А привратнику приходилось с эмира его жалованье за три месяца, и он был стеснён и не знал, как вырвать деньги у этого эмира. «О матушка, напои меня из твоего кувшина, чтобы я получил через тебя благодать», – сказал он Далиле. И та сняла кувшин с плеча и помахала им в воздухе и тряхнула рукой так, что лыко слетело с отверстия кувшина, и три динара упали на землю, и привратник увидел их и подобрал. «Вот нечто от Аллаха! – воскликнул он. – Эта старица – одна из святых с сокровищами! Она разведала про меня и узнала, что я нуждаюсь в деньгах на расходы, и сумела раздобыть мне три динара из воздуха». И он взял динары в руку и сказал Далиле: «Возьми, тётушка, три динара, которые упали на землю из твоего кувшина». И старуха воскликнула: «Отдали их от меня, я из тех людей, которые никогда не занимаются делами мира! Возьми их и истрать на себя, взамен того, что приходится тебе с эмира». – «Вот явная поддержка Аллаха, и это относится к откровениям!» – воскликнул привратник. И невольница поцеловала старухе руку и повела её наверх к своей госпоже.

И Далила вошла и увидела, что госпожа невольницы подобна кладу, с которого сняты талисманы; а Хатун приветствовала её и поцеловала ей руку. «О дочь моя, – сказала старуха, – я пришла к тебе только с советом». И Хатун подала ей еду, и Далила сказала: «О дочка, я ем только райские кушанья и постоянно пощусь. Я нарушаю пост лишь пять дней в году. Но я вижу, о дочка, что ты огорчена, и хочу, чтобы ты мне сказала о причине твоего огорчения». – «О матушка, – ответила Хатун, – в ночь, когда муж вошёл ко мне, я взяла с него клятву, что он не женится на другой; и он увидел детей, и ему захотелось их иметь, и он сказал: «Ты бесплодная!» А я сказала: «Ты мул, от которого не носят!» И он вышел сердитый и сказал: «Когда вернусь из поездки, женюсь на другой!» И я боюсь, о матушка, что он со мной разведётся и возьмёт другую. У него есть деревни и поля и большое жалованье, и если придут к нему дети от другой, они завладеют вместо меня деньгами и деревнями».

«О дочка, – сказала Далила, – разве ты ничего не знаешь о моем шейхе Абу-ль-Хамалате?[36] За всякого, кто в долгах и кто посетит его, Аллах отдаёт его долги, а если посетит его бесплодная, она станет беременной».

«О матушка, – сказала Хатун, – с того дня, как муж вошёл ко мне, я не выходила ни с утешением, ни с поздравлением». – «О дочка, – сказала старуха, – я возьму тебя с собой и отведу к Абу-ль-Хамалату. Переложи на него твою ношу и дай ему обет, может быть твой муж, вернувшись из путешествия, познает тебя и ты понесёшь от него дочку или сына. И тот, кого ты родишь, будь то мальчик или девочка, станет дервишем шейха Абу-ль-Хамалата».

И женщина поднялась и надела все свои украшения и оделась в самое роскошное из бывших у неё платьев и сказала невольнице: «Присматривай за домом!» И невольница ответила: «Слушаю и повинуюсь, о госпожа!»

И потом Хатун спустилась вниз, и её встретил шейх Абу-Али, привратник, и спросил её: «Куда, о госпожа?» И Хатун ответила ему: «Я иду посетить шейха Абу-ль-Хамалата». – «Пост на год для меня обязателен! – воскликнул привратник. – Поистине, эта старица из святых, и она полна святости. Она, о госпожа, одна из святых с сокровищем, так как она мне дала три динара червонного золота и все обо мне открыла, без того чтобы я спросил, и узнала, что я нуждаюсь!»

И старуха вышла, и женщина, жена эмира Хасана Шарр-ат-Тарика, вместе с нею; и Далила-Хитрица говорила женщине: «Если захочет Аллах, о дочка, когда ты посетишь Абу-ль-Хамалата, твоё сердце будет залечено, и ты понесёшь, по изволению великого Аллаха, и полюбит тебя твой муж, эмир Хасан, по благодати этого шейха, и не заставит тебя после этого слушать слова, обидные для твоего сердца». – «Я посещу его, о матушка», – сказала женщина; а старуха подумала: «Где я её оголю и возьму её одежду, когда люди ходят туда и сюда?»

«О дочка, – сказала она женщине, – когда идёшь, иди сзади меня на таком расстоянии, чтобы меня видеть, потому что твоя матушка несёт на себе многие ноши, и всякий, у кого есть ноша, бросает её на меня, и все, у кого есть приношение, дают его мне и целуют мне руку».

И женщина пошла сзади Далилы, далеко от неё, а старуха шла впереди, пока они не дошли до рынка купцов, и браслеты звучали, и монеты бренчали.

И Далила прошла мимо лавки сына одного купца по имени Сиди-Хасан (а он был красивый, без растительности на щеках), и он увидел проходившую женщину и стал искоса на неё поглядывать; и когда старуха заметила это, она подмигнула женщине и сказала ей: «Посиди возле этой лавки, пока я не приду к тебе!»

