– Некогда ждать, – помотала Янка головой. – Зачем ты её свернул? – спросила она у Демьяна. – Разворачивай. Примерять буду. Сегодня у нас намечается бал-маскарад. Дамы приглашают пингвинов.

Но этой ночью бал-маскарад не случился. У Янки вышла совсем другая прогулка. И не сказать, что менее опасная.

Перед ужином она летела в ванную, проверить, осталась ли зубная паста, а то вчера тюбик смяли до самого горлышка. В прихожей к ней пристроился Марк, вырулив откуда-то из-за вешалки. Он сидел на жёлтой блестящей часовой стрелке от будильника. И не верхом, а боком, элегантно скрестив ноги по одну сторону своей леталки.

– О, какая неожиданность! Здравствуй, Яна, как ты поживаешь?

Ещё пару дней назад Янка поверила бы, что это случайность.

– Спасибо, всё хорошо.

Она скрестила руки и смотрела прямо перед собой, всем видом показывая, что очень занята. Она уже умела летать, не держась.

– А я как раз думал о тебе.

Марк летел, тоже не держась руками. Пусть на автомобильчике ездить ему нравилось больше, но летал он здорово. И стрелку ногами не сжимал, как Янка – щётку.

– Ты помнишь разговор у королевы? – Марк вильнул, облетая провод от светильника. – Я как раз закончил одну интересную штуку. Хочу тебе показать.

– Испытать, что ли? – скосила Янка на него глаза. – На мне?

– Ну, можно, наверное, и так сказать. Этот прибор, он, признаюсь, сделан специально в расчёте на тебя. Прошу, лети чуть помедленнее, не хотелось бы с кем-нибудь столкнуться.

Янка, сама того не замечая, сильно разогналась. Но столкновение им не грозило: завидев секретаря королевы, встречные феи резко сворачивали в стороны.

– Это будет очень интересно и познавательно, уверяю тебя.

– Для кого интересно и познавательно? – пробормотала Янка. – Для королевы?

– Что, прости?

– Ничего!

– Прилетай во дворец часиков в десять вечера. Мы будем ждать. Осторожно!

Это Янка притёрла его к стене.

– А если я не смогу?

– Насколько я знаю, этим вечером ты ничем не занята.

– Мне работать надо.

– Проследишь, чтобы почистили зубы, и сразу прилетишь.

– А я домой собиралась. Прибираться.

– Это можно сделать и завтра.

– А если я не хочу?

Марк на своей леталке резко вырвался вперёд и затормозил, перегородив дорогу Янке. Её щётка нырнула головкой вниз, она чуть не свалилась, но успела затормозить, схватившись за щетину.

Они повисли друг напротив друга, глубоко дыша.

– Вот что я хочу тебе сказать, не-фея. – Марк не скрывал раздражения. – Благожелательность королевы имеет свои пределы. Если поданные соблюдают приличия, откликаются на её пустячные просьбы, королева бывает очень благодарна. Но если они начинают вести себя неразумно, королеве приходится их вразумлять. Порядок прежде всего, как говорим мы во дворце. Ты ведь не хочешь расстраивать её величество, не правда ли?

Марк кивнул на дверь в подъезд, возле которой они и висели.

Янке очень хотелось расстроить её величество, желательно чем-нибудь тяжёлым, по голове и с размаху. Но выгоняться в подъезд ей рановато, она здесь не со всем разобралась, и лучше пока королеву не злить.

– Нет, – сказала Янка сквозь зубы, – не хочу.

– Что, прости, я не расслышал? – переспросил Марк, который на этот раз все расслышал.

– Я не хочу расстраивать королеву, – зло сказала она.

– Я не сомневался в твоей отзывчивости, – процедил сквозь зубы Марк. – Мы с её величеством будем ждать! – крикнул он, улетая. – Ждать с нетерпеньем!

Она долетела до ванной.

Пасты в тюбике оставалось на два раза, если всем четверым почистить зубы. Янка полетела в гостиную, нашла домик, он же офис, старшей феи гигиены, сделала заявку на зубную пасту.

Эту заявку фея гигиены подпишет, передаст главной фее покупок. Та заверит в канцелярии королевы. Если её одобрят, а в этом сомневаться не приходилось, заявку с феем-курьером пришлют обратно фее покупок. Она сделает распоряжение своему помощнику, тому, который отвечает за покупки бытовой химии и непродовольственных товаров. А тот уже проследит, чтобы большая по дороге с работы зашла в аптеку и купила пасту.

Янка спросила, почему он сама не может сказать в ухо большой, чтобы та её купила. Раз уж она зубная фея, ей и следить за наличием зубной пасты, это же логично, нет? Главная фея гигиены пробормотала что-то о недопустимости анархии, глянув в сторону дворца, и Янка не поняла, одобряет она такую сложную систему, или подчиняется вынужденно.

