Целая и невредимая, но разъяренная сверх всякой меры, бабушка Кулпеппер еще некоторое время лежала на полу.

— Я Добропорядочная женщина! — вопила она. — И ТЫ Добропорядочная, и ОН Добропорядочный, МЫ все Добропорядочные, а ОНИ просто танцуют.

— Ох, мама, — сказала Долорес.

Потом Отто лежал в постели и слушал, как мама поет близнецам колыбельные. Раньше, давным-давно, она так же пела ему. А сейчас уже не поет (да он и сам бы не захотел), потому что он, Отто, уже взрослый.

Драконы и пауки под потолком не шевелились. Вечер выдался тихий.

Внезапно Отто почувствовал, что почти уже ненавидит эти мобили. Было очень интересно выдумывать и строить их вместе с папой, но бабушка Кулпеппер права: это всего лишь игрушки. А мир полон тайн и опасностей, и папа не пришел домой. Может быть, это только начало. Что, если папа никогда уже не вернется? Он, наверное, прячется в библиотеке. Прячется среди своих книг…

Отто почти заснул, потому что очень устал, но вдруг вспомнил о Мэб. Если уж кому и нужно узнать о собрании и обо всём, что там говорилось, так это ей! Как только все звуки в доме стихли — близнецы, наконец, угомонились, а мама и бабушка Кулпеппер легли спать, — Отто встал и тихонько оделся. Прокрался на цыпочках к парадной двери, поднялся по черной лестнице на верхний этаж и толкнул дверь с надписью «Сад». Затем еще по одной лестнице выбрался на крышу.

Как и во многих домах в Городе, на крыше Гершелского дома был разбит сад. Там даже росли деревья.

Сады на крышах соединялись между собой. Высоко над улицами от дома к дому были перекинуты веревочные мостики.

Отто перебирался из сада в сад — мимо прудов, увитых плющом беседок, столиков дли пикника, — пока не очутился на самом дальнем конце Ответной улицы. Он старался уйти подальше от своего дома. На всякий случай — вдруг придут те же самые полицейские и заметят его?!

Отто открыл коробочку, где сидел жук, и заглянул внутрь. Жук, казалось, спал.

Чувствуя себя полным дураком, Отто прошептал:

— Лети к Мэб.

К его удивлению, жук зашевелился. Повозился немного, раскрыл изумрудно-зеленые надкрылья, взлетел ненадолго и… уселся на прежнее место.

Отто с тревогой смотрел на жука.

Может, он раздумывает, как поступить?

Или Мэб подарила ему самого обыкновенного жука?

Маленькая зеленая шутка…

И вдруг жук взметнулся в воздух. Так быстро и неожиданно, что Отто едва успел отдернуть голову. Жук взлетел совершенно вертикально, самым Невероятным образом, и, яростно жужжа, устремился прочь.

Вскоре Отто потерял его из виду. Жужжание стихло вдали…

Отто сел на скамеечку и принялся ждать.

Внизу по улице прошли люди. Потом прокатил двухместный велосипед. Большое переднее колесо мерцало яркой спиралью из разноцветных лампочек. Женский голос говорил:

— … Ты видел ту подметальную машину? Мне показалось, сзади на ней кто-то сидел…

— Нас это не касается, — отозвался мужчина. — Они просто делают свое дело, и всё.

— Осторожнее!

Раздался грохот. Такие велосипеды (обычно их брали напрокат) были печально знамениты своей способностью опрокидываться в самый неподходящий момент.

— Ты вроде обещал романтическую прогулку под луной, — обиженно проговорила женщина, поднимаясь с земли.

Вдалеке послышался шум мотора. Отто стиснул в кулаке пустую коробочку. Может, это обыкновенная подметальная машина, они нередко разъезжают ночами по Ответной улице…

Но вот машина показалась из-за поворота, и Отто чуть не вскрикнул. Всё-таки это была Полиция Обыденности, и сидели в ней всё те же городовые!

К задней части кузова машины была приделана клетка: в ней, вцепившись в прутья решетки, громко плакал ребенок.

Незадачливые любители ночных прогулок уселись на свой велосипед и поспешно укатили прочь.

Машина поравнялась с Отто. Лежа на животе, мальчик с замиранием сердца наблюдал, как она, обшаривая стены домов яркими лучами прожекторов, медленно движется вдоль улицы. Еще несколько минут, еще пара кварталов — и ужасная машина скрылась бы из виду, как вдруг в воздухе появилась Мэб!

Она увидела полицейских за миг до того, как они увидели ее.

Ковер-самолет завис в воздухе.

Отто в ужасе замахал девочке, чтобы та улетала прочь.

И заметил жука, ярко-зеленой брошью поблескивающего у нее на плече.

— Ты злой! — крикнула Мэб. — Ты специально меня позвал, чтобы заманить в ловушку!