И женщина исполнила её приказание и села перед лавкой сына купца, и сын купца посмотрел на неё взглядом, оставившим в нем тысячу вздохов; а старуха подошла к нему, приветствовала его и спросила: «Тебя ли зовут Сиди-Хасан, сын купца Мухсина?» И юноша ответил: «Да; кто осведомил тебя о моем имени?» – «Указали мне на тебя люди благие, – ответила старуха. – Знай, что эта девушка – моя дочь. Её отец был купцом, и он умер и оставил ей большие деньги, и она достигла зрелости; а разумные сказали: «Сватай свою дочь, но не сватай за своего сына». И она в жизни не выходила из дому раньше этого дня. И пришло мне указание, и раздался в сердце моем призыв, чтобы я выдала её за тебя замуж, а если ты бедный, я дам тебе капитал и открою тебе вместо этой лавки две».

И сын купца подумал: «Я просил у Аллаха невесту, и он послал мне три вещи: кошелёк, женщину и одежду».

«О матушка, – сказал он, – прекрасно то, что ты мне посоветовала! Моя мать уже давно говорит мне: «Я хочу тебя женить», а я соглашаюсь и говорю: «Я женюсь не иначе, как увидев глазами!»[37] – «Поднимайся на ноги и следуй за мной, я покажу её тебе голую», – сказала Далила. И юноша пошёл с ней и взял с собою тысячу динаров, говоря в душе: «Может быть, нам понадобится что-нибудь купить…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала семьсот первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха сказала Хасану, сыну купца Мухсина: «Поднимайся, следуй за мной, я покажу её тебе голую». И юноша поднялся и пошёл с ней и взял с собой тысячу динаров, говоря в душе: «Может быть, нам что-нибудь понадобится, и это мы купим и выложим установленную плату за заключение условия».

«Иди от неё вдали, на таком расстоянии, чтобы видеть её глазами», – сказала ему старуха; а сама она думала: «Куда ты пойдёшь с сыном купца, чтобы оголить и его и женщину?» И она пошла (а женщина следовала за ней, а сын купца следовал за женщиной) и подошла к красильне, где был один мастер по имени Хаддж Мухаммед, и был он подобен ножу продавца аронника – срезал и мужское и женское и любил есть фиги и гранаты.

И он услышал звон ножных браслетов и поднял глаза и увидел юношу и девушку, и вдруг старуха села подле него и приветствовала его и спросила: «Ты Хаддж Мухаммед, красильщик?» – «Да, я Хаддж Мухаммед, чего ты потребуешь?» – ответил красильщик. И Далила сказала: «Указали мне на тебя люди благие. Посмотри на эту красивую девушку – это моя дочь, а этот безбородый красивый юноша – мой сын, и я воспитала их и истратила на них большие деньги. Знай» что у меня есть большой шаткий дом. Я подпёрла его деревянными балками, но строитель сказал мне: «Живи в другом месте. Возможно, что дом на тебя упадёт, если не перестроишь его; а потом возвращайся в него и живи в нем». И я вышла поискать себе какого-нибудь жилья, и добрые люди указали мне на тебя, и я хочу поселить у тебя мою дочь и моего сына». – «Пришло к тебе масло на лепёшке!» – подумал красильщик и сказал старухе: «Правильно, у меня есть дом, и гостиная, и комната, но я не могу обойтись без какого-нибудь из этих помещений из-за гостей и феллахов с индиго». – «О сынок, – сказала Далила, – самое большее на месяц или два месяца, пока мы перестроим дом. Мы люди иноземные. Сделай помещение для гостей общим для нас с тобой. Клянусь твоей жизнью, о сынок, если ты потребуешь, чтобы твои гости были нашими гостями, добро им пожаловать, мы и есть будем с ними и спать будем с ними».

И красильщик отдал Далиле ключи: один большой, другой маленький, и ещё ключ кривой, и сказал: «Большой ключ – от дома, кривой – от гостиной и маленький – от комнаты». И Далила взяла ключи, и женщина пошла за нею следом, а сзади неё шёл сын купца. И Далила пришла к переулку и увидела ворота и открыла их и вошла, и женщина тоже вошла; и Далила сказала ей: «О дочка, это дом шейха Абу-ль-Хамалата (и она указала ей на гостиную). Поднимись в комнату и развяжи изар, а я приду к тебе».

И женщина поднялась в комнату и села; и тут пришёл сын купца, и старуха встретила его и сказала: «Посиди в гостиной, а я приведу тебе мою дочь, чтобы ты на неё посмотрел». И юноша вошёл и сел в гостиной, а старуха вошла к женщине, и та сказала ей: «Я хочу посетить Абуль-Хамалата, пока не пришли люди». – «О дочка, мы боимся за тебя», – сказала старуха. «Отчего?» – спросила женщина. И старуха сказала: «Тут мой сын, он дурачок – не отличает лета от зимы и постоянно голый. Он подручный шейха, и если входит к нему девушка, как ты, чтобы посетить шейха, он хватает её серьги, и разрывает ей ухо, и рвёт её шёлковую одежду. Сними же твои драгоценности и платье, а я поберегу это для тебя, пока ты не посетишь шейха».