— Рады видеть тебя, Олаф, — продолжил глубокий голос, и Солнышко обнаружила, что голос принадлежит женщине чрезвычайно вероломного вида. Облачена женщина была в костюм, сшитый из необычного ярко-синего, блестящего материала и украшенный двумя большими про-стёгаными оплечьями. Женщина тащила за собой деревянные сани — это слово здесь означает «средство транспорта на полозьях, способное вместить сразу несколько человек», — которые оглушительно скребли по промёрзшей земле. — Я боялась, Олаф, что ты попался властям.

— А ты прекрасно выглядишь, — сказал мужчина с бородой, но без волос. Одет он был в точности так же, как и женщина с волосами, но без бороды, однако голос у него оказался сиплый, словно он кричал часы напролёт и теперь почти не мог говорить. — Давно не видались. — И мужчина улыбнулся Олафу ледяной улыбкой, которая была холоднее горной вершины. Затем остановился и помог женщине прислонить сани к тому самому камню, на котором Солнышко подавала завтрак. Младшая Бодлер увидела, что сани украшены знакомым изображением глаза и оснащены кожаными ремнями.

Граф Олаф покашлял в кулак, как иногда делают, если не знают, что сказать.

— Привет, — несколько нервно проговорил он. — Вы что-то говорили про огонь, я не ослышался?

Мужчина с бородой, но без волос и женщина с волосами, но без бороды переглянулись и одновременно рассмеялись, отчего Солнышку пришлось закрыть уши ладонями.

— Разве вы не заметили, что тут нет снежных комаров? — спросила женщина с волосами, но без бороды.

— Заметили, — отозвалась Эсме. — Но я решила, что снежные комары больше не в моде.

— Не говори глупостей, Эсме, — сказал мужчина с бородой, но без волос. Он нагнулся и поцеловал Эсме руку, отчего подруга злодея вздрогнула, — Солнышко это ясно видела. — Комаров нет, потому что они чуют запах дыма.

— А я ничего не чую, — удивился Хьюго.

— Ну, если бы ты был крошечным насекомым, ты бы и чувствовал по-другому, — ответила женщина с волосами, но без бороды. — Если бы ты был снежным комаром, то уловил бы запах дыма от штаба Г. П. В.

— Мы оказали тебе любезность, Олаф, — сказал мужчина. — Мы сожгли всё дотла.

— Ойнет! — закричала, не сдержавшись, Солнышко. Этим «ойнет!» она хотела сказать нечто вроде «Я от души надеюсь, что это неправда, потому что мы с братом и сестрой хотели попасть в штаб Г. П. В., распутать все тайны и, быть может, разыскать одного из наших родителей». Но она вовсе не собиралась говорить это вслух.

Гости опустили глаза и поглядели на младшую Бодлер, распространив зловещую ауру и на неё.

— Что это? — спросил мужчина с бородой, но без волос.

— Это младшая Бодлер, — ответила Эсме. — Остальных двоих мы уничтожили, а эту оставили при себе для мелких поручений, пока не сумеем завладеть бодлеровским состоянием.

Женщина с волосами, но без бороды кивнула.

— Держать малолетних слуг очень утомительно, — заметила она. — У меня был слуга-малолетка — очень давно, ещё до раскола.

— До раскола? — переспросил Олаф, и Солнышко пожалела, что здесь нет Клауса, так как она не знала, что означает слово «раскол». — И вправду давным-давно. Тот малолетка наверняка уже вырос.

— Не обязательно. — Женщина снова рассмеялась, а её спутник наклонился и внимательно оглядел Солнышко. Смотреть в глаза мужчине с бородой, но без волос Солнышко не могла и поэтому стала разглядывать его сверкающие туфли.

— Так значит, это Солнышко Бодлер, — проговорил мужчина странным сиплым голосом. — Что ж. Я премного наслышан об этой маленькой сиротке. Бед от неё едва ли не больше, чем от её родителей. — Он снова выпрямился и посмотрел на Олафа. — Но справляться с бедами мы умеем, верно ведь? Огонь — лучшее в мире средство от любой беды!

Он захохотал, и женщина с волосами, но без бороды тоже захохотала. Граф Олаф тоже разразился нервным хохотом, а потом наградил свою труппу свирепым взглядом, и труппа сразу тоже захохотала, а Солнышко оказалась в середине кольца громадных хохочущих негодяев.

— Это было просто чудесно, — сказала женщина с волосами, но без бороды. — Сначала мы сожгли кухню. Потом столовую. Потом гостиную, центр маскировки, кинозал и конюшни. Затем мы двинулись в гимнастический зал и в тренажёрный центр, в гараж и во все шесть лабораторий. Мы сожгли спальни и учебные классы, комнату отдыха, театр и концертный зал, а ещё музей и стойку с мороженым. Потом мы сожгли репетиционные студии, испытательные центры и бассейн, а это было совсем не просто. Потом мы сожгли все ванные и, наконец, вчера вечером библиотеку Г. П. В. Это понравилось мне больше всего — кругом книги, книги, книги, и все как одна превращаются в пепел, и теперь уж никто не сможет их прочитать.

