— О Господи! — простонал доктор Дулиттл и с такой силой ударил веслами по воде, что едва их не сломал. — И надо же было этому случиться ночью! Ласточки спят, воробьи спят…
— Я хотела было полететь навстречу кораблю, — сказала утка, — но разве капитан поймет мое кряканье? К тому же я хорошо знаю повадки морских бродяг — и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в руках повара.
— Как далеко от скал плывет корабль? — спросила чайка.
— Ему осталось мили полторы, но он пройдет их за полчаса, — ответила Крякки. — На нем три мачты и много парусов.
— Плывите к маяку, — сказала чайка, — а я тем временем позову моих друзей.
Она расправила крылья и с тревожными криками полетела над берегом. Доктор налег на весла и вдруг услышал, что другие чайки отвечают с берега. Скоро уже сотни птиц кружили над скалами.
Чайка повела стаю за собой к большому кораблю, который плыл на скалы, словно искал гибели. На палубе у штурвала стоял сам капитан. В свете фонаря он следил за стрелкой компаса. Чайки набросились на него. Они громко кричали, били его крыльями по лицу, опрокинули и погасили фонарь. Всеми способами они старались помешать капитану.
Как ни размахивал капитан руками, чайки не отступали. Тогда он подал команду:
— Свистать всех наверх!
Через минуту заспанные матросы высыпали на палубу и тоже вступили в сражение с чайками.
Тем временем доктор Дулиттл доплыл до мыса Стивена, втащил лодку на песок, чтобы ее не унесло назад в море, и начал карабкаться по скалам к подножию маяка. Его темная башня высилась над ночным морем.
Доктор обошел башню, нашел на ощупь дверь, но она была закрыта на ключ. Он стал громко кричать, изо всех сил колотить в нее кулаками.
— Эй, люди! — вопил он что было мочи. — Откройте!
Никто ему не ответил. А Крякки летала вокруг и твердила:
— Скорее, доктор, корабль уже близко. Он уже в миле от скал. Вот уже осталось меньше мили…
Доктор отошел на несколько шагов, разбежался и с размаху ударил плечом в дверь. Но засовы и замки были сработаны на совесть. Они выдерживали натиск бушующих волн и ураганного ветра. Дверь даже не дрогнула от удара.
С криком ярости доктор поднял с земли большой камень и изо всех сил ударил им в замок. Дверь с треском распахнулась, и доктор вбежал внутрь.
А на корабле матросы все еще сражались с чайками. Тысячи птиц налетали на них из темноты и не давали вести корабль. И тогда капитан приказал бросить якорь, зажечь факелы и разогнать птиц огнем.
Птицы очень боятся огня, их нежные, тонкие перья мгновенно вспыхивают, поэтому чайки были вынуждены отступить. Матросы подняли якорь, и корабль снова двинулся навстречу скалам.
Внутри маяка было еще темнее, чем снаружи. Доктор бросился вперед, споткнулся обо что-то на полу и растянулся во весь рост, но сразу же вскочил и помчался вверх по винтовой лестнице, которая вела к фонарю маяка.
Крякки осталась у двери и не спускала глаз с корабля. У нее отлегло от сердца, когда она увидела, что корабль остановился и бросил якорь. Но утка рано радовалась — через несколько минут корабль продолжил путь. Она ждала, что с минуты на минуту зажжется огонь маяка, но вместо этого услышала растерянный голос доктора:
— Крякки! Я забыл захватить с собой спички! Они остались на столе рядом с трубкой. Я не могу зажечь фонарь. Но ведь должны где-то здесь быть спички! Помоги мне их найти.
— Как же я их найду в такой темноте? — крякнула в ответ утка.
Доктор скатился вниз по винтовой лестнице и снова споткнулся обо что-то на полу. Он ощупал это «что-то» руками. Оказалось — это смотритель маяка. Он был жив, но не приходил в себя.
Джон Дулиттл обшарил карманы смотрителя.
— Чертовски не везет, — простонал он. — У смотрителя тоже нет спичек.
Тяжелая тишина повисла над маяком. Крякки уже мысленно видела, как с треском лопается днище корабля, как в трюм хлещет вода, как люди падают в море, а волны подхватывают их и с размаху швыряют на камни. И все это из-за того, что они с доктором не могут найти спички!
Доктор лихорадочно перебирал в голове все известные ему способы добыть огонь. Но ни один — из них не годился. Нужны были только спички. И вдруг среди глухой тишины послышалось звонкое щебетание.
— Ты слышишь, Крякки? — шепнул доктор. — Это поет канарейка. Обычно клетки с ними держат на кухне. А там, где кухня, там и спички!
Спотыкаясь в темноте и налетая друг на друга, ощупывая руками и крыльями стены, они обошли маяк и наконец наткнулись на маленькую дверь. Дверь открылась, доктор и утка перешагнули порог, оступились на ступеньках и снова едва не упали.
