Брайан Джейкс
Изгнанник
Стояла теплая багряно-золотая осень — пора легенд и сказок о давно минувших временах. Далеко на горизонте в голубой дымке небо сливалось с морем. После прилива тихий песчаный берег покрылся россыпью мелкой гальки и осколками ракушек. Словно огромный дикий зверь, властелином приморья возвышалась гигантская таинственная гора — Саламандастрон!
Давным-давно, когда земля была совсем юной, на этом месте находился огнедышащий вулкан, но ветры веков погасили его, развеяли дым и охладили камни, и Саламандастрон стал домом и одновременно крепостью, где залы, гроты и спальные покои соединялись лабиринтом узких коридоров, подземных переходов и тайников.
У западного выхода одного из туннелей, на широком выступе скалы, обитатели крепости затеяли завтрак на открытом воздухе. Внимание доброго десятка больших и малых зайчат и самой хозяйки мамы было обращено к старику выдре по имени Рилбрук.
Зайчата засуетились вокруг пожилого гостя, изо всех сил стараясь выказать ему уважение, а зайчиха, едва сдерживая улыбку, молча наблюдала за этой картиной.
Когда лакомства были выставлены, все расселись по своим местам.
Не обращая внимания на наказ матери сидеть тихо, толстый пухлощекий зайчонок вдруг возмущенно заверещал:
— Давай, дед, рассказывай что-нибудь такое-разэтакое нам на пользу!
К негодованию зайчихи, остальные малыши тоже завизжали от восторга.
Подождав, пока зайчата затихнут и приготовятся слушать, старик начал свой рассказ:
— Прозвали меня Рилбрук Странник, сын Рилбрука Странника, и деда моего тоже звали Рилбруком Странником…
Щекастый Бурбоб тихо пробубнил:
— А его двоюродную прабабку звали Рилбрук Какбишьее. Слыхали мы это. Уж лучше б переходил к делу. Уххх!
На этот раз зайчиха отвесила сыну хорошую оплеуху и, смерив его ледяным взглядом, произнесла:
— Еще одно слово — и пойдешь спать без ужина.
Вняв словам матери, Бурбоб не издал больше ни звука.
— Всю свою жизнь я странствовал, и чего я только не повидал! Слышал я песни и легенды, которые нередко вызывали у меня слезы радости и сострадания.
Сегодня я расскажу вам историю — длинную-предлинную. Сагу о Лорде Барсуке, который некогда правил этой горой, и о его смертельном враге хорьке. Их судьбы тесно переплелись с судьбами многих других, но более всего с судьбами двух молодых воспитанников аббатства Рэдволл, которых, к счастью или несчастью, свел вместе случай.
Каждый из нас родился под своей звездой — либо яркой и счастливой, либо темной и роковой. Порой звездные пути пересекаются, принося любовь или ненависть. Если вы посмотрите ясной ночью на небо, среди бесчисленных мерцающих огней вы непременно увидите свою звезду — огромную горящую комету с длинным огненным хвостом, нависшим над землей. Подумайте об этом, пока я буду вести свой рассказ. Может статься, вы откроете для себя что-нибудь новое — не о звездах, а о ценности дружбы.
Книга 1
ДРУЖЕСКИЕ УЗЫ
ГЛАВА 1
Скарлет, сокол пустельга, стал на крыло позже своих братьев и сестер и лишь на исходе осени покинул родное гнездо — покинул навсегда. Так уж заведено у соколов. Неистовые, гордые и свободолюбивые, они любят парить высоко в небесах. Таким был и Скарлет: по-юношески безрассудный, он улетел далеко на север, где его и настигла зима. Лютая снежная буря налетела, завертела, закружила птицу над полями, лесами и холмами. Свирепый ветер подхватил промокшего и беспомощного перед стихией сокола и быстрее молнии понес его в сторону дремучего леса. Там его швырнуло о ствол старого граба. Пронзительно взвыв на прощание, буря помчалась дальше, оставив позади себя потерявшего сознание юного сокола.
Очнулся Скарлет только глубокой ночью, когда ни одно дуновение уже не нарушало покоя леса. Стоял сильный мороз, на ветвях деревьев серебрился иней. Где-то поблизости мерцал огонек, но Скарлет не ощущал его тепла. Оттуда же, маня его, доносились голоса и хриплый смех; несчастный сокол чуть шевельнулся, но тут же вскрикнул от боли — тело его насквозь промерзло.
Сварт Шестикогть сидел у костра. Его банда насчитывала десятков шесть хищников. Крупный, жилистый и свирепый, он стал вожаком, поскольку никто не мог сравниться с ним в силе и ловкости, никто не смел вступить с ним в противоборство. Вид его наводил ужас на врагов и друзей. Его морду испещряли пурпурно-зеленые полосы, кровавой краснотой отсвечивали зубы. С шеи свисало ожерелье из когтей и зубов поверженных врагов. На левой передней лапе у Сварта было шесть когтей. Эта уродливая лапа всегда покоилась на рукояти длинного кривого меча, заткнутого за пояс из змеиной кожи.