Пролетев мимо своего домика (она так и подумала: своего), Янка слетала на кухню, за едой. Под кухонным столом стояла старая большая сломанная шкатулка, без крышки. Она была разделена на отсеки, выстеленные фольгой, в каждом лежала еда.

Янка подхватила пару виноградин и полетела домой. Виноградины пришлось держать под мышками, как два арбуза. Облетая внезапно вошедшую в гостиную большую девочку, Янка чуть не перевернулась вверх ногами, зато радость Демьяна оказалась такой заразительной, что она сама смеялась и прыгала вместе с ним. Первый раз смеялась, с тех пор, как проснулась в цветочном горшке.

– Как давно я не пробовал винограда! Яна, ты не представляешь, как я мечтал о нём, засыпая на грязном холодном полу подъезда! О!

Демьян побежал на кухню, нарезал виноградины на ломтики, и остаток дня прошёл в интереснейшей беседе о способах поедания фруктов и ягод. Весь прошлый опыт Янки в этом деле никуда не годился, учитывая изменившиеся размеры.

Нетрудно догадаться, что ягоды феи любили больше. От смородины они могли откусывать. Виноград, клубнику, крыжовник, легко порезать.

С яблоками и грушами сложнее. С целым фруктом феям не справиться. Или надо заводить специальных феев-яблоко-шахтёров с лопатами и кирками. Поэтому они отпиливали кусочки от долек, уже нарезанных большими, но эти кусочки быстро темнели, сохли, и длительному хранению не подлежали.

Арбуз феи вообще не ели. Отхватить кусочек мякоти от ломтя с тарелки нетрудно. Но пока домой долетишь – весь обольёшься.

А самым любимым фруктом был апельсин. Изъятую у больших дольку разбирали на мешочки с соком, которые удобно носить, хранить, и достаточно надкусить, чтобы напиться апельсинового сока, не травмированного выжиманием.

В десять вечера, оставив страшно волнующегося Демьяна в домике, Янка прислонила зубную щётку к колонне у входа во дворец. Колонны, четыре штуки, были сделаны из карандашей, скреплённых скотчем в пучки. Снаружи дверь никто не охранял. Она постучала. Щёлкнул пластик, дверь приоткрылась.

– Что вам угодно? – спросил в щёлку скрипучий голос.

– Я….

Ей было угодно убраться отсюда, и подальше.

– Меня…

Дверь вдруг распахнулась, вышел Марк, кого-то оттолкнув, и захлопнул дверь, придавив её спиной. Изнутри кто-то попытался вырваться, но Марк держал крепко.

– Яна, ну что же ты, это парадный вход, а мы без церемоний, мы же с тобой свои люди, мы зайдём сзади, там вход, ну, понимаешь, неофициальный…

– Для прислуги, что ли? – хмыкнула Янка.

– Ну, для технических работников в том числе, но и я хожу через него, и все, кто приходит к королеве не на приём, а, скажем так, по делам.

– А я откуда знаю, на приём я или не на приём? – нарочно тупила Янка.

– Когда Клавдия пригласит тебя на приём, ты получишь официальное приглашение, – Марк скорее оскалился, чем улыбнулся. – А сейчас пойдём.

Он обнял Янку за плечи и энергично повёл её вокруг дворца. Она едва успела схватить щётку.

Дворец, сделанный из трёх типовых кукольных замков, фабричных задних дверей не имел, поэтому дверь была сделана из куска пластика, вставленного в неровно прорезанную дыру в пластмассовой стене.

– Вот, проходи, здесь нет дворецкого, открывать можешь сама, щётку на улице не оставляй, мало ли что, поставь здесь, в коридоре.

– А что, мало ли что? – подозрительно поинтересовалась Янка.

– Ну, вдруг твои друзья увидят, что ты здесь, и… – Марк подбирал слова, – и позавидуют тебе, ну да, конечно, позавидуют. Сюда, на лестницу, вверх, осторожно, ступеньки. Вот. – Марк открыл низенькую дверцу. – Заходи.

В комнатке у стены стояла одинокая кровать. И всё. Больше никакой мебели.

– Ты будешь здесь спать, – широко улыбаясь, объявил Марк.

– А над кроватью такая штука, – рассказывала Янка на следующий день, – проволочная сеточка, её на бутылки с шампанским нацепляют, чтобы пробка не стрельнула. И он мне говорит: надень это на голову. А я ему: себе надень, торшером будешь. Он руками замахал: это, говорит, обязательно, это входит в условия, чтобы сны не распадались, а конденсировались.

– Чего? Сны? Распадались? И что ещё, конде?..

Машка сидела на диване, закутавшись в простыню, с полотенцем на мокрых волосах и красными глазами. Утром горячая вода пошла со слабым напором, и ей пришлось лазить в трубы. Её дорогу от ванной комнаты до домика Янки можно было проследить по каплям на паркете. И Янке ещё пришлось уговаривать её раздеться и повесить всё сушиться, Машка минут пять упрямо повторяла, что она так посидит, на ней быстрее высохнет.