— Нет! — что есть мочи завопил Отто, стараясь перекричать оглушительный шум мотора.

Малыш в клетке изо всех сил тряс прутья решетки и что-то кричал. Отто не мог разобрать слов.

— Я тебя ненавижу! — кричала Мэб.

— Нет! Я один из вас! — кричал Отто в ответ. — Фамилия моего отца не Тиш! Он Кармидиец, я в этом уверен!

— Врешь! — проорала девочка.

Тем временем потерявший скорость коврик поравнялся с задним бампером машины, и городовые выстрелили своей ужасной сетью. Мимо! Прожектор, шаривший в воздухе, остановился на Отто.

Мэб спрыгнула с коврика прямо на кузов машины и принялась яростно дергать дверцу клетки.

Один из городовых — Отто показалось, что это мистер Шесть, хотя полицейские были ужасно похожи, — пополз к ней по крыше.

Отто, крякнув от усилия, схватил садовый столик и бросил вниз. Столик пролетел мимо мистера Шесть и, не причинив тому ни малейшего вреда, разбился об асфальт.

В доме напротив зажглись окна.

Мэб тащила ребенка из клетки. Коврик парил в воздухе позади нее. Ребенок плакал. Городовые что-то орали. Мистер Шесть протянул руку. Мэб и маленькая девочка оказались в ловушке на задней подножке грузовика — грозный страж порядка стоял между ними и спасительным ковриком.

И вдруг он исчез… Рухнул на мостовую и остался лежать — в голову ему попал метко брошенный кем-то цветочный горшок.

А коврик с двумя пассажирками взметнулся к самой крыше.

Снова выстрел. Серебристая сеть ударилась в стену, раскрылась в воздухе и запуталась в кроне ближайшего дерева.

— Всё не так, как ты думаешь… — надрывался Отто.

— Что не так? Что значит — ты один из нас? — кричала Мэб.

Маленькая девочка свернулась калачиком у нее за спиной и беспомощно озиралась.

— Улетай скорее! — завопил Отто.

— Так наш ты или не наш, мальчишка?

— Мой отец… Тиш — это не настоящая фамилия… Мне кажется, он ее сменил. Я думаю, его звали Альберт Кармиди… А может, даже не Альберт. Может, имя он тоже сменил…

Очухавшийся мистер Шесть пытался распутать свою сеть. Мистер Восемь помогал. В домах на Ответной улице открывались окна.

— Твой отец — Альберт Кармиди?! — недоверчиво переспросила Мэб. — Нет… не думаю. Не может быть!

Стрельнув в Отто безжалостными лучиками своих бледно-голубых глаз, она дернула коврик за бахрому, взмыла вверх и исчезла.

Будто растворилась в жаркой, душной ночи…

Наступило утро.

Альберт Тиш ушел на работу ни свет ни заря, когда все еще спали, и наконец-то закончил переписывание древнего Кармидийского документа.

А сейчас он вместе с младшим помощником библиотекаря мисс Чёлкинс выглядывал в читальный зал через крошечное отверстие в висящей на стене картине. Библиотека (само собой, неведомо для ее посетителей) была буквально нашпигована потайными дверями, коридорами и глазками для подглядывания.

— Вон она, мистер Тиш, — прошептала мисс Чёлкинс, хватая Альберта за руку. — С самого утра просматривает все древние рукописи. У нее удостоверение сотрудника Городской Ратуши, с ней пришли двое городовых. Изучает только Кармидийские документы. Заставила меня принести даже самые древние рукописи, которые хранились в термостатических футлярах. Говорит, что ищет какой-то очень важный документ. Думает, что он хранится у нас. Спрашивала специалиста по Кармидийской культуре. Я сказала, что вы обедаете.

— Больше она ничего не сказала?

— Нет. Знаете, кто это, мистер Тиш? Это Эльфина Кринк. Я ее видела по телевизору.

— Я тоже, — тихо сказал Альберт.

Вдруг он застонал.

— О Боже, угораздило же его. Отто! Мисс Чёлкинс, в читальный зал только что вошел мой сын. Он почему-то прячется за колонной. Будьте добры, приведите его сюда.

Мисс Чёлкинс неуверенно переминалась с ноги на ногу. Она разрывалась между правилами библиотеки, с одной стороны, и преданностью мистеру Тишу — с другой.

— Но, мистер Тиш, только персоналу разрешается…

— МИСС ЧЁЛКИНС, СДЕЛАЙТЕ ЭТО, ПОЖАЛУЙСТА! Всю ответственность я беру на себя.

Отто нигде не мог найти отца. Зато он сразу же увидел женщину в плаще и двух городовых. Тех самых — мистера Шесть и мистера Восемь, казалось они преследуют его. Тут-то они что делают?! Отто стоял в углу за колонной и обреченно дожидался, когда его заметят и схватят.