Страдальческий крик сокола насторожил Сварта. Пнув лежащего рядом горностая, хорек прорычал:
— Эй, Траттак, живо выясни, что там такое.
Горностай покорно нырнул в утонувшую в снегах чащу. Долго искать Скарлета не пришлось.
— Тут какая-то шальная птица примерзла к дереву! — крикнул из глубины леса горностай.
Со злобной усмешкой Сварт взглянул на привязанного к бревну барсука. Бедняга был примерно тех же лет, что и хорек; лапы и морда пленника были крепко перетянуты ремнями из сыромятной кожи. Посреди его головы пролегала широкая дорожка золотистого меха. Вытащив меч и его концом коснувшись этой необычного цвета полосы, хорек приказал:
— Эй ты, Сочный Блин, вставай и вези своего господина!
Под дружный хохот и язвительные выкрики собравшихся у костра хищников Сварт уселся верхом на барсука и погнал его вперед, пришпоривая когтями и подбадривая плашмя мечом. Тугие веревки на лапах позволяли только семенить, бедный зверь спотыкаясь пробирался по глубокому снегу.
Когда Сварт, плотоядно облизываясь, взглянул в упор на закоченевшего Скарлета, того охватил ужас.
— Ну, что тут у нас? Пустельга. Не то чтобы вкусный, но мясо у него наверняка молодое и нежное. Что, крылатенький, крепко примерз? Зато будешь свеженьким, когда явишься к моему завтраку.
Резко дернув за ремень, хорек подтащил барсука к грабу и привязал его к суку.
— Будешь до утра охранять мой завтрак, Сочный Блин. Ты чересчур залежался у костра.
Ухмыляясь, Сварт оставил прикованных к дереву двоих несчастных.
Прошел час, разбойничий лагерь спал. Вдруг барсук тихо придвинулся к соколу и прижал его боком к дереву. Сперва юный сокол решил, что его душат, но вскоре почувствовал, как от тепла барсука стал таять лед и согрелась кровь в жилах. Скарлет наконец смог повернуть голову: на него глядели темные барсучьи глаза, разделенные золотистой полоской меха. Пленники поняли друг друга без слов. Барсук замер, а сокол приступил к делу. Резко, порывисто он в клочья рвал намордник барсука. Сначала тот, стиснув зубы, проверил, в порядке ли челюсть, затем, нагнув могучую золоченую голову, принялся перегрызать связывающие лапы кожаные ремни. Наконец оба были свободны!
— Давай, друг, бежим скорей! — хриплым шепотом произнес Скарлет.
Однако барсук, казалось, его не слышал. Глаза его налились страшным гневом. Вытянув вперед лапы, он схватил сук граба и одним махом отломил его. Треснул им по стволу, и тот развалился надвое. Откинув в сторону тонкую половину, барсук двумя лапами поднял толстую. Это была огромная дубина, длиной в половину роста барсука. Хищники крепко спали у костра и не ждали беды. Словно бросая им вызов, барсук разразился диким криком:
— Эулалиааааа!
Лагерь мгновенно ожил. Бросившись к Сварту, барсук попутно сшиб дубиной двух разбойников. Но хорек не успел вынуть свой меч — дубина барсука обрушилась на его шестипалую лапу. Взвыв от боли, хорек упал на спину, зловеще зарычав:
— Схватить! Убить его!
Разбойничья шайка окружила пленника. Но ватага Сварта была не в силах сломить барсука. Он стоял,
как могучий дуб, во все стороны молотя своей дубиной, и на весь лес раздавался гортанный боевой клич:
— Эулалиааааа!
Скарлет решил было, что его друг тронулся рассудком. Работая когтями и клювом, Скарлет пробился сквозь толпу разбойников и, сев на плечо барсуку, крикнул:
— Уходим, иначе нам конец. Бежим! Отбиваясь от шайки Сварта, барсук отступил к краю костра и дубиной стал раскидывать горящие угли. На снегу угли шипели, испуская удушливые клубы дыма. Молодой барсук со Скарлетом на плече помчался что было мочи по ночному лесу. Жажда свободы влекла их вперед: и усталость, и слепящий падающий снег, и заросли шиповника и ежевики были им нипочем.
Горностай по имени Мугр с трудом выбрался из сугроба, куда угодил во время схватки с барсуком. Потирая ушибленную спину, он подполз к месту, где лиса Темнуха залечивала раны Сварта. Взяв пригоршню трав, Мугр потер свою спину и спросил:
— Может, вдогонку им выпустить стрелы? Не отрываясь от дела, лиса ответила: