— И я должна выслушивать ваши шуточки, — возмутилась тетя Цирпа, — шуточки, на которые способна только эта непутевая голова в возмутительной шляпе. Говорите что хотите, но мне теперь кажется, что улитка — самый надежный вид транспорта.

— Спасительницу не хочу обидеть, но эти… гонки лучше бы не видеть, — пробормотал сержант Тирр.

Когда все наши путешественники уже сидели на краю аквариума, сержант Тирр в последний раз махнул рукой, прощаясь с улиткой, вокруг которой уже кружила рыбка Барбус и осмелевшее семейство Гупи.

— Приезжайте снова, — пригласила улитка. — С вами так интересно!

И вот начался трудный путь домой — спуск по отвесной стене аквариума, по прямой металлической ноге-подставке на пол.

В цирке вы бывали во время представления — играет оркестр, сверкают разноцветные огни, акробаты кувыркаются под самым куполом, так что у публики сердце замирает, клоуны перешучиваются, так что у публики живот болит от смеха, выступают дрессированные звери, ведущий звучным голосом торжественно объявляет номера…

На Цирковом Материке теперь все было по-другому. Уже давным-давно здесь все сковала сонная тишина.

Никому не приходило в голову давать представления, потому что Цирковой Материк затерялся под кроватью Каарела: завалился в щель между стеной и ящиком с игрушками. Этак ни один зритель не отыщет… Клоун Брути от смеха совсем исхудал — больше ведь некому было смеяться его шуткам, а клоун Брути жить не мог без смеха, как другие без еды. Воздушные гимнасты накинули на плечи пальто и пристроились на корточках у радиаторов — без публики кувыркаться им было скучно, а без упражнений стали замерзать. Факир Кипа-Копа отпустил на свободу всех своих голубей, морских свинок, белых мышей и прочую живность, которая участвовала в его фокусах, иначе они бы совсем обезножели и обескрылели в своих потайных коробочках. С дрессированным ослом Дуральто и того хуже: на манеже он мог и сальто сделать, а вот без зрителей и аплодисментов до того обленился, что даже перестал ушами шевелить, и пауки свили между ними густую паутину в расчете на то, что в таком тихом месте мух будет больше всего. Лилипуты, и без того маленькие, от скуки совсем усохли. У домашней козы Забодайки, которая умела стукать копытом в такт музыке, борода с тоски вся поседела. Большие неповоротливые цирковые слоны так долго стояли на одном месте, что вросли в пол по колено. Оркестранты клевали носами на своем обитом красным бархатом балкончике — уже давно никто не взбадривал их взмахом дирижерской палочки. Весь обслуживающий персонал цирка в униформе с золотыми галунами играл меж собой в ладушки, потому что за долгое время ничегонеделания остальные игры забылись.

Всегда улыбчивый директор цирка товарищ Живчик сейчас сидел с удрученным видом у себя в кабинете и грустно оглаживал круглую лысину. Он очень переживал за своих артистов, которые буквально пропадали на глазах. За роскошные цирковые кулисы с каждым днем набивалось все больше пыли, и они становились все менее величественными. Уже давно никто не любовался ими.

Таково было положение Циркового Материка. Неудивительно поэтому, что громогласное «апчхи!» заставило вздрогнуть всех его обитателей.

Барабанщик на оркестровом балкончике от неожиданности упал на свой самый большой барабан — бам-м! Клоун Брути подскочил и засмеялся как ненормальный. Голуби факира Кипа-Копа взлетели все одновременно и наделали своими крыльями такого шуму, что воздушные гимнасты приняли его за аплодисменты, скинули свои теплые одежки и начали кувыркаться. Ослик Дуральто навострил уши, паутина с них свалилась, да не куда-нибудь, а прямо ему же в рот. Невкусно! И он заголосил дурным голосом. Акробат сделал восемь сальто подряд и не заметил, как оказался в кабинете у директора цирка прямо на столе.

— Что это значит? — разгневанно вскричал директор, он собрался было бежать успокаивать затрубивших слонов, как раздалось второе, еще более раскатистое и оглушительное «а-апчхи-и!!»

— Именем Циркового Материка! Именем его прежнего блеска и веселья! — торжественно начал директор. — Кто позволяет себе эти неуместные среди нашего оцепенения шуточки?

Он хотел было сделать разнос обслуживающему персоналу, который совсем отбился от рук, но тут будто целая рота грянула вразнобой: «ап-чих-чих-чих-чих!», а в недолгую паузу вклинился сердитый вопрос:

— Да кончится ли эта пыль, которая страшнее пуль?