В кухне было тесно и темно как в склепе. Если тут когда-либо и горел огонь, то давно.
Но как только доктор и утка перешагнули через порог, канарейка снова защебетала:
— Наконец-то вы пришли. Я так устала. Пожалуйста, Будьте так любезны, набросьте на мою клетку покрывало. Здесь ужасный сквозняк, и я от пего не могу уснуть. Уже с обеда ко мне никто не заглядывал, я даже не знаю, что случилось с моим хозяином.
— Где спички? — перебил ее доктор. — Говори скорее, Где спички.
— Обычно хозяин набрасывает на мою клетку покрывало сразу же после ужина, — продолжала канарейка, не обращая внимания на слова доктора. — Но сегодня он меня не укрыл. Мое покрывало лежит…
— Да замолчи же ты, трещотка, — сердито крякнула утка. — Где лежат спички? Маяк погас, и корабль плывет на скалы.
— Спички на камине, рядом с солонкой. И незачем на меня кричать, — обиженно ответила канарейка. — Встаньте рядом с моей клеткой и вытяните вперед руки, крылья, лапы, или что там у вас еще.
Доктор Дулиттл побежал на голос канарейки, по дороге опрокинул стул и больно ушибся об угол стола. Протянув руку вперед, он нашел камин. Через мгновение Крякки облегченно вздохнула: чиркнула спичка, и в руках у доктора зажегся маленький огонек.
— Ах, это вы, доктор! — пропела канарейка. — Простите, я вас не узнала в темноте. Если вам нужна свеча, она стоит за вашей спиной на столе.
Дрожащей от волнения рукой доктор зажег свечу, прикрыл слабое пламя от сквозняков и побежал вон из кухни.
— Лишь бы только не опоздать, — шептал он. — Лишь бы не опоздать…
На перилах винтовой лестницы сидела чайка.
— Доктор! — воскликнула она. — Мы сделали все, что могли! Мы попытались остановить корабль, но ни матросы, ни капитан не поняли, что мы хотим спасти их, и отогнали нас огнем. Теперь корабль уже почти у скал.
Доктор не ответил чайке и побежал вверх по лестнице. Винтовая лестница потому и называется винтовой, что идет вверх кругами. Доктор так быстро пробегал круг за кругом, что у него закружилась голова и он едва не упал.
Наконец он добрался до вершины башни, поставил свечу, зажег сразу две спички и поднес их к фитилю огромного фонаря.
Когда яркий свет маяка озарил море, капитан, стоявший у штурвала, вдруг увидел перед собой скалы.
— Свистать всех наверх! — снова закричал он.
Не успевшие еще улечься матросы тут же высыпали на палубу, в мгновение ока свернули паруса и бросили якорь. Чудом спасенный корабль покачивался на волнах в сотне шагов от скал.
Глава 5. Чайки и корабли
Когда утреннее солнце заглянуло в окно башни маяка, оно застало доктора Дулиттла склонившимся над смотрителем маяка. Тот все еще лежал у лестницы, ведущей наверх.
— По-моему, он приходит в себя, — крякнула утка. — Посмотрите, у него дрожит веко.
— Принеси-ка мне еще немножко воды, да похолоднее, — попросил доктор. — Ему нужен компресс.
На лбу смотрителя маяка вздулась огромная багровая шишка. Внезапно он открыл глаза, удивленно уставился на доктора и простонал:
— Огонь… надо зажечь маяк.
Он попытался подняться, но доктор удержал его и сказал:
— Не волнуйтесь, огонь горит. К тому же уже рассвело. Выпейте вот это, вам сразу станет лучше. — И он поднес к губам смотрителя маяка ложку микстуры, которую привез в своем черном саквояже.
Больной выпил лекарство, ему стало легче. Доктор помог ему встать на ноги и провел на кухню. Пока смотритель маяка приходил в себя, Крякки с помощью Джона Дулиттла развела огонь в очаге и принялась готовить завтрак.
— Я благодарен вам, кто бы вы ни были, — сказал смотритель, удивленно поглядывая на хлопочущую утку. — Нас на маяке двое — я и мой напарник Фред. Вчера днем он ушел на парусном ялике на дальнюю песчаную отмель, чтобы наловить устриц, и я остался один. К вечеру я спустился вниз, чтобы взять новый фитиль для фонаря, но неловко оступился на лестнице, не удержался на ногах и свалился вниз. Наверное, я ударился головой о ступеньки и потерял сознание. Даже не знаю, как долго я здесь лежал. Вот уж вправду говорят: кабы знал, где упадешь, соломки бы подстелил.
— Ничего, все хорошо, что хорошо кончается, — ответил доктор. — Выпейте кофе, он вас приободрит.