— Что с ним теперь будет? — поинтересовался Касперль.
Господин Димпфельмозер покрутил ус.
— Они посадят его в тюрьму и предадут суду.
— Гмм, — произнес Сеппель. — А если он снова сбежит оттуда?
— Исключается! — сказал господин Дш фельмозер. — Окружная тюрьма, в конце концов, не пожарное депо. Там ему даже вывих слепой кишки не поможет.
Он запер участок. Затем они все вместе отправились домой, где их уже дожидалась с ужином бабушка. Едва только они вошли, как тут же почувствовали, что домик благоухал неописуемо вкусным запахом.
— Бабушка! — удивился Касперль. — Разве сегодня не воскресенье? Почему ты вдруг жаришь колбаски?
— Ну конечно, — подмигивая, сказала 6aбушка. — Это ведь как посмотреть…
В гостиной уже был накрыт стол. Для господина старшего вахмистра стояла наготове кружка пива, а в углу печи мелкая тарелка для Васьти. Бабушка подала на стол квашеную капусту и жареные колбаски — пир начался.
— Ваше здоровье! — воскликнул господин Димпфельмозер и поднял кружку с пивом. — За всех, кто помог мне снова изловить разбойника Хотценплотца, — между прочим, и за госпожу Худобок тоже!
Бабушка согласно кивнула. У нее была мысль пригласить на сегодняшний вечер госпожу Худобок.
— Но как я могла известить ее об этом, когда он: а живет так далеко за городом? Мгновение спустя у входной двери раздался звонок. Касперль кинулся открывать — и не поверил своим глазам: в дом, колыхаясь, вступила госпожа Худобок!
— Вы?! — в изумлении спросила бабушка. — Как же вы узнали?…
— Что ж тут удивительного! — Госпожа Худобок защемила правым глазом монокль. — При моей-то профессии!
Васьти бурно приветствовал ее. Еще немного, и она бы упала от проявлений его шумного восторга.
— Хороший песик, славный песик! — Госпожа Худобок ласково потрепала его по морде. — Хозяйка гордится тобой!
— И с полным на то основанием! — подхватил господин старший вахмистр Димпфельмозер. — На всем белом свете нет полицейской собаки лучше, чем Васьти!
Госпожа Худобок растроганно вздохнула.
— И все же, — сказала она печально, — все что я хотела бы, чтобы он снова оказался таксой: совершенно обыкновенной маленькой таксочкой.
Касперль утешил ее и пообещал, что он что-нибудь придумает, чтобы снова вернуть Васьти его прежнее обличье.
— Уж как-нибудь это ведь можно сделать! — сказал он. — Ты мне поможешь, Сеппель?
— Ясное дело! — ответил Сеппель. — Завтра прямо с утра и начнем ломать над этим голову…
Это был чудесный и долгий вечер, о котором они потом еще не раз вспоминали.
Бабушка должна была во всех деталях рассказать вдове Худобок и господину Димпфельмозеру, как она была похищена на велосипеде Хотценплотцем, а господин Димпфельмозер при каждой подробности приветственно поднимал кружку и пил за ее здоровье!
— Выражаю вам свою признательность! — кричал он и снова и снова повторял: — Выражаю вам свою признательность!
Касперль и Сеппель заботились о том, чтобы в тарелке у Васьти все время было достаточно колбасок-молбасок.
Сами они уплетали жареные колбаски с квашеной капустой до тех пор, пока у них не разболелись животы, и были настолько счастливы, что не поменялись бы местом ни с одним человеком на свете — даже ценою вечной контрамарки на американские горки.