Но никто так не радовался, как жаворонок, что не надо ему корольку подчиняться. Только покажется солнце, подымается жаворонок высоко-высоко в воздух и поёт:

– Ах, как хорошо на свете! Как хорошо! Хорошо-то как! Хорошо!

Рыбы давно уже были недовольны тем, что нет у них в царстве никакого порядку. Ни одна рыба не обращала вниманья на других рыб; все плавали кто куда – одна налево, другая направо, как вздумается; проплывали между другими рыбами, которым хотелось быть вместе, или загораживали дорогу; а те, кто посильней, били хвостом более слабых, чтоб те убирались подальше, или попросту их враз проглатывали.

– Как было бы хорошо, если был бы у нас король, который следил бы за порядком и справедливостью, – говорили они. И вот они собрались однажды, чтоб выбрать себе владыкой того, кто мог бы быстрей всех рассекать волны и помогать слабым.

Стали рыбы у берега в ряды, и подала щука хвостом знак, по которому они должны были все разом тронуться с места. Как стрела ринулась вперёд щука, а с ней вместе сельдь, голец, окунь, карпы и все прочие рыбы. Камбала тоже плыла с ними вместе, надеясь достигнуть цели.

Вдруг послышался крик:

– Сельдь впереди всех! Сельдь впереди всех!

– Кто впереди?! – закричала, скривившись от злости, плоская, завистливая камбала, сильно отставшая от остальных. – Кто впереди?

– Сельдь, сельдь! – был ответ.

– Голая сельдь, – крикнула завистница, – голая сельдь!

И с той поры стала камбала в наказанье криворотой.

Где вам приятней всего пасти своё стадо? – спросил кто-то раз у старого пастуха.

– Там, сударь, где трава не слишком сочная и не слишком сухая; лучшего пастбища не найти.

– А почему это так? – спросил человек.

– А вы слышите там, на лугу, глухой зов? – ответил пастух. – Это выпь, что была когда-то пастухом; и удод был пастухом тоже. Расскажу я вам об этом сказку.

Пасла выпь свои стада на зелёных, сочных лугах, где цветов было в изобилии, и оттого были у неё коровы здоровые и крепкие. А удод гонял свой скот на высокие голые горы, где один лишь ветер гоняет песок, и были у него коровы оттого тощие и никак не могли поправиться. Когда наступал вечер и пастухи гнали стада домой, выпь не могла собрать своих коров, они были непослушные и от неё убегали. И она кричала: «В путь пойдём! В путь пойдём!», но это не помогало, коровы не слушались её клича. А удод, тот не мог поднять свой скот на ноги, так как сделался он у него тощий и бессильный. «Подь, подь, подь!» – кричал он, но это не помогало, коровы продолжали лежать на песке. Так вот оно и случается, если в чём не бывает меры. Ещё и теперь, когда они уже стада не пасут, выпь всё кричит: «В путь пойдём!», а удод: «Подь, подь, подь!»

Лет этак двести тому назад, когда люди не были ещё такими умными и хитрыми, как в нынешние времена, приключилась в одном маленьком городке необычайная история. Залетела невзначай из соседнего леса в амбар к одному из горожан ночью большая сова, одна их тех, которых называют пугачем, и она, боясь других птиц, которые при виде её подымают отчаянный крик, не решилась на рассвете выбраться из своего укромного уголка.

Зашёл утром в амбар работник взять соломы и, увидев сову, сидящую в углу под крышей, так испугался, что кинулся оттуда опрометью и рассказал своему хозяину, что сидит, мол, в амбаре такое чудище, какого он за всю свою жизнь ни разу не видывал, глазами ворочает и может, чего доброго, кого-нибудь проглотить.

– Уж я тебя знаю! – сказал хозяин. – Вот гоняться на поле за дроздами – на это у тебя храбрости хватает, а увидишь где дохлую курицу, то, прежде чем подойти к ней, хватаешься за палку. Надо будет мне самому поглядеть, что там за чудище такое, – добавил хозяин, смело вошёл в амбар и стал разглядывать по сторонам.

