— Спасибо. И не столько за меня, сколько за Таммо. Его жизнь только начинается. Дозорный Отряд — его мечта, он восхищается вами.

Майор опустил глаза, изучая саблю.

— Я это понял. Отец Таммо и мать тоже служили в Дозорном Отряде. Я помню… В жилах Таммо течет горячая кровь. Неудивительно, что он рвется в бой.

Они помолчали. Языки пламени становились все короче, точно засыпая. Наконец Русса прилегла у букового ствола, сказав напоследок:

— Если возьмете Таммо, я тоже присоединюсь к Дозорному Отряду. Я пообещала его матери, что присмотрю за ним. Что вы собирались предпринять дальше?

Майор расстегнул мундир и тоже прилег.

— Ну, для начала поспать остаток ночи, а потом проследить, куда двинется шайка. Если они пойдут на юг, придется их остановить. Нельзя допустить, чтобы они приблизились к аббатству. Русса повернулась так, чтобы тепло догорающего костра пригревало спину.

— Это мне подходит. Я как раз собиралась навестить настоятельницу Пижму, да и кухня аббатства навевает на меня приятные воспоминания. Так больше нигде не готовят!

Майор Ловкач Леволап мечтательно облизнулся:

— Совершенно с тобой согласен.

Арвина разбудил выдра Шэд, Смотритель Ворот. Он был одет и держал в лапах фонарь. — Поднимайся, Арвин, ты нужен на стене.

Не задавая вопросов, Арвин быстро надел тунику, прихватил плащ, и они с выдрой тихонько выскользнули из спальни, чтобы не разбудить малышей.

Спускаясь по винтовой лестнице на первый этаж, Шэд объяснял:

— Я спал себе спокойно в домике привратника, когда вдруг ко мне постучал командор выдр. «Надо же, я как раз собирался навестить тебя завтра!» — воскликнул я. А он мне отвечает: «Забавно! Я сам решил прийти к тебе. Не мог уснуть, представляешь? Все мерещилось, что в аббатстве что-то неладно». Я ему говорю: «Ну вот и здорово, ты избавил меня от долгой дороги, дружище. Пойдем, я покажу тебе, что приключилось с южной стеной».

Тут Шэд и Арвин приблизились к дверям и вышли наружу. Поднимался тусклый рассвет. Сильный ветер тут же отнес в сторону конец фразы, холодный дождь брызнул в лицо. Друзья пригнулись, Шэд прикрыл плащом трепещущий огонь фонаря и крикнул:

— Тебе лучше взглянуть самому!

Поплотнее запахнув плащи и с трудом сопротивляясь порывам ветра, они двинулись к южной стене.

Командор с отрядом ждал их на углу южной и западной стен, прячась от ветра за грудой ветвей, листьев и кирпичей. Арвин всем кивнул, сбросил плащ и проворно взобрался на стену. Изо всех сил сопротивляясь бешеному ветру, он вгляделся в предрассветные очертания и наконец увидел.

Со стороны западной стены лес подступал вплотную, но уже ближе к южной стене он изгибался и уходил в сторону, оставляя простор зеленому лугу. У этого-то изгиба и рос старый бук, рос уже очень много сезонов. Но сегодняшняя непогода сломила великана, и он рухнул прямо на южную стену. Со своей высоты Арвин видел то место у основания ствола, где он сломался. Белые разорванные края белели сквозь дождь, словно кости. Дерево пробило в стене брешь, разнеся бойницы, верхние проходы и кирпичные блоки.

Арвин спрыгнул со стены; командор тут же накинул ему на плечи плащ.

— Ну что, дело серьезное? — спросил он.

— Да, весьма, — кивнул Арвин. Командор указал взмахом лапы на отряд:

— Так или иначе, мы здесь и готовы выполнить любые распоряжения, чтобы помочь. Что мы должны делать?

Арвин с благодарностью похлопал его по спине.

— Спасибо, дружище, и тебе, и твоему отряду. Аббатство держится именно благодаря таким, как вы. Но пока погода не изменится, предпринять ничего нельзя. Так что идемте-ка погреемся у огня и хорошенько позавтракаем.

Суровая морщинистая морда командора растянулась в улыбке:

— С удовольствием!

Матушка Хлопотунья была монахиней в аббатстве. Больше всего на свете пухлая маленькая белка любила готовить. Оглядываясь сейчас на дверь, в которую то и дело заглядывала то одна, то другая мордочка проголодавшихся выдр, она сердито прикрикивала, пряча за строгостью радостное предвкушение того, что сейчас их вкусненько накормит:

— Что вы вьетесь, как стая голодных птиц, вокруг кухни? Никакого покоя от вас!

Командор тоже заглянул в дверь и хитро подмигнул:

— Неплохо бы перекусить!

— Ничего не знаю. Овсянка и чай. Большего не ждите.

Командор распахнул дверь настежь, подлетел к Матушке Хлопотунье, подхватил ее и расцеловал в круглые щеки.

