227

Пристально.

Покоя.

Отогнать.

Место записи неизвестно.

AT 670 (Язык животных: охотник и его любопытная жена). Кроме целого ряда вариантов на европейских языках, записанных в Европе и Америке, в AT учтены турецкие, индийские, индонезийские, африканские варианты. Русских вариантов — 11, украинских — 25, белорусских — 9. Сказки встречаются и в сборниках фольклора неславянских народов СССР — латышских (Арайс-Медне, с. 107—108), азербайджанских (Азерб. ск., с. 37—44), кабардинских (Сказки адыгских народов / Сост., вступ. статья, прим. А. И. Алиевой. М., 1978, № 31), казахских (Казах. ск., II, с. 14—16), башкирских (Башк. творч., II, № 53), татарских (Тат. творч., I, № 47) и др. Старейшая, письменно зафиксированная версия сюжета — рассказ Аполлодора Афинского (II в. до н. э.). Формирование сюжета связано также с древним эпосом «Рамаяна», индийскими и китайскими сборниками «Шукасаптати», «Ятака» и с «Тысяча и одной ночью» («Рассказ о быке с ослом»), а также с рассказами «Талмуда» (о том, как познал птичий язык Соломон) и латинских средневековых сборников «Disciplina clericalis» Петруса Альфонси и «Gesta Romanorum». Сказка типа 670 вошла в «Приятные ночи» Страпаролы (ночь XII, сказка 3). В России известную роль в распространении сюжета в народной среде сыграли лубочные картинки XVIII—XIX в. (см. Ровинский. I, № 74). Основное исследование: Aarne A. Der tiersprachkundige Mensch und seine neugieriege Frau (FFC, N 15). Hamina, 1914. См. также раздел «Птичий язык» в монографии: Пропп. Ист. ск., с. 210—212. В данной сказке своеобразным является эпизод подслушивания охотником разговора собак. В других вариантах такого эпизода нет, но охотник подслушивает разговор петуха с курами уже после того, как согласился открыть тайну жене и умереть.

К эпизоду встречи с змеей (с. 224) Афанасьевым указан вариант: «А как стало дело к вечеру, усмотрел змею на дереве, навел ружье и хотел убить ее. «Не бей меня добрый молодец! Я тебе счастье добуду...»

К словам «Надел белую рубаху» (с. 225) — вариант: «саван».

Клевать, бить.

Записано в Бобровском уезде Воронежской губ., вероятно, самим Афанасьевым.

AT 325 (Хитрая наука). Сюжет устно бытует во всех частях света. Русских вариантов — 42, украинских — 25, белорусских — 10. Много вариантов этого типа имеется в сборниках сказок других народов СССР. Древнейшей из известных литературных версий является сказка «Семь братьев-волшебников и царевич» в индийском санскритском сборнике «Двадцать пять рассказов Веталы» и аналогичные ей сказки в тибетском «Игра Веталы с человеком», в монголо-ойратском сборнике «Шиди-хюр» («Волшебный мертвец»). Отмечалось исследователями частичное отражение сюжета «Хитрой науки» в «Метаморфозах» Овидия, в «Тысяча и одной ночи» и других памятниках арабской литературы (см. Chauvin, V, p. 147, 197; VII. p. 148), а также в западноевропейских средневековых сборниках (Wesselski, S. 245—246), В XVI в. народная итальянская сказка этого сюжетного типа была обработана Страпаролой и вошла в его сборник «Приятные ночи» (ночь VIII, сказка 4). Близкая сказке Страпаролы русская литературно обработанная сказка о «Хитрой науке» была напечатана в XVIII в. в сборнике «Вечера» (СПб., 1772, ч. II, с. 137—142) Других русских публикаций до издания сборника сказок Афанасьева не было. Исследования: Поливка Ю. Магосьник и неговият ученик. София, 1898; Потанин Г. Н. Сказка с двенадцатью персонажами. — Этнограф. обозр., 1903, № 1, с. 1—24; № 2. с. 1—37, № 3, с. 1—26; Cosquin E. Le mongols et leur prétendu rôle dans la transmission des contes indiens vers l’occident europeen. — «Etude de folkloriques». Paris, 1922; Пропп. Ист. ск., с. 88—89. В данном и следующем текстах очень характерно для восточнославянских вариантов «Хитрой науки» вступление: старик со старухой отдают своего сына в учение встречному барину (он оказывается колдуном) или купцу из-за бедности. Отдельные мотивы сказки в восточнославянской традиции отличаются устойчивостью и в такой именно последовательности, как у Афанасьева, сочетаются друг с другом в большинстве русских, украинских и белорусских вариантов. Как в восточнославянских, так и в западных вариантах отражается поверье о том, что конь, купленный без узды, недолго удержится у нового хозяина. Как показало исследование Ю. Поливки, сказки и поверье бытовали на Западе много веков одновременно. Из традиционных устойчивых деталей, отличающих восточнославянские сказки этого типа от западных, отметим: ученик, преследуемый учителем-колдуном, превращается в ерша (а не в тунца), колдун в щуку (а не в акулу) и не может схватить колючего ерша, ученик одолевает учителя, превратившись в петуха, обернувшись ястребом или коршуном (а не лисицей).