Жаль, что тебя там не было, Олаф! Мы каждое утро разжигали пожар, а каждый вечер праздновали — откупоривали бутылку вина и играли в настольные игры. Почти месяц не снимали огнеупорных костюмов. Чудное было время!

— А почему вы жгли штаб по частям? — полюбопытствовал Граф Олаф. — Если я что-нибудь жгу, то уж разом всё…

— Мы не могли сжечь штаб разом, — ответил мужчина с волосами, но без бороды. — Нас бы заметили. Не забывай, нет дыма без огня.

— Но ведь если вы жгли штаб, комнату за комнатой, все волонтёры наверняка спаслись! — воскликнула Эсме.

— Их там уже не было, — объяснил мужчина и поскрёб затылок — там, где могли быть волосы. — Штаб был пуст. Словно они откуда-то знали, что мы вот-вот появимся. Ну, всех всё равно не победишь.

— Может, нам удастся поймать кого-то, когда мы сожжём Карнавал, — заметила женщина низким глубоким голосом.

— Карнавал? — нервно переспросил Олаф.

— Да, конечно, — подтвердила женщина и поскребла там, где у неё могла бы быть борода. — Члены Г. П. В. спрятали важную улику в статуэтку, которую продали на Карнавале Калигари, так что нам надо будет его сжечь.

— А я его уже сжёг, — сказал Граф Олаф.

— Целиком? — удивилась женщина.

— Целиком, — нервно улыбнулся Олаф.

— Поздравляю, — промурлыкала женщина. — А ты, Олаф, лучше, чем я думала.

Граф Олаф явно успокоился, как будто не знал, чего ждать от этой женщины — похвалит она его или обругает.

— Это всё ради главной цели, — заметил он.

— У меня есть для тебя награда, Олаф, — сказала женщина.

Солнышко увидела, как она, пошарив в кармане костюма, вынула из него перевязанную толстой верёвкой стопку бумаги. Бумага была совсем истёртая, словно много раз переходила из рук в руки и её без конца перепрятывали, а может быть, даже делили на несколько частей, возили по городу в конных повозках, а потом снова складывали вместе — в полночь, в книжной лавке, замаскированной под кафе, замаскированное под магазин спортивных товаров. Глаза Графа Олафа засверкали и вытаращились, а грязные пальцы потянулись к бумаге, точно это было состояние Бодлеров.

— Дело Сникета! — приглушённым шёпотом проговорил он.

— Целиком, — подтвердила женщина. — Все до единого чертежи, карты и фотографии из единственного дела, которое может привести нас всех за решётку.

— Целиком, кроме, разумеется, тринадцатой страницы, — пояснил мужчина. — Мы же знаем, что Бодлеры украли эту страницу из Кошмарной Клиники.

Гости уставились на Солнышко Бодлер, которая вся съёжилась от ужаса.

— Суршми, — пробормотала она. Ей хотелось сказать нечто вроде «У меня её нет, она у моих брата и сестры», но переводчик оказался ни к чему.

— Бумага была у старших сирот, — сказал Олаф, — но я совершенно уверен, что они погибли.

— Тогда все наши трудности развеялись вместе с дымом, — сказала женщина с волосами, но без бороды.

Граф Олаф схватил дело Сникета и прижал его к груди, словно это был новорождённый младенец, хотя злодей был не из тех, кто стал бы нежно относиться к новорождённым детям.

— Это лучшая награда в мире, — сказал он. — Пойду прочитаю его прямо сейчас.

— Мы прочитаем его вместе, — возразила женщина с волосами, но без бороды. — В нём раскрываются тайны, о которых нужно знать нам всем.

— Но сначала я хочу подарить кое-что и твоей подруге, Олаф, — сказал мужчина с бородой, но без волос.

— Мне? — спросила Эсме.

— Я нашёл это в одной из комнат штаба, — объяснил мужчина. — Никогда ничего подобного не видел, но с тех пор, как я был волонтёром, много воды утекло. — И он с хитрой улыбкой вытащил из кармана небольшую пурпурную трубочку.

— Это что? — спросила Эсме.

— Думаю, сигарета, — ответил мужчина.

— Сигарета! — обрадовалась Эсме, улыбнувшись даже шире, чем Олаф. — Как это модно!

— Надеюсь, тебе понравится, — сказал мужчина. — Попробуй. У меня тут достаточно спичек.

Мужчина с бородой, но без волос поджёг кончик пурпурной трубочки и протянул её подруге Олафа, а та схватила её и сунула в рот. В воздухе разлился резкий запах, словно от пригорелых овощей, и Эсме Скволор закашлялась.