегу. Ты же не хочешь с утра до ночи таскать в дом воду? А Спиллеру, где ставить барку и разгружаться? Он же, наверно, станет регулярно приплывать к нам со всем добром. Когда мы попадем туда, у нас будет достаточно времени, чтобы осмотреться и выбрать то, что нам по вкусу.

«Выбрать то, что нам по вкусу…» Внезапно Хомили ощутила магию этих слов — волнение, словно пузырьки от шампанского, вздымалось в ней все выше и выше, и наконец она радостно всплеснула руками. Вздрогнув от неожиданности, Под резко обернулся к ней.

— О, Под, — шепнула она, и глаза ее наполнились слезами. — Ты только подумай… столько домов… мы можем пожить в каждом из них, если захотим. В каждом по очереди, что нам помешает?

— Здравый смысл, — ответил Под и улыбнулся Арриэтте. — А ты что скажешь, девчушка? Магазины или река?

Арриэтта откашлялась.

— Река, — хрипло проговорила она, глаза ее сияли, по лицу бегали тени в трепетном свете свечи. — Хотя бы для начала…

Наступило молчание. Под взглянул на узлы, привязанные к шляпной булавке, затем наверх, на часы.

— Скоро половина второго, — сказал он. — Пора нам посмотреть на этот водосток. Ты как полагаешь, Спиллер, сможешь ты уделить нам минутку? Ввести нас, так сказать, в курс дела?

— О! — горестно воскликнула Хомили. — Я думала, Спиллер пойдет вместе с нами.

— Но, Хомили, — сказал Под, — это немалый путь, а Спиллер только что проделал его… зачем ему сразу возвращаться?

— А что ему тут делать? Его летняя одежда еще не готова. Ведь ты за ней пришел, да, Спиллер?

— Не только, — сказал Под, — думаю, что он принес разные вещи для Люпи.

— Не важно, — сказал Спиллер, — я могу свалить их здесь, на полу.

— И пойдешь с нами? — вскричала Хомили.

Спиллер кивнул:

— Почему бы и нет?

Судя по его лицу, даже Под почувствовал облегчение.

— Это очень любезно с твоей стороны, Спиллер, — сказал он, — право, очень любезно.

Он обернулся к Арриэтте:

— Ну-ка, девочка, возьми свечу и сходи за яйцом.

— О, не стоит с ним возиться, — сказала Хомили.

Под укоризненно взглянул на нее.

— Сходи за яйцом, Арриэтта. Закати его в прачечную, да будь поосторожней со свечой возле стружек. Хомили, возьми мою свечу, а я занесу багаж.

Пройдя в прачечную через неплотно закрытую дверь и очутившись на каменных плитах пола, они снова услышали хорька. Но теперь Хомили не боялась.

— Царапайся, царапайся, — с вызовом сказала она; что ей хорек, когда у них есть возможность уйти отсюда! Но когда они наконец собрались все вместе под бельевым катком и заглянули в водосточную трубу, вновь обретенное мужество ей изменило. — О боже, — вздохнула она.

Водосток казался глубоким и темным, труба, как колодец, уходила под пол. Квадратная решетка, обычно закрывавшая ее, лежала наискосок рядом, и в зияющей глубине отражалось пламя их свеч; оттуда тянуло промозглым воздухом, доносился кислый запах хозяйственного мыла, несвежих дезинфицирующих средств и спитого чая.

— Что там, на дне? — спросила Хомили, вглядываясь в глубину. — Вода?

— Слизь, — сказал Спиллер.

— Мыльный кисель, — быстро проговорил Под.

— И нам придется по нему идти?

— Там неглубоко, — сказал Спиллер.

— Это ведь не канализационная труба, — успокаивающе сказал Под, стараясь, чтобы его слова звучали убедительно. — Но убей меня, не могу понять, — продолжал он, обращаясь к Спиллеру, — как тебе удается сдвигать с места эту решетку.

И Спиллер ему показал. Опустив в трубу свечу, он ткнул пальцем вниз; оттуда поднимался прислоненный к стене и упертый на дне колодца в камень небольшой медный прут вроде тех, на которые вешают шторы. Верхушка прута чуть-чуть выступала наружу. Когда решетка лежит на месте, объяснил Спиллер, она ничем не прикреплена. Навалившись на прут всем телом, он может приподнять один угол — так прачка поднимает подпоркой веревку с бельем. Затем он ставит нижний конец прута на камень, и все сооружение держится на месте само собой. А он вылезает из трубы на куске веревки, пропущенной через дырочки решетки, — «всего в два раза длиннее меня». Веревка, как понял Под, была закреплена намертво. Двойную петлю между двумя отверстиями в тонкой железной решетке было невозможно заметить сверху, а сама веревка, когда ею не пользовались, уходила вниз, в водосток. Если Спиллеру надо было полностью отодвинуть решетку, как, например, сейчас, он, выбравшись в щель, сделанную при помощи медного прута, вытаскивал следом за собой веревку, перекидывал ее через перекладину между ножками бельевого катка у себя над головой и принимался ее тянуть и дергать. Иногда, объяснил Спиллер, решетка легко соскальзывала с места, иногда опускалась одной стороной вниз и застревала под углом. В таком случае он доставал небольшой, но тяжелый болт, который хранился специально для этой цели, привязывал его к свободному концу веревки и садился на него верхом, болт опускался под его тяжестью и приподнимал решетку.

— Прекрасно придумано, — не уставал повторять Под.

Со свечой в руке он зашел под каток, потрогал мокрую веревку, подергал узлы и наконец, словно желая проверить, тяжелая ли она, толкнул решетку, — она легко скользнула вперед по стертым каменным плитам.

— Толкать-то легко, легче чем поднимать, — заметил он.

Посмотрев наверх, Арриэтта увидела огромные тени на потолке прачечной — они возникали, приближаясь и удаляясь, и вновь исчезали в мерцающем свете свечей: колеса, ручки, валки, кружащиеся спицы…. как будто огромный каток, под которым они стояли, вдруг каким-то чудом бесшумно заработал.

На полу возле водостока она увидела знакомый предмет: крышку алюминиевой мыльницы, той самой, в Которой Спиллер пустил ее волчком вниз по реке, той, в которой он обычно удил. Сейчас она была чем-то нагружена и покрыта куском старой шкуры — возможно, крысиной, — обвязанной вместе с грузом веревкой. Из дырки, просверленной в борту одного конца, свисал другой кусок веревки.

— Я тащу ее сюда волоком, — объяснил Спиллер, заметив, куда глядит Арриэтта.

— Я понимаю теперь, как ты попадаешь сюда, наверх, — сказала Хомили, уныло глядя на дно колодца, — меня волнует другое — как попасть вниз.

— О, просто прыгнуть, — сказал Спиллер и, взяв конец веревки, потащил мыльницу к двери.

— Все будет хорошо, Хомили, — поспешно сказал Под, — мы спустим тебя на болте.

Он обернулся к Спиллеру.

— Куда ты? — спросил он.

Не желая привлекать внимания к водостоку, Спиллер, по-видимому, решил разгрузиться в комнате. Теперь, когда человеки уехали, а дровяной ларь был отодвинут от стены, не было нужды подниматься к Люпи: он мог оставить все, что он принес, у дыры в плинтусе.

Пока Спиллер распаковывал свой груз, Под коротко наметил план действий:

— …если Спиллер не возражает, — вежливо повторял он каждый раз, уступая ему первое место.