Но, увидев своими глазами необычайного и страшного зверя, он испугался не меньше работника. Опрометью выскочил он оттуда, бросился к соседям и стал их умолять, чтоб они помогли ему одолеть неведомого и опасного зверя; а не то, мол, будет угрожать всему городу опасность, если этот зверь выскочит из амбара, где он сейчас сидит. И вот поднялся повсюду на улицах большой переполох и крик. Вышли горожане, вооружённые копьями, граблями, косами и топорами, словно собираясь выступить в поход против врага. Наконец появились и господа советники города во главе с самим бургомистром. Выстроившись на рыночной площади в ряды, они двинулись походным порядком к амбару и окружили его со всех сторон. Потом выступил вперёд один из храбрейших и вошёл в амбар с копьём наперевес; но тотчас с криком, бледный как смерть, выскочил он оттуда и не мог вымолвить и слова. Отважились туда войти ещё двое, но и с теми кончилось дело не лучше. Наконец выступил один, это был высокий, крепкий мужчина, прославленный своими воинскими подвигами, и заявил:

– Разглядывать чудище, это не значит его прогнать, – тут надо действовать решительно, я вижу, что вы все сделались бабами, да притом из трусливого десятка.

Он велел принести себе латы, меч и копьё и вооружился с ног до головы. Все восхваляли его отвагу, хотя многие и опасались за его жизнь. Были распахнуты настежь ворота амбара, – и вот все увидели сову, сидевшую в это время на перекладине под самою крышей. Он велел принести лестницу, подставил её и уже было собрался взобраться, как все закричали в один голос, чтоб он держался мужественно, и препоручили его святому Георгию, сразившему дракона. Он взобрался наверх и увидел сову, которую хотел было схватить, но сова, напуганная толпой кричавших людей, и не зная, куда ей деваться, начала ворочать глазами, нахохлила перья, распустила крылья, открыла клюв и сиплым голосом закричала: «У-гу, у-гу!»

– Вперёд, вперёд! – орала толпа во дворе храброму герою.

– Кто стоял бы здесь на моём месте, тот не кричал бы «вперёд», – ответил он им.

Правда, он поставил ногу на одну ступеньку повыше, но задрожал и, едва не лишившись чувств, пустился в обратный путь.

Не нашлось теперь никого, кто захотел бы подвергнуть себя опасности.

– Чудовище, – говорили они, – одним лишь своим дыханьем отравило и ранило насмерть самого могучего из всех нас, так следует ли нам рисковать своей жизнью?

И они стали советоваться, что теперь делать, чтобы не погиб весь город. Долгое время всем казалось, что все усилия напрасны, но бургомистр, наконец, нашёл выход.

– Я держусь того мнения, – сказал он, – что следует уплатить хозяину из общественных средств за этот амбар со всем тем, что в нём находится, за зерно, солому и сено, чтобы не подвергать его убыткам, а потом всё здание сжечь, а заодно с ним и страшного зверя, и тогда никому не придётся подвергать свою жизнь опасности. В данном случае бережливость ни к чему, а скряжничество нас до добра не доведёт.

Все с ним согласились. Амбар подожгли со всех четырёх сторон, и сгорела с ним заодно и несчастная сова. А кто этому не поверит, пускай отправится туда сам и обо всём у людей расспросит.

Давным-давно тому назад была такая земля, где ночь всегда была тёмной и небо было точно чёрным покровом укрыто, – а всё оттого, что там никогда не всходила луна и не сияла в темноте ни одна звезда. В начале сотворения мира достаточно было и одного ночника. И вот отправились однажды из той стороны четверо парней странствовать. Пришли они в другое государство, а там вечером, только солнце скроется за горами, всходит на дубе светящийся круг и льёт повсюду свой мягкий свет. И при свете том можно всё хорошо видеть и различать, хотя свет и не такой яркий, как у солнца.

Остановились странники и спрашивают у проезжего крестьянина, что это за свет.

– Да это луна! – ответил он им. – Наш сельский староста купил её за три талера и привязал к дубу. Надо в неё каждый день подливать масла и держать её в чистоте и порядке, чтоб она всегда светила ярко. За это получает он с нас каждую неделю по талеру.

Поехал крестьянин дальше, а один из парней и говорит:

– Эту масляную лампу мы могли бы пустить в дело: ведь дома у нас есть дуб, такой же большой, как и этот, и мы могли бы её повесить на нём.

Вот была бы радость, если бы нам не приходилось бродить в потёмках!

– Знаете что? – сказал второй. – Давайте-ка достанем повозку и лошадей и увезём отсюда луну. А они тут купят себе другую.

– Я умею хорошо лазить, – сказал третий, – я уж её достану!

Четвёртый привёл повозку и лошадей, а третий взобрался на дерево, проделал в луне дырку, просунул в неё верёвку и спустил её вниз. Когда сияющий шар лежал уже на повозке, они накрыли его рядном, чтоб никто не заметил покражи. Они благополучно привезли луну к себе на родину и повесили на высоком дубу. Старые и малые – все радовались, когда новая лампа стала освещать кругом все поля и светила в горницы. Вышли карлики из горных пещер, а маленькие домовые в своих красных кафтанчиках стали вести на лугах хоровод.