— Если и кончится, то не скоро, — отозвался чей-то тоненький голосок.

— Будьте любезны, чих-чих, премного благодарна, — это произнес недовольный женский голос.

Вы, конечно, узнали? Ну конечно, на Цирковой Материк прибыли наши друзья из Кукарекии и теперь никак не могли выпутаться из пыльных портьер.

Несмотря на усталость, наши путешественники все-таки решили сначала разыскать заброшенный цирк. Долго ли, коротко ли, но это им удалось.

— Я здесь просто задохнусь, — жаловалась тетя Цирпа, прижимая к носу платочек. — Скажите, пожалуйста, может, мы вместо цирка попали внутрь пылесоса?

— А если даже и так? — вяло возразил дядюшка Крилло, который на самом деле чихнул первым. Он так устал, он почти спал на ходу. — Пылесос, не пылесос, только бы не крысу в нос!

— Боже мой! Наш-то, в шляпе, ума лишился! — начала было тетя Цирпа, но осеклась, потому что взгляд ее упал на морских свинок факира Кипа-Копа, а они были такие пыльные, что сильно смахивали на обыкновенных крыс. Она собралась испугаться, но тут раздался победный крик Пинна:

— Ура! Мы нашли Цирковой Материк! Ура-а! Кукарековские детишки будут смотреть интересные телепередачи!

— Ура-а! — подхватила Сири и тут же начала прихлопывать в ладоши и напевать: — Тра-ля-ля, тра-ля-ля, занимайте-ка места, будет представление, шутки и веселье!

— Приветствую тебя, Цирковой Материк! — воскликнул сержант Тирр, вытянулся по стойке «смирно» и вскинул правую руку к козырьку.

В ответ на приветствия, наконец грянул оркестр и пять минут подряд играл туш. Эти звуки послужили сигналом для всех артистов. Ведущий вышел на арену, и не успел директор цирка отдать распоряжения, как был объявлен первый номер программы. На манеж выскочили собачки и начали играть в футбол, только мячик у них был не настоящий, а легкий надувной шар, и они подкидывали его носами. Вратари были привязаны к штангам бантиком, чтобы не вздумали сбежать.

Усталые путешественники, пустившиеся в путь сразу после утомительного спуска с аквариума, незаметно, по их мнению, прокравшиеся мимо ракетной базы тупоносиков и наконец обнаружившие Цирковой Материк, уселись в первый ряд и с большим интересом стали следить за тем, что происходит на арене.

После долгого вынужденного безделья артисты выступали с особенным вдохновением. Коза Забодайка самозабвенно блеяла даже самые сложные мелодии, слоны сплетали свои хоботы в сложнейшие морские узлы и мгновенно развязывали их, не забывая одновременно кивать головами. Клоун Брути еще только высунулся из-за кулис, а Сири уже вовсю хохотала. Ну как тут было не вспомнить самые блестящие номера, самые остроумные шутки! Факир Кипа-Копа время от времени вынимал из ушей золотые монеты, а белые мыши нескончаемой вереницей влезали в один его рукав и вылезали из другого. Цирковой попугай Ара без конца восклицал: «Здр-расте-здр-расте! Пимпа дур-рак!» Пимпа — это маленькая обезьянка клоуна Брути, с которой попугай был в контрах.

Директор Живчик первым поспешил выяснить причину столь бурных перемен.

Оглядевшись, он заметил в первом ряду зрителей и направился к ним, на ходу осыпая их громкими приветствиями.

— Кто бы вы ни были, именем блеска и веселья Циркового Материка, здравствуйте и процветайте! Нет предела нашей благодарности за то, что вы спасли циркачей от оцепенения и вернули их к жизни!

— Большое спасибо, — ответила за всех тетя Цирпа. — Не стоит благодарности.

Сержант Тирр с присущей ему бдительностью тут же хотел потребовать у директора документы, чтобы удостовериться, имеет ли тот право говорить от имени всего Циркового Материка, но дядюшка Крилло перехватил инициативу и ответил на приветствие в рифму:

— Мы рады, что мы вовремя, и счастливы, что к месту. С понятным нетерпением мы жаждем представления! — И добавил уже просто так: — Мы из Кукарекии и хотим договориться на будущее, чтобы вы давали представления каждый день.

— Мы вам тюлененка Тютю привезем, — заверещала Сири. — Он дрессированный.

— Да и уважаемый Скрепп по старой памяти наверняка будет вам помогать, — сказала тетя Цирпа. — Помните Скреппа?