К отдельным местам текста Афанасьев указал в сносках варианты.

К словам «под старость на перемену» (с. 226) — вариант: «на помогу».

К эпизоду возвращения сына в образе птички (с. 226): «Слышит дед — жужжит пчела, прямо к нему прилетела, ударилась оземь и оборотилась добрым молодцем. «Здравствуй, батюшка!» Поклонился сын отцу...»

После слов «что повыше всех» (с. 226) — вариант: «Все будут смирно стоять, а я нет-нет да стану носиком перышки обчищать...»

К словам «я нет-нет да правой ногою и топну» (с. 226) — вариант: «я нет-нет и моргну (поведу) правым ухом».

К словам «...двенадцать добрых молодцев» (с. 226) — вариант: «Выведет к тебе двенадцать волков (или медведей): все будут смирно стоять, а я назад оглянусь (а я стану лапу сосать)».

После слов «Грех меня попутал, конь убежал!» (с. 228) указан вариант: «Идет дед путем-дорогою, а сам пригорюнился. Навстречу ему старушка: «Что так кручинен, дедушка?» — «Ах, родимая, как не кручиниться? Родного сына навек продал». — «Хочешь, добру научу?» — «Научи, бабушка!» — «Ступай на зеленые луга, прилетит туда сорока — ты всю беду ей и расскажи!» Побрел дед на луга, увидал сороку-белобоку, скачет на одной ножке: «Чик-чик, старичок! От дела лытаешь али дела пытаешь?» — «Эх, не ведаешь ты моего горя! Ведь я сына продал». — «Чик-чик, дедушка! Все знаю, все ведаю... (а то не сорока была, то была дочь колдуна!) Не плачь, не тужи! Мне тебя жалко, я твоему горю помогу». Взвилась и полетела в конюшню, отвязала коня и отпустила на волю. Колдун увидал...»

Записано в Архангельской губ.

AT 325. В данном варианте есть подробности, отсутствующие в тексте № 249.

После слов «по-старому, по-прежнему» (с. 231) Афанасьевым указаны два варианта предыдущих эпизодов сказки:

«Вариант 1: Говорит сын отцу: «Вот этою дорогою будет ехать государь со свитою, и перебежит им серый волк дорогу, а я перекинусь собакою, догоню волка, ухвачу за шею и ударю о землю до смерти. Государь увидит, станет торговать у тебя собаку; ты собаку-то продай, только веревки ни за́ что не отдавай!» Как сказал, так и сделал. «Не продашь ли собаку?» — спросил царь-государь. «Можно, кормилец!» — «А что стоит?» — «Тысячу рублев». — «Эй, старик, не дорогонько ли будет?» — «Нет, кормилец, не дорого: сам видишь — каков зверь-то!» Заплатил государь тысячу, берет собаку, а старик не забыл, снимает с нее веревку. «Что ж ты веревку стащил?» — «И, кормилец, мое дело подорожное; оборвется на лаптишках обора (веревка, которою прикрепляются лапти), навязать пригодится». — «Ну, хорошо: возьми себе!» Поехал царь-государь в путь-дорогу, увидал медведя и пустил за ним собаку; медведь бежит в одну сторону, а собака в другую — только ее и видели. Посылает государь свою свиту искать собаку, а она давным-давно ударилась о землю, сделалась мо́лодцем и идет к государевым людям навстречу. «Здравствуй, добрый человек! Не видал ли нашей собаки?» — «Видал, да что толку? Теперь она далеко забежала». В другой раз сын делается соколом и бьет диких гусей, лебедей, перелетных уточек, старик продает его барину за тысячу рублей, а путцы снимает. «Что ж ты путцы снимаешь? — спрашивает барин. — Али жалко?» — «И, кормилец! Мое дело прохожее: оборвется на лаптишках обора, навязать пригодится...»

Вариант 2: Идет старик с сыном; перед ними показалось большое озеро. «Хочешь взять сто рублей?» — спрашивает сын отца. «Кто от денег ноне отказывается!» — «Ну так я обернусь ястребом, стану ловить тебе всякую птицу; увидят егеря и стрельцы, будут покупать меня — продавай за сто рублей». По сказанному, как по писанному, купили егеря и стрельцы ястреба за сто рублей, поехали домой, увидели дорогою перепелок и пустили на них ястреба; думают: вот так пожива будет! А ястреб поднялся вверх и скрылся из глаз совсем, только хвост показал!..»