— Овсянка и чай — это для малышей, мое солнце! Как насчет доброго октябрьского эля, хорошей кастрюльки супа из креветок с кореньями и чудесного песочного печенья на десерт? Давай решай, пока я не зацеловал тебя до смерти!

Болтая лапками в воздухе, Хлопотунья шутливо замахнулась на него поварешкой:

— А ну поставь меня, дурачок, а не то отправлю тебя вариться вместе с супом!

Пока белка не видела, Шэд стянул тарелку с лепешками у нее за спиной и, посмеиваясь, сказал командору:

— Где твои манеры, приятель? Отпусти несчастную и пойдем в Пещерный зал подождем, пока завтрак будет готов.

Матушка Хлопотунья с улыбкой принялась за стряпню:

— Ишь, чего выдумал! Суп и октябрьский эль ему подавай, да еще и моего печенья в придачу! Каков наглец!

Малыши как раз закончили завтрак и бросились в Пещерный зал к выдрам, которые никогда не отказывались поиграть с ними.

— Капитан, капитан, это же я, Слоечка! Я буду прыгать со стола, а вы меня ловите!

— Хурр-хурр, стойте смиррно, господин! Я хочу пррокатиться у вас на спине.

— Хи-хи-хи! Мы расскажем Матушке Хлопотунье, что вы стащили ее лепешки!

Выдры весело катались по полу с малышами, смеялись, щекотались и сражались понарошку. В зал вошли Пижма и Краклин, чтобы посмотреть, что за шум. Пижма только покачала головой, глядя на развеселившихся малышей и выдр.

— Даже не знаю, кто из вас шумит больше, вы или малыши, — обратилась она к командору. — Малыши, слезайте со взрослых и дайте нам поговорить.

Все собрались за столом. Кротоначальник Перекоп почесывал голову, изучая пергамент с планом, начерченным Краклин.

— Хм, не могли бы вы еще раз, хурр… растолковать мне, что от нас трребуется?

Краклин принялась терпеливо повторять:

— Как я уже сказала, дерево упало на стену и стена частично обвалилась. Но все не так уж плохо. Надо только убрать дерево и продолжить восстановительные работы. Вот как, я думаю, надо поступить: надо достать пилы и топоры и обрубить ветки; потом окончательно отделить ствол от пня и поднять его на подпорки, чтобы он больше не падал. После этого можно будет разобрать кладку под стволом, опустить его на землю и выкатить за территорию аббатства. Понятно?

Перекоп продолжал почесывать голову.

— Хурр… Прростите, я, видимо, такой дурралей… но мне как-то не очень ясно…

Арвин решительно встал:

— Ничего страшного, Перекоп, проясним по ходу дела. Как там погода?

Хранительница запасов Порция и Фиалка Полевка пошли посмотреть, но быстро вернулись.

— Дождь перестал, хотя ветер по-прежнему очень сильный. Правда, небо к югу светлеет, так что, если ветер поутихнет, день будет хорошим.

Командор залпом осушил кубок октябрьского эля.

— Отлично. Пойдемте достанем топоры и пилы и наточим их как следует. Если распогодится, приступим к работе после обеда.

Все еще озадаченный планом, Кротоначальник Перекоп решил подойти к решению вопроса с другой стороны. Он собрал кое-кого из своих кротов и сказал:

— Хурр… Вы, Топотун, Толокун, Вулли, и ты, Тругла, пойдете со мной. Прришло врремя взглянуть на стену, хурр-хурр…

Командор натачивал пилу, когда заметил, что кроты направились к стене.

— Куда это они? — спросил он у Арвина.

— Мне показалось, Перекопу не очень-то понравился план Краклин. Видимо, они хотят сами разобраться, в чем дело. Ты же знаешь кротов, они не похожи на нас, и иногда это помогает им сделать другие, более верные выводы из увиденного. Так что пусть идут.

Кротоначальник Перекоп опустился на все четыре лапы и пополз вдоль стены, нюхая землю, скобля кирпичи у основания и разрывая почву в разных местах большой сильной лапой. Где-то посередине южной стены он остановился и, указав на кирпич в третьем ряду снизу, сказал Тругле:

— Пррямо здесь и прроверим…

Остальные кроты с уважением закивали: их начальник сделал правильный выбор. Тругла достала деревянный молоточек и стала постукивать. Перекоп приложил ухо к земле под тем местом в стене, где она стучала, и внимательно слушал, не обращая внимания на ветер и мокрую траву. Когда он расслышал то, что хотел, он подал сигнал Тругле и поднялся.

Топотун с нетерпением спросил:

— Ну что, хурр-хурр? Там что-то есть?

Кротоначальник Перекоп поднял ветку и воткнул ее в том месте, где слушал, приложив ухо к земле.

— Прросто поверрить не могу, хурр-хурр, как я не догадался рраныпе… Мы гадали, почему стена ррушится, а ответ был рядом, хурр-хурр… Здесь, внизу, что-то есть… То ли подвал, то ли пещерра!